Марш обреченных - Валерий Рощин

– Хорошее ущелье, – оценивает Илья, – обработанные делянки только в устье, а дальше сплошные леса.

– К лесам и двинем. – Закидываю на спину тяжеленный рюкзак с контейнером.

И, привычно выстроившись гуськом, наша компания любителей поудить рыбу шагает вдоль левого берега речушки, неторопливо спускавшейся от ущелья по береговой равнине…

За несколько часов мы удачно минуем населенную долину; проходим с километр по асфальтовой дороге и сворачиваем к лесистому склону правого хребта. Я намеренно выбираю северный хребет – он заметно выше и покрыт густой растительностью. Да и селений вдоль него значительно меньше. Дно ущелья возвышается над уровнем моря метров на пятьсот, хребет же уходит вверх еще на пару километров. Однако выше тысячи мы не забираемся – кислороду и так не хватает. Отдышавшись и поменявшись багажом, поворачиваем на запад…

Идем долго, регулярно устраивая привалы через каждые три-четыре километра. А вечером, когда все уже подумывают об ужине и ночевке, я резко останавливаюсь и вскидываю правую руку.

В лесу ниже по склону зияет прореха, и сквозь нее хорошо просматривается прямой участок проселка. В эту минуту на забытой богом дороге что-то происходит. Но что именно, мы не видим.

– Палыч, дай-ка прицел, – подзываю приятелей.

На проселке стоят три мощных внедорожника – два темной масти и один белый; у ближайшей обочины, отчаянно жестикулируя, что-то обсуждает группа мужчин – человек десять-двенадцать.

– Думаешь, по нашу душу? – сомневается Борька.

– Не уверен… – Передаю ему оптику. – Оружия не видно, одеты в штатское.

Странную группу осматривает сквозь прицел Куценко, затем Супрун; последним долго не отрывается от окуляра снайпер. Потом тянет из кармана тряпицу и, протирая стекло, докладывает «о своих разумениях»:

– Спорят. Решают, куда идти. Один тычет рукой вверх – почитай прямо на нас. Второй буравит пальцем другую сторону. Оружия со снаряжением не видно.

– Оружие может быть в машинах. В общем, мужики, надо отсюда сматываться. От греха.

– Куда?

– Повыше в горы.

– Но они не похожи на рядовых вояк, Аркадий. Скорее армейские шишки в штатском – сами-то по камням не полезут.

– А если это шишки, то им ничего не стоит вызвать пяток грузовиков с солдатами и вертолет в придачу. Сейчас сделают пару звонков, и через час здесь народу будет – как на Краснодарском рынке…

Резко меняем курс и топаем вверх.

Тяжело шагая по склону, размышляю: «И все-таки это чистое совпадение – не могут американцы так быстро выйти на нас. Даже если они каким-то чудом разглядели со спутников-шпионов лежащий на небольшой глубине «Тритон», то вычислить наш маршрут после высадки – дело почти невозможное. Все побережье усеяно мелкими селами, к центральной части Азербайджана тянутся десятки ущелий, сотни дорог… Бред. Это, невозможно!»

За спиной остаются пятьсот метров крутого подъема. Парни дышат тяжело, но силы еще есть – спасибо Баркову за утренние и вечерние кроссы.

Закончив подъем, мы снова берем прежний курс на юго-запад. И весь день двигаемся под завывающие внизу сирены полицейских машин…

– Задолбали, уроды, – нервно посматривает вниз Борька. – Чего они в лесу-то ее включают?!

Далеко внизу по грунтовке носятся белые авто с включенными мигалками, регулярно нарушая заповедную тишину противным воем. Поведение азербайджанских полицейских не настораживает, а скорее удивляет. Если они действуют заодно с натовскими спецслужбами и принимают участие в отлове нашей группы, то какого черта все эти шумовые эффекты? Тем более на безлюдных проселочных дорогах, где и машины-то поднимают колесами пыль раз в неделю.

Больше всего мне хотелось услышать мнение Ильи – он всегда отличался умением грамотно проанализировать любую по сложности ситуацию. И скоро тот озвучивает свое предположение:

– А вам не кажется, что они намеренно выдают себя шумом?

– Зачем?

– Ну, скажем… отпугивают нас от дороги, чтобы мы ее не пересекали, а шли именно этим склоном.

У меня мелькали схожие мысли; правда, их потеснила банальная догадка о простом совпадении. «Кто знает, что они тут делают? – усмехаюсь про себя. – Ищут каких-нибудь местных братков или проводят плановую операцию по перехвату наркоты».

Заночевать решаем на этой же высоте. Глазастый Матвеев удачно находит углубление, со всех сторон надежно закрытое кронами кряжистых дубов – в нем и разбиваем бивак.

