Тайны Парижа - Пьер Понсон дю Террайль

— Уходите, сударыня, уходите! — крикнул он.

— Нет, нет, — ответила она в исступлении. — Так как ты хочешь умереть, то умрем вместе, и, быть может, ты простишь меня на том свете, если не можешь простить теперь…

И прежде чем молодой человек успел предупредить ее движение, Дама в черной перчатке схватила пистолет, направила его себе в грудь и нажала курок… Раздался выстрел, мстительница упала мертвая.

Не успел Арман взять другой пистолет и последовать ее примеру, как в комнату поспешно вошли два новых лица: лорд Г. и Фульмен.

Фульмен бросилась к Арману и вырвала пистолет из его руки.

— Вашему кредитору уплачено все… — сказала она и прибавила, указывая на труп. — Она расправилась с собою сама и тем избавила меня от преступления, потому что я была там, Арман, я уже давно охраняю вас, и если бы вы застрелились, я убила бы также и ее…

— Фульмен, — прошептал молодой человек печально, — Вы спасли мою честь, да благословит вас Бог… Но вы довершите ваши благодеяния, не правда ли? Вы будете самоотверженны до конца, Фульмен…

— Говорите, — сказала она с волнением, — что я должна сделать.

— Ничего; дайте мне умереть.

— Умереть?

— Да, это необходимо!..

— Вам… умереть? Умереть, когда ваше лицо блещет молодостью, когда будущее в ваших руках!..

— Имя мое обесчещено, будущее мое, Фульмен, — это воспоминание о моем несчастном виновном отце, которому я молю у Бога прощения…

— О! — вскричала Фульмен, и долго сдерживаемые рыдания не дали ей договорить.

Арман взял ее руку, с восторгом поднес ее к своим губам и прошептал. — Боже мой! Как я был неблагодарен и безумен!

Затем обратился к лорду Г. и сказал:

— Простите ли вы меня, милорд?

Благородный сын Альбиона подошел, положил свою руку на плечо молодого человека и сказал ему мягким, серьезным и в то же время печальным голосом:

— Молодой человек, всмотритесь в меня внимательно; я стар и знаю жизнь, а потому позвольте мне дать вам совет. В двадцать шесть лет не умирают от того, что отец преступник, и не считают себя разоренным, не имея лошадей и отеля. Бог, всегда справедливый и милосердный, посылает тем, которые теряют свое благосостояние и честное имя, возможность приобрести вновь честное имя и надежду на будущее довольство. Эта надежда заключается в одном слове — труд!

— Ах! — вскричал молодой человек. — Вы правы, милорд.

Лорд Г. продолжал:

— Вы — сын той рыцарской страны, где эполеты, блещущие на солнце после рассеившегося дыма на поле битвы, ценятся дороже золота, где слово «отечество» заставляет биться все сердца и порождает героев; той страны, наконец, где из каждого трудолюбивого пахаря выходит отличный солдат.

Арман вскрикнул от восторга и сказал лорду Г.:

— Пойдемте со мной, пойдемте сейчас же, я хочу сегодня же вступить в ряды воинов.

Фульмен стояла молчаливая и серьезная, а старик Иов плакал от радости.

ЭПИЛОГ

I

Пять дней спустя после описанных нами событий пароход компании Базен-Перрье развел пары в порту Марселя в десять часов утра. В это же время почтовая карета, проехав Канебьер, остановилась на набережной перед ратушей. Трое седоков, двое мужчин и женщина, вышли из нее.

Один из мужчин был лорд Г., этот истый джентльмен, верный и преданный друг, с великодушным и благородным сердцем. Другой был молодой солдат в форме простых африканских стрелков, в красных брюках с лампасами и в светло-голубом мундире.

Разумеется, великосветские щеголи, прогуливающиеся каждый день между двумя и четырьмя часами дня в Лесу или в Елисейских полях, одни верхом на чистокровных скакунах, другие в фаэтонах, запряженных парой пони, не узнали бы солдата и окинули его самым равнодушным взглядом. Наглые грешницы, ужинающие у Тортони и играющие веером в своих ложах в Опере, проехали бы мимо него, не обратив на него ни малейшего внимания. Однако у этого человека, в кепи с галуном, были прежде свои лошади и романтические приключения. Он бросал золото в окно своего маленького отеля с беспечностью миллионера. Члены Жокей-клуба видели, как он равнодушно проигрывал не одну сотню луидоров. В Мадриде его видели выходящим в солнечные дни из собственного фаэтона и галантно предлагающего руку очаровательной женщине, неизвестно откуда явившейся и красивой до такой степени, что ради нее могли полететь прахом все предрассудки города.

Этот человек, этот молодой солдат, еще накануне бывший миллионером, а вскоре могущий быть героем, был Арман Леон, которого Фульмен и лорд Г. пожелали проводить.

С парохода спустили шлюпку, и она причалила к набережной.

Лорд Г. подал руку Фульмен и сел в лодку вместе с нею. Арман сел напротив них.

Матросы начали грести, и шлюпка причалила к пароходу; трое пассажиров взошли на борт.

Несколько минут спустя пароход поднял якорь, вышел из порта, обогнул мыс Фаро и устремился, окруженный пенистыми волнами, в открытое море.

Арман все еще держал в своих руках руки Фульмен и лорда Г. Они разговаривали таким образом около часа. Молодым человеком овладело волнение, которое охватывает все благородные сердца, когда берега отчизны исчезают понемногу в морском тумане. Глаза Фульмен были полны слез, лорд Г. был грустен и серьезен, как все люди, перенесшие глубокое горе.

Вдруг пароход уменьшил ход, выпустил пары к голубому небу Средиземного моря, и помощник капитана, подойдя к лорду Г., сказал:

— Милорд, пора ехать обратно. Мы давно уже обогнули острова Помег и Ратоно, и через час вам уже нельзя будет вернуться в шлюпке.

— Прощайте в таком случае, — сказал лорд Г., пожимая руки Армана. — Прощайте… капитан.

— О, погодите еще немного! — вскричал молодой человек, улыбаясь и покрывая поцелуями нежную белую ручку Фульмен.

— Прощайте… или лучше до свидания, — прошептала она дрожащим голосом.

— Будьте мужественны, дитя мое, — сказал ей на ухо лорд Г., беря ее под руку и увлекая к лестнице правого борта парохода.

Матросы ждали уже в шлюпке.

Лорд Г. и Фульмен, обменявшись последним приветом, в последний раз пожали руку Арману и спустились в шлюпку.

Лодка отчалила, и хрупкое суденышко было предоставлено своим собственным силам.

Море было спокойно и сине, дул небольшой ветерок. Рулевой распустил парус и обогнул Марсельский мыс в то время, как пароход продолжал путь к африканским берегам.

Молодая женщина и ее спутник, стоя в шлюпке, долго следили глазами за пароходом, стараясь разглядеть, несмотря на далекое расстояние, красное кепи их протеже; затем пароход исчез за горизонтом вместе с клубом дыма, поднимавшимся к пепельно-голубому небу.