Три пятнадцать - Джослин Джексон

Я швырнула на заднее сиденье гору пледов и садовые перчатки миссис Нотвуд. Под всем этим лежали здоровенные кусачки для проволоки с лезвиями, наподобие клюва Тукана Сэма[16], как если бы тот заделался серийным убийцей.

Я захлопнула дверцу, отряхнулась прямо на Роджера и, буравя его свирепым взглядом, подняла кусачки, на которые едва не села, – вконец, типа, обалдел?!

Роджер ни черта не понял.

– Это на случай, если полезем через забор с колючей проволокой, – объяснил он. Игра «Шпионы против Утингов» напрочь вынесла ему мозги – когда отъезжали от Свинарника, Роджер буквально трясся от возбуждения.

Я сунула кусачки под сиденье и закатила глаза. Да, вокруг Утятника забор из рабицы, кое-где мне по грудь, а местами с колючей проволокой наверху, только не будем же мы ползать в траве, разрезая рабицу кусачками! Не ночь как-никак, а три часа дня.

– Мы не ниндзя, – мрачно напомнила я.

– Ей-богу, Моз, от твоего занудства молоко скисает! – засмеялся Роджер.

– По-любому играть в ниндзя не будем. У меня есть план. – Порывшись в рюкзаке, я вытащила учебник, обложенный пакетом из супермаркета. – Зри! Учебник для дополнительных занятий по математике. Патти Утинг забыла его в школе, а мы любезно вернем.

– Надо же, как удачно. Для нас. – Роджер искоса на меня посмотрел и ухмыльнулся: – А где Патти учебник забыла? В твоих джинсах?

– Ага, почти, – усмехнулась я.

Весь сегодняшний день я ходила за Патти по пятам, дожидаясь, когда она отвернется от своего армейского вещмешка. Наконец перед ланчем Патти бросила мешок у свободного столика и побежала в сортир. Стоило расстегнуть молнию вещмешка, по ноздрям ударил спертый запах: кажется, в этом мешке жил медведь. Тот медведь явно любил острый плавленый сыр с перцем. Я схватила первый попавшийся учебник. Сердце стучало, будто его напичкали хлопушками, но я не боялась. Нечто подобное я чувствовала в детстве, когда убегала куда глаза глядят только потому, что обожала бегать.

– Патти ведь автобусом ездит? Можно заскочить за мороженым, – предложил Роджер. – Раньше чем через полчаса она до дома не доберется.

– Не-а, я понятия не имею, в какой части Утятника живет Патти. Давай сразу туда поедем и проследим, куда она пойдет от автобуса.

– Если приедем раньше, придется расспрашивать других Утингов, где ее искать. Кстати, Утингов или Утингей? Как будет во множественном числе?

– Один Утинг, двое Утингов, тыща Утингов. – отозвалась я. – По-моему, так.

Роджер кивнул и сверкнул глазами.

– Можно стучаться во все двери и заодно расспрашивать про Новин.

– Ты точно свихнулся! Говорят, в прошлом году кто-то из Утингов всадил патрон двадцать второго калибра в задницу Свидетеля Иеговы.

Роджера это явно развеселило.

– Да ладно тебе, Моз, реакция вполне естественная! Хотите свежий номер «Сторожевой башни»?[17] Ба-бах! Пулька в заднице!

Тут запели «Сноу патрол»[18], и Роджер прибавил звука.

– Очень скрытно, как раз в духе ниндзя! – проорала я, и Роджер сделал еще громче.

Минут через десять мы были за Иммитой, Роджер от души поддал газу и стал во все горло подпевать диску. Голос у него хороший, низкий, даже не верится, что такой достался щупленькому Роджеру. Мы оба приоткрыли окна, и вскоре я тоже запела. Как злиться, если громко и с удовольствием поешь, по машине гуляет свежий ветер, а от него волосы сбиваются в сырую кучу? Подумаешь. Мы ехали искать Новин Утинг, а не на выпускной бал. Для Утятника мой вид – самое то, а Новин знала мою мать примерно в моем нынешнем возрасте.

В то время другая Мози Слоукэм была малюсенькой креветкой, которую Лиза тайком от подруг и учителей таскала на математику и английский. Странно, что та креветка не я. Иначе сейчас я бы сидела на всемирной истории у миссис Блоуд во второй раз, а такое даже врагу не пожелаешь.

Мы свернули на двурядку Никерджек, такую старую, что даже под проливным дождем асфальт был пепельно-серым. Пару миль Никерджек тянулся сквозь лес. Его наверняка облюбовали бы любители пивных вечеринок, если бы не незаконные ловушки и реальный шанс нарваться на пулю даже не в сезон охоты. Утингам эта земля целиком никогда не принадлежала, но они явно на ней охотились, наплевав на сезоны и лицензии. В школе болтали, что они едят даже сбитых машинами животных.