* * *

Мне выпадает дежурить третьим – с двух до четырех ночи. Не услышав за дежурство ни одного подозрительного звука, я снова ложусь спать. Но стоит согреться и провалиться в бездну сна, как до слуха с некоторым опозданием докатывают хлопки «Винтореза».

Вскакиваю: в чем дело?!

Последним дежурит Палыч; его-то я и вижу в предрассветных сумерках. Снайпер присел на колено у ближайшего дерева и целит в кого-то из своей винтовки.

Подобравшись ближе, шепчу:

– Что случилось?

– Троих положил. Прямо на наш бивак шли. Оттуда, – показывает он в сторону встающего солнца.

– Подъем! – толкаю крепко спящих приятелей. – Быстрее вставайте!

– Что так рано-то? – недовольно бурчит Борька.

– Сваливать надо срочно. Палыч кого-то подстрелил.

– О как! Кого?

– Потом посмотришь!

Похватав вещи, мы выбираемся из своего укрытия и спешно поднимаемся по склону. А буквально через сотню шагов едва не сталкиваемся с шедшими навстречу людьми. Спасают острое зрение снайпера, реакция и одежка специально подобранной спокойной расцветки. Пластаемся на земле; прапорщик держит в руках винтовку, остальные вынимают пистолеты…

С десяток вооруженных автоматическим оружием мужчин спускаются с хребта в тридцати шагах от нас. Скоро один из них замечает подстреленных Матвеевым парней. Тихо переговариваясь, мужчины топчутся возле них. Один беспрестанно озирается, двое расходятся в стороны и осматривают каждый куст.

Я с неприятным холодком в груди наблюдаю, как незнакомцы находят наш ночной бивак, как дотошно изучают остатки небольшого кострища и откапывают пустые консервные банки. То были специальные банки, не имеющие ни наклеек, ни оттисков, но как раз это и могло навести представителей местных спецслужб на определенные умозаключения. И, вероятно, подозрения все же появились, потому что один из мужиков дотошнее других рыщет по естественному углублению, ощупывает примятую траву, на которой три минуты назад спали мои парни, а потом что-то говорит коллегам.

– Ежели среди них имеется охотник – нас найдут, – совершенно некстати «каркает» Палыч.

– Да. Надо сматываться, – соглашаюсь со снайпером.

Все дружненько ползут вверх. Внезапно сзади раздается хлопок.

Оборачиваюсь. Один из парней, заполучивший снайперскую пулю, оставался жив, и кто-то из спускавшейся вниз компании его добил.

– Понятно, – ворчит Куценко, огибая на карачках большой куст. – И в то же время ничего не понятно.

– Аналогично, – вторит ему Супрун.

Удалившись от опасного местечка на пятьсот метров, я поднимаюсь.

– Вот что, граждане. Нам сегодня кровь из носу нужно добраться до перевала, а до него сорок пять верст. Бежать с этими железяками не заставляю, но темп буду держать приличный. Вперед.

* * *

К обеду денек расходится. Серые облачка, цеплявшие за остроконечные горы, исчезают; проглянувшее солнце блестит бесполезным холодом, однако нам все равно жарко. Темпа не сбавляем, дышим тяжело; три коротких привала за шесть часов – вот и вся расслабуха, что я позволил команде на марш-броске.

Никто не ропщет. Все понимают, что необходимо подальше уйти от злополучного проселка, где нам повстречался вооруженный отряд неизвестных личностей. К тому же только от нас зависит, сколько времени займет операция. Чем быстрее доставим груз в контрольную точку района, ограниченного тремя высотами, тем скорее вернемся домой и получим обещанное вознаграждение.

Около часа дня решаем встать на обед и отдохнуть более основательно. Выбираем подходящее место, развязываем рюкзаки.

– Ну, вы колдуйте, братцы, а я чуток прогуляюсь – воздух понюхаю, – оставив вещи и прихватив лишь винтовку, направляется назад снайпер.

– Куда это он? – басит Борька.

– Занимайся костром, – бросаю пучок хвороста, – он охотник и знает свое дело.

Илья поддерживает:

– Пусть поглядит, не увязался ли кто за нами…

Обед простывает на холодном ветру, но мы терпеливо ждем Матвеева. А когда он появился, бесшумно ступая по каменистому грунту, все дружно понимают: что-то неладно.

– Идут, – коротко изрекает снайпер, опускаясь возле затухавшего костерка. – Идут точно по нашим следам.

– Сколько?

– Двенадцать. Те же, что поутру спускались со склона. У четверых автоматы, у троих то ли снайперки, то ли нарезные карабины с оптикой – толком не рассмотрел.

– Далеко?

– В паре километров. Но им сейчас в гору переть, так что форы у нас – полчаса.