Новый Михаил - Владимир Викторович Бабкин

свежая сводка по ситуации во Франции.

Беру из рук моего нового адъютанта папку и киваю. Полковник Абаканович бесшумно испаряется за дверь.

Пробегаю взглядом сводку. Да, на фоне московских событий сообщения газет об уличных боях и баррикадах в Париже особого ажиотажа среди российской публики не вызывали. Эка невидаль! Однако я знал больше газет и знал, что события во Франции развиваются весьма стремительно и пока было трудно предсказать, чем закончится дело. Радовало лишь то, что на фоне волнений в тылу французское военное командование и политическое руководство страны смягчили свою позицию относительно Русского экспедиционного корпуса, что, в общем-то, не удивительно, поскольку разоружить наши части французам так и не удалось. А наличие в охваченных волнениями тылах двух чужих вооруженных бригад, настроенных весьма злобно, создавало почву для возникновения неприятностей такого масштаба, что официальный Париж резко озаботился тем, чтобы убрать русские бригады куда подальше, охотно согласившись на предложение Италии перебросить русские части за Альпы. Так что сейчас полным ходом шло согласование порядка передислокации, и все упиралось в необходимость изыскания достаточного количества паровозов и вагонов для транспортировки моих солдат. А это, как оказалось, в охваченной беспорядками и забастовками стране дело не совсем простое.

Британия всячески демонстрировала желание помочь обеим сторонам, играя роль посредника, заинтересованного в скорейшем прекращении «недоразумений между союзниками», что неудивительно, поскольку в самой Великобритании дела были немногим лучше французских и метрополию сотрясала всеобщая забастовка с требованиями отставки правительства и прекращения бессмысленного наступления. Плюс опять очень неспокойно в вечно беспокойной Ирландии.

В общем, тон официальных Лондона и Парижа по отношению к России смягчался пропорционально росту проблем на фронтах и тылах. Во всяком случае, официальные соболезнования мне прислали и те, и другие. Причем французы, неофициально, заверили, что сами потрясены случившимся на Красной площади и не имеют к произошедшему ни малейшего касательства. Более того, готовы оказать посильную помощь в расследовании этого дела.

А расследование дела о покушении на императора, повлекшем за собой многочисленные жертвы, велось полным ходом, что называется по горячим следам. Был создан межведомственный оперативный штаб, куда стекалась вся информация по делу. Благодаря скоординированной операции Имперской СБ, Отдельного Корпуса жандармов и Департамента полиции, при поддержке сил Корпуса Служения и войск внутренней стражи, за истекшие двое суток были проведены массовые облавы по всем злачным и подозрительным местам. Все выезды из города были перекрыты, а всех задержанных, причем их было довольно много, поскольку задерживали почти всех подряд, кто вызывал хоть малейшее сомнение или имел проблемы с законом, пропустили через очную ставку с дезертиром Поповым. И на кое-кого он указал. И уж их-то «опросили» со всем тщанием. Что дало определенные результаты.

Во всяком случае, в ходе ночной спецоперации были взяты под стражу еще двое исполнителей, третьему удалось подорвать себя бомбой, прихватив с собой на тот свет трех жандармов. И, главное, был найден и освобожден из подвала господин Стеллецкий, которого удерживали там наши бомбисты.

Руководитель отдела особых коммуникаций Имперской СБ был весьма плох, поскольку обрабатывали его «борцы за народное счастье» весьма щедро, хотя и откровенно по-дилетантски. Но все же, несмотря на плохое состояние здоровья Стеллецкого, следователям удалось получить от спасенного первичные показания по делу.

Выяснилось, что наш «воинствующий подземник» и по совместительству крупнейший специалист по московским катакомбам был похищен прямо посреди улицы. Его привезли в какой-то подвал, где выбивали из него схемы ходов и катакомб в районе Кремля. Причем били не только физически, но и угрожали расправой с семьей, на чем, собственно, Стеллецкий и сломался. Главный интерес террористов был к возможности подойти непосредственно под Дом Империи или Большой Императорский Кремлевский дворец. Выяснив, что таких неохраняемых и неизвестных службам безопасности ходов нет, «борцы за народное счастье» ухватились за сведения о наличии хода вдоль кремлевской стены.

Собственно, Стеллецкий был свято уверен, что Имперская СБ, где он с некоторых пор состоял на службе, уже перерывает всю Москву в его поисках и что его вот-вот освободят. Ведь отвечал он не за что-нибудь, а за разведку и расчистку подземных коммуникаций вокруг Кремля. А про ход он признался, желая сдать террористов прямо в лапы ИСБ, сделав ошибочный, как оказалось, вывод из задаваемых ему вопросов, что террористы планируют использовать этот туннель для пробивания нового хода под стену и под сам Дом Империи. Задача эта долгая и непростая, а значит, что даже если самого Стеллецкого не найдут эсбэшники или тот погибнет в этом подвале, то подкоп неизбежно будет обнаружен в ближайшие пару дней во время плановых работ в катакомбах, график которых он же для ИСБ и составлял. Поэтому он и ткнул пальцем на карте, где именно проходит этот заброшенный ход. Он и подумать не мог о том, что может произойти трагедия таких масштабов. Да и откуда у «борцов за счастье» могло взяться столько взрывчатки?

Вообще, это дело вызывало у меня, а значит, и у следствия, очень много вопросов. Откуда взялось столько взрывчатки? Почему меня и людей допустили на площадь? Почему пропажа Стеллецкого не вызвала немедленной реакции ИСБ? Ладно, допустим, генерал Скалон не поставил меня в известность, как он выразился, не посмев беспокоить на отдыхе. Ладно, допрос Скалона в Следственном комитете показал, что генерал не придал значения исчезновению Стеллецкого, не допуская мысли о том, что пропажа специалиста по подземельям может чем-то грозить творящемуся на самой площади, где все было взято под усиленную охрану. Тем более что никаких выходов на поверхность в районе Красной площади обнаружено не было. Да, Стеллецкого не сразу хватились, поскольку в тот день он на службе появляться и не должен был. И лишь вечером, когда жена стала разыскивать пропавшего по телефону, тогда этим делом заинтересовались. Были отправлены дознаватели, была опрошена жена, дали ориентировку агентам, но выносить сор из избы не стали, не поставив в известность об этом ни ОКЖ, ни Департамент полиции, ни, что особо интересно, мою личную СБ. Что это? Халатность, недомыслие или измена?

Пока следствие склонялось к халатности и русскому авось. Но остается непонятным, откуда столько взрывчатки? В военное-то время? Да еще и в центре Москвы? Да еще и в катакомбах? Причем допрос с пристрастием (весьма искусным и изощренным) показал, что арестованные