Через пару миль лес с моей стороны сменился огороженным участком, усеянным неопрятными проплешинами. В ближнем ко мне углу ржавел «додж-дарт» без окон, дверей и колес. Он лежал на пузе, причем в самом буквальном смысле. В его салоне прятались от дождя три промокшие козы. Рядом стоял пикап тоже без колес, из водительского окна высовывался тощий козленок и глотал дождевые капли. Чуть дальше начинался целый автопарк ржавых седанов, старых, разномастных, выпотрошенных до остовов, зато битком набитых овцами. Утятник как он есть. Озираясь по сторонам, Роджер убавил скорость и громкость до минимума.

С его стороны лес тоже кончился, сменившись поляной, на которой расположились штук десять трейлеров. Вдали на луг наступали кусты, ладанные сосны и старые раскидистые дубы. Неподалеку от нас стоял многоместный трейлер, вокруг него – машины. Эти еще не раздели и не выпотрошили, хотя у одного «бьюика» задняя дверь держалась на изоленте. Как только «бьюик» сдохнет, Утинги сдерут дверь и поселят в салон цыплят.

Мы остановились через дорогу от первого многоместника.

– Нужно с чего-то начать, – вымолвил Роджер.

Дальше вдоль дороги стояли длинные одноэтажные дома, тоже битком набитые Утингами, а свернув еще дважды, мы увидели бы такие же утыканные трейлерами поляны между лугами и лесочками. Утингов здесь пруд пруди.

Эту поляну тоже обнесли забором, словно Утин-ги выходят на дорогу и попадают под машины не реже их старых тощих коз. Роджер заглушил мотор, музыка оборвалась, и в открытые окна мы услышали бибиканье. Вряд ли этот звук издавала машина, слишком хриплым и надрывным он казался. Скорее так пятящийся грузовик изобразила бы старая больная обезьяна. Бибиканье было громким – мы оба расслышали его сквозь стук дождя по металлической крыше «вольво».

– Что это? – спросила я. – Кто-то плачет?

Роджер, удивленный не меньше моего, лишь плечами пожал:

– Пойдем узнаем.

– Ливень жуткий! – пожаловалась я, схватила плед с заднего сиденья и, накинув его на голову, стала похожа на первоклассницу, играющую Деву Марию на рождественском утреннике. Роджер натянул капюшон толстовки, и мы вылезли из салона.

Похоже, странное бибиканье доносилось из многоместника, но ворота были в середине забора, футах в пятидесяти дальше по дороге.

Когда мы перебежали через дорогу, заунывное бибиканье стало громче, а когда добрались до ворот – тише. В широкие ворота спокойно вписалась бы машина. Их закрыли, набросив проволочное кольцо на столбик. Роджер промок насквозь, у меня под пледом было посуше, поэтому я прикрыла уголком и его. Роджер дотянулся до кольца, открыл ворота, и мы шмыгнули во владения Утингов.

Вблизи многоместный прицеп оказался белой коробкой, обшитой дешевым сайдингом, и стоял на шестах примерно в футе над землей. К двери вела самодельная деревянная лестница. Крыльца не было, но три продавленные, наполовину сгнившие ступеньки укрывал навес. Мы с Роджером забежали под него, еле уместившись на средней ступеньке.

Бибиканье сводило с ума. Оно раздавалось каждые пять секунд. По разные стороны от лестницы, где нормальные люди сажают цветы, из земли торчали ветроуказатели и вертушки на палочках. Промокшие ветроуказатели понуро висели тряпками, зато почти все вертушки бешено крутились, разбрызгивая дождевые капли.

– Что за черт? Это человек? Внутри дома? Или это ветряки?

Я нервно переступала с ноги на ногу. Сойдя с проселочной дороги, мы оказались на земле Утингов, в их жутких немытых руках.

– Не знаю. – Глаза Роджера блестели из-под капюшона. Можно подумать, он сумасшедший джава, для которого нет участи лучше, чем быть сожранным Утингами. – Говорить буду я, ладно? Враль из меня в тыщу раз лучше.

Я кивнула, хоть и не слишком уверенно. Пожалуй, неделю назад Роджер был бы прав, а сейчас? Я перестала делать тесты на беременность, вовсю дерзила Боссу, преследовала Патти Утинг, шифровалась, крылась, никого не боялась, воровала направо и налево. Вероятно, и врать скоро научусь быстрее, чем Босс проверяет чеки в супермаркетах.

Роджер трижды ударил кулаком в дверь. Дожидаясь, пока нам откроют, я смотрела по сторонам в надежде выяснить, откуда бибиканье. Казалось, бибикают совсем рядом, прямо у меня под ногами, определить точнее мешал дождь, барабанивший по пластиковому навесу. Когда я наконец догадалась глянуть в щель между гнилыми досками ступеней, то увидела глаза. Взвизгнув от ужаса, я соскочила с лестницы прямо под дождь.

– Ты что?! – заорал Роджер и повернулся спиной к двери.

Мне было не до ливня – я заглянула под лестницу.