Рейтинговые книги
Читем онлайн Борьба за влияние в Персии. Дипломатическое противостояние России и Англии - Фируз Казем-Заде

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 20 21 22 23 24 25 26 27 28 ... 33

За столом не было никаких неприятных инцидентов, королева отметила только в своем дневнике, что «шах ел фрукты все время завтрака… и выпил много ледяной воды».

Пока шах получал удовольствие от путешествия, мирза Хосейн-хан, обеспокоенный прямолинейностью русских, стремился получить британские гарантии территориальной целостности Персии. Он узнал от Гренвилля, что было только соглашение 1834 г. между Британией и Россией, основанное на искреннем желании двух правительств поддерживать внутреннее спокойствие, независимость и целостность Персии. Но во время визита ни шах, ни его премьер-министр не преуспели в превращении дружеских заверений, которые они слышали в Лондоне, в гарантии поддержки. Британский интерес к Ирану, казалось, вошел в противоречие с готовностью ее правительства защищать свой интерес. Персам пришлось покинуть Англию в крайнем смущении. Будет ли Англия защищать права Рейтера против давления русских?

В этом не могло быть сомнения. Шах был на пути домой, когда 10 июля 1873 г. Гренвилль имел беседу с русским послом Ф.Я. Брунновым, в которой сказал, что концессия Рейтера «была сделана вопросом государственного значения» в Санкт-Петербурге. Гренвилль должен был предполагать, что русские видели в концессии британское стремление нарушить равновесие сил в Персии. Он уверил Бруннова, что это исключительно частное предприятие, что многие британские капиталисты заняты в бизнесе по всему миру «и что политика нашего Правительства состоит не в том, чтобы вмешиваться в их дела». Английское правительство, отметил Гренвилль, указало это и барону Рейтеру, и персидскому посланнику в Лондоне, мирзе Малькам-хану.

Гренвилль, возможно, надеялся произвести впечатление на русское правительство незаинтересованностью британских властей в концессии Рейтера и смягчить опасения России. Россия готовилась к соревнованию с могущественной Англией, уже были приняты решения о Рейтере, Насреддин-шахе и его премьер-министре мирзе Хосейн-хане. Первый должен быть выдворен из Персии, второй – получить урок, третий – свергнут.

На пути своего возвращения на родину шаху пришлось пересечь территорию России еще раз. Его делегация путешествовала от Поти до Тифлиса и оттуда к Баку в сопровождении высших русских властей.

Все отметили, «что Великий Визирь был принят с подчеркнутой холодностью Великим князем Михаилом, Наместником Кавказа».

Некоторые уже знали, что в Тегеране были предприняты усилия, чтобы удалить мирзу Хосейн-хана и отменить концессию Рейтера. Британский врач шаха Джозеф Диксон, который сопровождал его в европейском турне, сообщал: «Будучи в России, из беседы с русскими властями я узнал, что великий визирь (премьер-министр) продержится только до возвращения Шаха в Энзели».

В центре заговора стояла любимая жена шаха, Анис од-Дойлы, которая не испытывала ни малейшего беспокойства по поводу концессий, патриотизма или политики, а пыталась отплатить мирзе Хосейн-хану за оскорбления и разочарования, которым он ее подверг, выслав домой из Москвы. Анис од-Дойлы, жившая в гареме шаха, не имела свободы передвижения, опыта и знаний, необходимых для проведения серьезной политической интриги. Однако к ее услугам был мирза Саид-хан, министр иностранных дел и печально известный русофил. Были вовлечены несколько принцев, важные должностные лица, муллы высокого ранга и персидский консул в Тифлисе, где заговор, возможно, зародился.

Гарем, министр иностранных дел, принцы, духовные лица и, на заднем плане, русская миссия сделали мощную комбинацию, протестуя против концессии, которая была изначально порочна. Было легко убедить публику, что концессия – замысел садр-азама (премьер-министра), который передаст Персию в руки Англии.

В начале сентября восемьдесят высокопоставленных персон, включая Фархад-мирзу Мо'тамеда од-Дойлы, председателя Государственного совета (исполнявшего в отсутствие шаха обязанности регента), подписали прошение о смещении мирзы Хосейн-хана. Английский посланник, узнав о позиции мирзы Саид-хана, министра иностранных дел, сделал попытку убедить его в несвоевременности такого шага, поскольку «падение Великого Визиря… не может не оказать самое неблагоприятное впечатление на Европу после возвращения Его Величества в свои собственные владения по завершении поездки по Европе».

Совет Томсона был проигнорирован, и прошение было телеграфом отправлено в Энзели, где шах получил его во время высадки на берег.

