Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Риск для инвестора является классическим оправданием прибыли с капитала. Фалькенгаген или правительство России не хотели рисковать. Прибыль в размере 6,5 процента, свободная от всех налогов, была бы получена, даже если компания не сделала бы ни единого шага. Персидское правительство не могло приобрести железную дорогу и подвижной состав в течение сорока четырех лет с начала действия концессии. Статья 12 гарантировала, что Персия получит только те паровозы и вагоны, которые эксплуатировались в течение сорока четырех лет, а к тому времени от них ничего бы не осталось.
Персидскому правительству не был предоставлен контроль над железной дорогой, а комиссия для урегулирования споров была организована так, по статье 22, что каждый спор неизбежно выиграла бы Россия. Фактически русские присутствовали бы на суде над собой. Возможно, самым неприятным аспектом предложенной концессии был ее официальный характер, необходимость иметь дело с правительством России, обязательство соблюдать законы России, регулирующие действия русских железных дорог, совместная деятельность азербайджанской таможни, власть русского генерального консула в урегулировании споров.
Шах и его министр иностранных дел поняли значение предложений Фалькенгагена, но у них не хватило патриотичности, чтобы наотрез отвергнуть их. Единственное, что их беспокоило, была возможная потеря денег из-за обязательства гарантировать Фалькенгагену 6,5 процента дохода от вложенного капитала, а также отказ от контроля над тебризской таможней. Шах и его министр были не готовы защищать страну, но ревностно охраняли царскую казну. Мирза Хосейн-хан открыто признал это В.Т. Томсону, которому он сказал, что Фалькенгаген настаивает на статьях по таможне и гарантиях, Персия будет отказываться предоставлять концессию на таких условиях, но может согласиться в случае, если эти положения будут убраны.
Промедление казалось лучшим методом в деле с Фалькенгагеном.
Ему позволили ждать в Тегеране, но он не получил никакого ответа на свои предложения. Если бы он представлял частную фирму, как Котте и Коллинз, этот метод принес бы успех. Однако за Фалькенгагеном стоял А.Ф. Бегер, посланник России. Неоднократно и настойчиво он убеждал шаха подписать контракт. 30 июля 1874 г. на частной аудиенции у шаха в присутствии мирзы Хосейн-хана русский посланник обвинил министра во враждебности к России и настаивал, чтобы шах принял предложения Фалькенгагена. Об этой сцене мирза Хосейн-хан немедленно сообщил В.Т. Томсону.
Через несколько дней Бегер пригласил нескольких персидских министров и, наконец, мирзу Хосейн-хана. Он жаловался на задержку с переговорами и спросил, вызвана ли задержка на переговорах рекомендациями Томсона или это Хосейн-хан сделал самостоятельно. Мирза Хосейн-хан признал, что Томсон был информирован о переговорах, но утверждал, что после нападок Бегера на него в присутствии шаха отказался от этих встреч.
Давление, оказываемое русской миссией, росло так интенсивно, что шах по совету Хосейн-хана послал взволнованную телеграмму персидскому посланнику в Санкт-Петербурге, прося о помощи: «Скажите Горчакову, что русский посланник и генерал Фалькенгаген настаивают на получении немедленного ответа относительно железнодорожной концессии; дело такого рода не может быть закончено через несколько дней и не является предметом для официальных переговоров; нужно предоставить время для изучения данного вопроса; русская миссия вмешивается, как будто этот вопрос является официальным; а в вопросе о концессии Рейтера от начала и до сих пор ни английское правительство, ни его миссия не вмешались ни устно, ни письменно».
Чтобы избежать новых неприятных разговоров, Насреддин-шах предоставил мучительную задачу противостояния Бегеру своим министрам и отбыл из столицы, чтобы предаться удовольствиям охоты.
Просьба шаха не имела никакого эффекта в Санкт-Петербурге. В Тегеране Фалькенгаген потребовал ответ на свои предложения так, чтобы он «мог или удовлетворить персидские представления, или возвратиться без дальнейшей потери времени домой».
17 сентября 1874 г. мирза Хосейн-хан объяснил Фалькенгагену, что шах отказался подписать статьи, имеющие отношение к гарантиям и таможне: «Если эти два условия будут убраны из соглашения, персидские министры будут готовы вести переговоры с Вами, чтобы обсудить другие статьи».
Фалькенгаген ощущал уклончивость в послании Хосейн-хана. Он ответил письмом, в конце которого ясно указал, что предложенная им концессия соответствует устремлениям русского правительства.
На этой стадии деловые отношения частного предпринимателя с мирзой Хосейн-ханом были показаны как столкновение между несчастной Персией и ее могущественным северным соседом.
21 сентября Бегер возобновил свои нападки на уже истрепанные нервы мирзы Хосейн-хана, сообщив ему о телеграмме, только что полученной из Санкт-Петербурга. В ней говорилось, что русский посол в Лондоне узнал об иностранном влиянии, оказанном на шаха, чтобы навредить делу Фалькенгагена. Это иностранное влияние было спровоцировано персидским министром иностранных дел Хосейн-ханом… Бегер далее сказал, что это стало известно императору, который был возмущен его поведением.
