Быть человеком - Аркадий Эйзлер

По утверждению Бауэра деятельностью каждого гена управляет так называемый «ген-включатель» (это название выбрано им произвольно) или целый ряд таких генов-включателей, которые могут регулировать или дозировать деятельность генов. Что же управляет этим процессом? Оказывается – и это почти фантастика – регулирование зависит от наслоения факторов, связанных с окружающей средой, питанием и, в первую очередь, с нашим душевным состоянием. Восприятия, переживания, мысли и чувства, по сути дела инструментарии «копания в душе» непосредственно ведут к немедленной нейробиологической реакции в мозге, действующей, в свою очередь, на гены-включатели. Уже через несколько минут после возникновения стрессового состояния наш организм может активизировать другие генные системы[26].

Со стрессом связано возникновение болезней, так как ответственные гены реагируют на стресс соответствующим образом – наш организм пытается нам что-то «сказать». Бауэр пишет, что частые воздействия различных тревожных ситуаций и состояний (натянутые межчеловеческие отношения) остаются скрытыми до тех пор, пока человек не осознает опасность и не дает себе сигнал тревоги. Наш организм обладает способностью воспринимать бессознательные ощущения и самостоятельно давать ход душевным и биологическим реакциям.

Профессор Бауэр моделирует оригинальную интерпретацию фактора здоровья, основанную на 20-летних собственных научных исследованиях и экспериментах в области нейробиологии. Ученый утверждает, что при позитивном эмоциональном воздействии количество нервных клеток увеличивается, что до недавнего времени считалось невозможным. Не ставя под сомнение тот факт, что существует постоянный скрытый потенциал генов-включателей, которые, например, отвечают за наследственность и в какой-то мере на нее влияют, Бауэр оценивает степень этого влияния значительно ниже, чем предполагалось ранее. По его мнению, нарушения, связанные с кровообращением, обменом веществ, гормональным состоянием и почти всем, что связано с иммунной системой, зависит не от генов или генов-включателей, а от гибкого внешнего управления. Именно оно, как уже отмечалось, является отражением взаимоотношений человека с окружающей средой, реакцией на его питание и внутреннее душевное состояние. Согласно Бауэру, независимо от объективности той или иной ситуации, важно то, как она воспринимается и оценивается.

Значит, для сохранения здоровья наше отношение к жизни является одним из важнейших факторов! Это утверждение ново для медицины, но было известно древнему народу майя, а позже использовано и в «моральном кодексе строителей коммунизма», согласно которому «человек человеку – друг, товарищ и брат».

Без учета этого фактора, говорит Бауэр, наша медицина не имеет перспективы. Благодаря этим новым знаниям стал объясним известный много лет феномен, наблюдаемый у людей, занимающихся самокорректирующей «тренировкой зрения». И еще несколько уникальных явлений: люди, страдающие симптомом раздвоения личности, обнаруживают различную остроту зрения в зависимости от перевоплощения. Это установлено медицинскими аппаратами, фиксирующими изменения не только остроты зрения, но и глазного давления. Перевоплощая таких пациентов с помощью гипноза из одной личности в другую, исследователи определяли у них, в одном случае, признаки близорукости, в другом – зоркость горного орла. Больные диабетом проявляли то признаки его наличия, то полное отсутствия этого заболевания. Предполагается, что эти больные находятся в «пограничной зоне» перевоплощения из одного образа в другой.

Подобные факты показывают, что многие болезни не имеют в своей основе дефектного гена – проблема лежит, скорее всего, в системе переключений, которые могут быть «перенастроены» в течение нескольких минут. В любом случае ясно: с изменением сознания изменяется и состояние здоровья. Именно об этом говорит и уже упомянутый «ревизионист» астрологии доктор Теммль, призывая обратить внимание на взаимосвязь нашей души и далеких звезд.

Исследователь мозга, М. Шпитцер, подходит к изложенной теме с другой стороны, а именно, через воспитание детей: «Если мы хотим воспрепятствовать тому, чтобы дети учились, надо оказывать на них постоянное давление, заставлять их учиться, вместо того, чтобы стимулировать усвоение ими учебного материала в форме свободной игры». Суровые наказания, ограничения препятствуют процессу обучения, блокируют мозг постоянным чувством страха за последствия. Игры и развлечения создают дружескую раскрепощенную обстановку, при которой мозг использует весь свой потенциал познания нового.

В исследованиях еще одного ученого, Б. Липтона, тоже можно найти подтверждение преобладания духа и души над генетической наследственностью, высказанное еще более категорично. И это утверждает не любитель острых и провокационных интерпретаций, а профессор медицины Висконсинского университета, который принимал участие в работах университета Стэнфорда по этой теме. Его эксперименты, которые детально прояснили механизмы переработки информации клетками, показали, что гены не контролируют наше поведение – нечто внеклеточное руководит их включением и выключением. Липтон считает, что новейшие исследования клеток, точно так же, как квантовая физика, дают нам более широкую картину восприятия мира, по сравнению с ньютоновским объяснением мироздания. Долгое время считалось, что изъятие ядра (т. е. всех генов) из клетки, сравнимое с удалением мозга у человека, приведёт к ее немедленной смерти. Между тем, установлено, что клетка без ядра может жить более 2 месяцев, сохраняя при этом автономное регулированное управление биологическими процессами. Невероятно! Значит, мы можем нормально функционировать и без мозга? Липтон, во всяком случае, утверждает, что такие случаи ему известны[27]. Ученый считает, что наши рецепторы реагируют одинаково как на энергетические, так и на молекулярные сигналы, что делает зависимым наше биологическое поведение от «невидимых» энергетических сил, к которым относятся также процессы мышления[28].