7 сентября из телеграммы он узнал, что многие принцы, представители духовенства и другие сановники нашли неприкосновенное убежище в доме Анис од-Дойлы. На следующий день в Реште выяснилось, что еще несколько принцев нашли неприкосновенное убежище в королевских конюшнях, отказываясь их оставить, пока великий визирь не будет уволен. Насреддин-шах, будучи не в состоянии оценить серьезность ситуации в столице, был испуган. Несмотря на свою привязанность к великому визирю, он не хотел провоцировать конфликт с большой частью правящего класса. Мирза Хосейн-хан вежливо предложил свою отставку, которая была сразу принята.

Двумя днями позже шах изменил свое решение. В краткой вспышке храбрости он восстановил мирзу Хосейн-хана и ругал принцев.

Они испугались, признали свою вину, просили прощения и поклялись, что готовы безоговорочно повиноваться приказам его величества. Шах пожелал, чтобы они пошли и помирились с его садр-азамом (премьер-министром), что они и сделали. Хосейн-хан пригласил их всех на обед и поклялся, что не затаит никакой обиды на них.

Великий визирь понял, что быстрая капитуляция принцев, которые окружали шаха, очень мало значила. Главные члены оппозиции, включая Анис од-Дойлы и министра иностранных дел, мирзу Саид-хана, находились в Тегеране в тесном контакте с русской миссией. Поэтому он обратился к врачу шаха Джозефу Диксону, чтобы тот запросил британского посланника о реальном состоянии дел в столице и указал мирзе Саид-хану на опасность противиться воле царя царей.

Узнав об отставке мирзы Хосейн-хана, не зная о последовавшем его восстановлении, английский посланник немедленно написал шаху: «Я осмелюсь выразить свое искреннее сожаление о том, что Великий Визирь предложил свою отставку в тот момент, когда Ваше Величество завершили турне с таким неподражаемым блеском по большей части Европы, что, хвала Богу, станет одной из самых ярких страниц в истории цивилизованного мира».

Вмешательство Томсона было напрасным. Шах, медленно продвигавшийся в Тегеран, получил тревожные сообщения от ведущих моджахедов и войсковых командиров из Тегерана, повторяющих свои требования изгнать мирзу Хосейн-хана из правительства. Снова шах потерял свою храбрость, уволил мирзу Хосейн-хана и приказал, чтобы он не появлялся в Тегеране.

Мирза Хосейн-хан быстро понял сомнительность своего положения.

Каждая победа оппозиции придавала ей силы. Каждое оскорбление, нанесенное царю царей, увеличивало нужду императора в козле отпущения, роль которого традиционно исполнял свергнутый министр. Он, наверное, хорошо помнил день в марте 1861 г., когда в разгар бедствия голодная толпа собралась перед дворцом, умоляя своего правителя о хлебе. Его величество, как говорили, пребывая в некотором трепете от появления шумной толпы перед Ковчегом (убежищем), призвал немедленно правителя Тегерана к себе и после нескольких слов царского осуждения приговорил передать его в руки палача. Главный судья был также предан смерти на месте, а его тело обнажено, после чего его проволокли по улицам под проклятия толпы и подвесили за пятки на одних из городских ворот.

Милости, оказанные шахом в частном порядке мирзе Хосейн-хану после отставки, не успокаивали его в достаточной мере. Когда Джозеф Диксон говорил с ним 15 сентября в царском стане в Ага-Баба, около Квазвина, свергнутый министр пребывал в унылом состоянии и со слезами на глазах сказал, что он не чувствует спокойствия за свою жизнь. Он полностью доверяет своему господину, который милостив и добр к нему, но опасается вражды духовенства…

«Передайте английскому Посланнику, – сказал Хосейн-хан врачу, – самый сердечный привет; я всегда был другом Англии, за что награжден Ее Величеством Королевой Большим орденом Звезды Индии, поэтому моя персона должна быть защищена против любого насилия или оскорбления. Скажите, что я умоляю Его Превосходительство обратиться вместе с его коллегами к Его Величеству Шаху, ходатайствуя о гарантиях безопасности для моей жизни и уважения для моей личности».

В этот же день Диксон ходатайствовал о низвергнутом министре перед шахом. Без намека на юмор он сравнил атаку, начатую против мирзы Хосейн-хана, с оппозицией знати, духовенства и придворных дам Бисмарку. Но добродетельный император, сказал Диксон, остался непреклонным, и в результате Пруссия осчастливлена хорошим правительством, конституцией, парламентом и одной из самых прекрасных армий в мире. «Я пожелаю Вашему Величеству, – обратился Диксон к шаху, – последовать примеру Великого Императора, и вся Европа будет восхвалять великодушие Вашего Величества». Шах признался, что не имел намерение совсем лишать себя услуг своего Бисмарка и возвратит его во власть, как только он подавит «движение, которое было организовано против него».

1 ... 20 21 22 23 24 25 26 27 28 ... 33
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Борьба за влияние в Персии. Дипломатическое противостояние России и Англии - Фируз Казем-Заде бесплатно.
Похожие на Борьба за влияние в Персии. Дипломатическое противостояние России и Англии - Фируз Казем-Заде книги

Оставить комментарий