Космическая шкатулка Ирис - Лариса Кольцова

с лапками на охране объекта.

– Куда ты отправишься? У тебя и денег-то местных нет, – сказала Вика. – А кстати?! – возопила она, – в чём ты туда бродишь? Не в костюме же своём? – Вика таращила глаза на Ландыш, будто увидела её впервые.

– Валерка добыл мне экипировку. У своей фемины взял.

– Фемина? Это-то что? Имя что ли? – не отставала Вика.

– Её зовут похоже. Рамина. Она стала моей подругой. Просилась тут поработать со мною на полях и огородах под ясным небом. Как думаешь, Кук, не взять ли её подсобной работницей?

Вика не оценила юмор Ландыш. – Как? Ты и Валерий открылись местной женщине о том, кто вы есть? Вы с ума тут сошли? Я же говорю, полное разложение всего экипажа. Артём? Ты того не видишь?

– Она же шутит. Ты сама Викуся тут дичаешь, – флегматично отозвался Кук.

– Я тоже хочу под ясным небом поработать, – встряла Виталина. – У меня же грядочка есть. Мамочка Викуся мне наладила грядочку. Ты видела, мамка?

– Не зови меня так. Зови мама… я прошу. Вика – мамочка, а я… мама…

– Ладно, мамка, – Виталина нахмурилась и выпятила губки, что означало её нешуточные раздумья.

– Скажи, мама, – не отставала Ландыш.

– Мама, – послушно повторила девочка.

– Теперь обними маму, – потребовала Ландыш, – и шепни на ушко, мама… – она присела перед девочкой, обхватив ту за непередаваемо-нежное детское, но и крепкое тельце, пряча невольные слёзы, прижавшись к её рубашонке, неумело скроенной Викой. Ландыш издевалась над неумехой Викой и ворчала, что та, похоже, шила, лишь играя в куклы в детстве. Всё шито на живую нитку, косо сидит. Вика виновато вздыхала, не возражала, сказав лишь, что чудесную космическую принцессу не испортишь такой вот чепухой как разовая одёжка. Зато уж на Земле она разоденет своё чудо, как той и подобает.

– Поцелуй маму, – упрямо настаивала Ландыш. Виталина и это исполнила. Она пребывала в хорошем настроении и, обняв, чмокнула Ландыш в ушко, так что стало щекотно и отрадно, – Мама, ты пахнешь как цветочек.

– А ты как ароматная ягодка…

– Вот мы туда и отправимся вечерком, за ягодками, как солнышко ослабеет, – заворковала Вика, наблюдая их взаимные нежности. Как ни обожала она Виталину, препятствовать её шушуканью с Ландыш не стала. Для Вики девочка буквально была её спасительным кругом в пучине космического страшного океана, её домашним теплом, кем она грелась на острове «чужбина». Её вторым по значимости трофеем, который она и мечтала увезти на Землю. Первым был Кук.

Кук знаком пригласил Ландыш следовать за собою в свой рабочий отсек. Та покорно побрела за ним под тревожными взглядами Вики и Владимира. Вика тревожилась, чисто интуитивно считывая, что на них надвигается нечто, что может изменить всю дальнейшую жизнь. Она и хотела перемен, и боялась их, как это и бывает с женщинами. Владимир же, уже зная, что нечто обязательно произойдёт, не мог оценить степень опасности того, что именно надвигается.

Чего хочет Кук?

Кук кругами расхаживал по тесному помещению, обдавая сидящую Ландыш воздушной волной, её ногам было щекотно, поскольку костюм у неё был, как и у Вики, превращён в пляжный. Брючины урезаны выше коленей, рукава вовсе отсутствовали. Костюмов было несколько, так что они могли позволить себе такую вольность. А тут было жарко.

– Давай, вспоминай, кто и в какой момент прикасался к твоему универсальному переводчику, что вывел его из строя?

– Никто, – удивилась Ландыш. – Как бы тогда я смогла бы понимать их речь и сама с ними общаться? Я пока что их язык не освоила.

– Ты не поняла меня. Там было наблюдающее устройство. Оно было отключено. Никаких записей о твоих приключениях не осталось.

– А должно было остаться? – ещё больше поразилась Ландыш. – Если бы я решила войти в интим с кем-то, как Валерка сделал, ты бы увидел всё?

– Сдался мне твой интим! Я о важном тебе говорю. О том, кто с тобою там встречался? Как близко приближался? Ты дурочку не изображай. Не Виталина.

Поразмыслив, Ландыш рассказала Куку всё. Как и просил её о том загадочный старик –отец Руднэя. Она только умолчала о своих переживаниях, связанных с явлением Руднэя. Сказала только, что были Рамина – фемина Валерия, её родственник Сирт и его друг, каковой и оказался сыном старика. О женщине Инаре она не захотела рассказать, сочтя её не стоящей упоминания. К тому же Ландыш было лень тратить на неё слова. Она испытывала частичную усталость и то самое остаточное потрясение, перевернувшее всё вверх тормашками в её, лишь обманчиво затихших, глубинах. Там клокотала лава, там накапливалось новое напряжение, готовое явить себя чем-то непредсказуемым. Излиться и сжечь всю прежнюю жизнь. И она боялась. И она того хотела. И она знала, что неизбежное уже где-то рядом.

– Он лжёт! – вдруг закричал Кук. – Не знаю я, кто он. Но он лжёт! Не мог Разумов отбыть уже после Фиолета. Тут тебе не земной космодром. Тут нет, и не было второго звездолёта. А Разумов не смог бы его построить. Разве он бог? На Земле это же творчество и работа совокупного интеллекта миллионов землян. Огромные ресурсы нужны, производства, целые коллективы, а тут как? Какая такая Ирис могла ему помочь? Он только и мог, что добраться на космическом челноке до одного из спутников. Не более того. А они необитаемы! А базы там разрушены по той же самой ликвидационной программе, что была запущена в недрах подземного комплекса. Чтобы никому и ничего не досталось во вред! А то, что осталось, что было спрятано и законсервировано, – мы всё исследовали. Нет тут никого! Разумов не мог покинуть Паралею, будучи совсем один. Он где-то здесь. Если, конечно, жив.

– Зачем старику лгать? Ему не нужен Разумов. И никто из нас ему не нужен. Он хочет только, чтобы ты отдал ему то, что тебе и велели.

– А я не знаю, ему ли надо это передать? Для этого я должен его увидеть. Одного. И на своей территории.

– Так он того и хочет. А что ты должен ему передать? Ты знаешь?

Кук сунул ей в лицо кольцо с кристаллом Радослава. – Вот что! Игрушку. И если честно, Ландыш, мне всё равно где умирать. Я о вас всех переживаю. Если Разумова тут нет, а такое вполне может быть, то меня как ишака просто использовали как вьючную силу, как курьера, а мой звездолёт как ящик для посылки чего-то такого, что мне лично, понятно, не нужно. Поимели. И вот я с этим валяюсь тут до востребования, жду заказчика доставленного артефакта.