Фантом страсти, или Шестьдесят оттенков синего - Луиза Дегранж

– А трусики, голубые с розочками, тоже поместятся в твоем чемодане?

– Обязательно, милая.

Томас, ее Томас из вампира превратился в озабоченного фетишиста.

– Обязательно.

– А я, наверное, займусь просмотром фильмов о призраках.

– Только не переусердствуй.

– Постараюсь.

– Кстати, у меня там неплохой подбор блокбастеров о катастрофах.

– Я заметила.

– Так что плазменный друг с диагональю в пятьдесят дюймов скрасит твое одиночество.

– Надеюсь.

– Только не больше часа в день.

– Обещаю.

– Я постараюсь как можно быстрей вернуться.

– Мне будет не хватать тебя…

Снова Диана хотела изобразить грусть и печаль, но повторно ей это не удалось.

– Томас…

Снова воображение молодой особы разыгралось в экстремальном направлении.

Проклятый ночной грабитель экстра-класса повторно залез в кухню с преступными намерениями.

А хозяйка, не дожидаясь угроз, сама обнажилась и встала на колени посреди обеденного стола, призывно и похотливо, но изящно прогнувшись.

И когда в порыве страсти она сорвала с неутомимого грабителя маску, то увидела ухмыляющуюся физиономию Ральфа, кладбищенского психолога.

Крейг-младший прервал буйное виртуальное соитие дежурным прощальным сухим поцелуйчиком.

– Не провожай меня, милая.

– Что, дорогой?

– Не провожай.

– Хорошо, дорогой.

– И помни о нашем уговоре: из замка – никуда.

Пожилой джентльмен опять погрузился в решение проблем, которые могли возникнуть в связи с внезапным отъездом.

– Никуда.

Томас, ее Томас впервые погрозил своей девочке пальцем.

– Никуда.

Диане хотелось крикнуть в это чем-то сильно озабоченное лицо, что она не такая дура, чтобы рисковать замком и браком, пусть не по любви и даже не по расчету, но браком.

Впрочем, хозяйка, обрекаемая на одиночество, сказала то, что полагается:

– Не сомневайся, дорогой.

– По возвращении я тебя обрадую новым сюрпризом.

– Вдобавок к обещанному сапфиру?

– Да, милая. К синему-пресинему.

Томас, ее Томас был в прежнем репертуаре.

Диана поддержала игру, которая началась еще на кладбище, продолжилась в кафе «Донжон» и завершилась в горах Баварии.

– Лучше замка?

– Гораздо лучше.

– Ты это специально сказал, чтобы я тебя ждала с особым нетерпением?

– Да, милая, да.

– Обожаю сюрпризы.

– Я тоже.

– Счастливого пути!

– Да, милая, не забудь принимать три раза в день настойку боярышника – лучшее средство для очистки кровеносных сосудов.

Диана могла бы в ответ крикнуть заботливому супругу, что ей, находящейся в самом расцвете, не пристало пичкать себя биологически активными добавками, способствующими замедлению старения. И добавить с непристойным жестом, что выльет настойку боярышника в унитаз.

Но она лишь уточнила дозу:

– По столовой ложке три раза в день?

– Да, милая, и ни в коем случае натощак, только во время еды.

– Дорогой, не забудь о кулоне.

– Об этом, милая, напоминать излишне: я не страдаю склерозом.

Диана хотела добавить короткое, но веское слово – «пока», но ограничилась восторженным:

– О синем-пресинем сапфире!

– Тебе подойдет этот цвет, – буркнул щедрый супруг. – Вполне.

Больше молодая жена не просила ни о чем.

Через час и пятнадцать минут пожилой джентльмен отбыл в неизвестном направлении на неопределенный срок.

Диана так и не проводила Томаса, своего Томаса, который исчез тихо и незаметно, как исчезает привидение.

Хозяйка замка осталась совершенно одна…

3. Замкнутая тоска

Диана призналась сама себе, что внезапный отъезд мужа нисколько не омрачил дальнейшее существование.

Наоборот, в затянувшейся, монотонной и однообразной супружеской патоке медового месяца появился хоть какой-то просвет.

Можно будет не вставать точно к обязательному завтраку и валяться в постели хоть до обеда.

Можно будет позволить себе перебор с шоколадом и ванильным пломбиром.

Можно будет нежиться в джакузи хоть час, хоть два.

Можно будет устраивать в бассейне гонки с подводной тенью – доплывая от одной стенки до другой то вольным стилем, то баттерфляем, то распластываться звездой, раскинув руки и ноги, блаженно покачиваясь на волнах, разгулявшихся от буйных заплывов.

Можно, наконец, будет просто разгуливать совершенно голой по замку, отражаясь в многочисленных зеркалах.

Пусть старый джентльмен отдохнет от излишне энергичной молодой жены.

А еще за все это получить от вернувшегося супруга не нагоняй за нарушение строгого режима, а подарок – синий-пресиний сапфир и обещанный сюрприз.

Но, попробовав на протяжении бесконечно затянувшегося дня и то, и другое, Диана вдруг осознала, что все-таки самый захудалый муж лучше, чем никакой.

Она убедилась в этом, как только часы на башне пробили традиционный час обязательного соития.

Томас, ее Томас не вошел в белой рубашке до пят с заранее надетым презервативом.

Томас, ее Томас не привязал руки жены к медным кольцам.

Томас, ее Томас не пополнил свою коллекцию очередными снятыми трусиками с потемневшими розочками.

Томас, ее Томас не провел ставший привычным скучный половой акт.

Диана пыталась уснуть как можно скорей, но чем больше она этого хотела, тем хуже у нее получалось.

Вот, оказывается, что порождает у женщин хроническую бессонницу.

Не помог ни горячий душ.

Ни обильный перекус на кухне чересчур холестеринового содержания.

Ни просмотр на плазменном экране длиннющего фильма из серии готических ужасов.

Малохольную героиню сначала поимел старший конюх отвратного вида.

Затем помощник старшего конюха.

А потом нагрянула целая рота наемников и пропустила несчастную приемную дочь обезумевшего графа сквозь голый строй.

Вдобавок к массовому изнасилованию на редкость крепкой, но фригидной героини добавился побег из бродячего цирка дрессированного, но без азов этического воспитания, здоровущего, с мордой в полэкрана, орангутанга.

Проклятый обезьян затащил обессиленную от беспрерывного трахания женщину на самый верх крепостной башни и надругался изощренным орангутангским способом.

Неожиданно заразившись страстью от неумеренного животного, героиня, истошно стеная, возвестила миру о наконец-то познанном оргазме.

Впрочем, коварный и недостаточно интеллигентный самец не оценил подаренного женщине кайфа и отправил полностью удовлетворенную приемную дочь графа к отцу, который, с выколотыми глазами, отрезанным языком и дважды кастрированный, валялся на конюшне среди лошадиного помета и вспоротых трупов наемников.

Конюх, не пощадивший никого, вступил в финальную схватку с орангутангом, претендующим на роль главного злодея.