Мирза Хосейн-хан исчерпал до конца свои дипломатические возможности. Единственный способ остановить
Россию от принуждения Персии к концессии Фалькенгагена состоял в том, чтобы обратиться за британской поддержкой. В министерстве иностранных дел лорд Тендерден предложил использовать требования Рейтера, чтобы не дать России получить то, что британский подданный потерял.
Министр иностранных дел лорд Дерби колебался. Из Тегерана прибывали сообщения В.Т. Томсона, которые указывали, что генерал Фалькенгаген, который вел тогда переговоры с министром общественных работ Хасаном Али-ханом, по политическим причинам мог подписать концессию без пунктов о гарантиях.
Лорд Дерби все еще колебался. Через несколько дней персидский посланник в Лондоне мирза Малькам-хан встретил лорда Тендердена в министерстве иностранных дел и потребовал от него предпринять все усилия, чтобы предотвратить осуществление концессии Фалькенгагена.
В то время как лорд Дерби колебался, В.Т. Томсон сделал некоторые предварительные шаги для возрождения притязаний Рейтера как оружия против русских требований. 8 октября он сказал мирзе Хосейн-хану, что в случае вмешательства русской миссии в дело по контракту Фалькенгагена английское правительство может отказаться от своего нейтралитета в отношении концессии Рейтера.
Была также написана записка, предназначенная для русских глаз: «Sachant qu'une concession pour la construction d'un chemin de fer entre Djoulfa et Tabriz, a la suite de l'intervention de la Legation de Russie, est en voie de negotiation… permettezmoi de vous observer que comme toute concession de cette nature serait nuisible aux interets du Baron Reuter dont la concession, quoique declaree nulle et vide par le Gouvt. Persan, reste encore une question ouverte, il est de mon devoir de vous prevenir par ce moyen que je reserve a mon Gouvt. Le droit de prendre les mesures qu'il jugerait convenables dans les circonstances cidessus mentionnees))[6].
Рейтер сразу возобновил свои требования. Генри Коллинз направил мирзе Хосейн-хану протест: «Стало известно, что персидские министры предоставили или собираются предоставить русскому частному лицу, группе лиц, компании или ассоциации концессию для строительства линии железной дороги от русско-персидской границы в Джульфе до Тебриза. Я, являясь агентом барона Рейтера в Тегеране, заявляю, что такая концессия будет нарушением, а именно нарушением прав барона Рейтера. От его имени и в его защиту я возражаю против такого нарушения прав барона Рейтера и возлагаю всю ответственность за это на персидское правительство».
Мирза Хосейн-хан ответил, что персидское правительство неоднократно разъясняло основания, по которым концессия была аннулирована, после чего персидское правительство имело полную свободу действий, и поэтому «так называемый протест» Рейтера незаконен.
Английский посланник, который, наконец, получил поручение Дерби официально вмешаться в защиту Рейтера, поддержал протест Коллинза прямолинейным заявлением, предназначенным больше не для персидского правительства, а для русской миссии. Томсон напомнил, что английское правительство не поддерживало контракт Рейтера, «пока он оставался в силе», но теперь правительство ее величества считает, что барон Рейтер имеет все основания требовать компенсации своих убытков. Поэтому он просит персидское правительство приостановить рассмотрение концессии русской компании, пока дело барона Рейтера не будет закончено.
Русская миссия теперь поняла, что получила нового противника в Тегеране. Было почти невозможно запугиванием заставить персидское правительство подписать контракт Фалькенгагена, когда у него появилась британская поддержка. Чтобы построить железную дорогу до Тебриза, нужно было быстро договориться с шахом. К сожалению, русские документы, имевшие отношение к этому делу, не были изданы, а персидские источники недостаточны, чтобы точно определить, что происходило в конце ноября и в начале декабря 1874 г. Существует свидетельство, что Фалькенгаген, без консультации с Горчаковым, подписал контракт с персидским правительством на основе первоначального проекта концессии, но без пунктов контракта о гарантии.
- Англия. История страны - Даниэл Кристофер - История
- Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России - Геннадий Невельской - История
- О, Иерусалим! - Ларри Коллинз - История
- Англия Тюдоров. Полная история эпохи от Генриха VII до Елизаветы I - Джон Гай - История
- Правда о «еврейском расизме» - Андрей Буровский - История
- Уинстон Спенсер Черчилль. Защитник королевства. Вершина политической карьеры. 1940–1965 - Манчестер Уильям - История
- Корабли-призраки. Подвиг и трагедия арктических конвоев Второй мировой - Уильям Жеру - История / О войне
- Динозавры России. Прошлое, настоящее, будущее - Антон Евгеньевич Нелихов - Биология / История / Прочая научная литература
- Дело Романовых, или Расстрел, которого не было - А. Саммерс - История
- Большая Игра против России: Азиатский синдром - Питер Хопкирк - История