Душа – источник наших недугов

Особь – это машина для выживания гена.

Ричард Доукинс

Под действием научных интерпретаций, догадок, аномалий и феноменов в очередной раз приоткрывается дверь из нашей жизни в мир других координат, критериев и понятий. В дверь за куском старого холста каждый норовит вставить свой «золотой ключик». О, как хотим мы верить в чудеса! И в погоне за сенсациями нам всегда готовы помочь средства массовой информации и неоднозначные толкования многих учёных, претендующих на своё особое понимание многих загадок и аномалий нашей жизни. Ученые и врачи порой не хотят видеть перед собой живого человека с его душой, их мало интересует, что представляет собой этот сложный комплекс – им важно лишь то, как он функционирует.

Вновь открытый и по-прежнему актуальный, к месту и не к месту цитируемый З. Фрейд прекрасно понимал связь материального и нематериального в отдельно взятом человеке. Лауреат Нобелевской премии В. Джаурег (W. Jauregg) сказал как-то о великом психоаналитике: «Если Фрейд заслуживает Нобелевскую премию, то только в области литературы», имея в виду почти метафизические для того времени рассуждения последнего о душе. Фрейд мрачно парировал: «Если мы не в состоянии заметить, что в окружающем нас пространстве циркулируют душевные, ментальные процессы, тогда есть смысл утверждать то же об ангелах и даже о Боге». Отвечая на вопрос, почему он верит в телепатию, Фрейд ответил: «Ее существование имеет столько доказательств, что очень трудно это отвергать».

Однако исторически все было не так просто. На границе позапрошлого столетия немецкий патологоанатом Вирхов (Virchow) заставил говорить о себе, заявив, что, после вскрытия более 100 человеческих тел он никогда и нигде не обнаружил душу, и потому резко отрицает ее наличие. Переведя высказывание Вирхова на нашу оснащенную новейшими достижениями информационных технологий почву, мало кому придет в голову разобрать телевизор или монитор компьютера в поисках соответствующей программы. Пожалуй, развивая эту аналогию, мы можем предположить, что человеческое тело является только хранилищем души. До тех пор, пока мы считаем, что душой или ее очагом является мозг, мы будем постоянно совершать ошибки.

Например, для определения момента смерти, который для трансплантационной медицины является совсем не теоретическим понятием, еще долго будет трудно установить однозначные критерии. Немецкий публицист Р. Дальке в этой связи отмечает: «Если бы все больше людей могли уяснить себе, что наше тело является лишь “убежищем или приютом души”, то к нему можно было бы относиться без переоценки, с ним, возможно, было бы легче расстаться. И как следствие, возникнет значительное облегчение по отношению к предрассудочному понятию смерти. Кроме всего прочего, возможно, возрастет готовность тот дом, который больше не требуется, передать в распоряжение другому человеку для трансплантации, с целью дальнейшего его использования. Разрабатывая стратегию лечения больного, врачи опираются на свои знания и опыт, которые они считают оптимально применимыми для диагностики заболеваний. Однако компетентность врачей не всегда достаточно высока, например, для правильной интерпретации рентгеновских снимков. Диагностика страдает и от разнообразия методик, не учитывающих влияния на результаты многих факторов и их совокупности. С одной стороны, на основании жалоб пациента невозможно однозначно разработать стратегию терапии; с другой – симптомы многозначны, и для многих болезней не существует ранних специфических и значимых тестов. Часто необходимо искать последовательно и долго, чтобы с достаточной вероятностью обнаружить болезнь или исключить ее. Многих пациентов это приводит к дорогостоящему “врачебному туризму”. Отгородившись от человека кривыми Гаусса и погрузившись в бесконечные данные всевозможных тестов, исследований и рентгенограмм, врачи подменяют живого пациента на какую-то мистически функционирующую биологическую машину. Но в отличие от машины человек наделен душой, чувствами, которые совсем не абстрактны по отношению к окружающему миру, а активно реагируют на него. Эту мысль подтверждают, среди прочего, и исторические корни. Когда медицина стала именовать себя наукой, изучающей природу, то делала это с расправленными знаменами и с большим воодушевлением, не замечая, что ей для этого не хватает оснований. От этой дилеммы она страдает до сих пор, называя себя наукой, но, не подчиняясь научным аксиомам. Исключения в классической медицине еще до сих пор подтверждают правила, вместо того чтобы ставить их под сомнение. Гипотезы возводятся в ранг законов, а противоречия заметаются под ковер».