Эволюционизм. Том первый: История природы и общая теория эволюции - Лев Кривицкий

Всё это побуждает по-новому взглянуть на постоянно обсуждаемый в антропологии вопрос об эйкумене (ойкумене), т. е. территории, на которой зародился человек. Можно выделить первичную, вторичную и третичную эйкумену. Первичной эйкуменой, на которой начался длительный процесс антропогенеза, по современным научным представлениям, составляющим своего рода эталонную теорию, была тропическая часть Африки, и прежде всего на территориях современных ЮАР, Кении, Замбии и Эфиопии. Но африканские «австралопитеки», в том числе и «умелые», были только предшественниками человека, прямоходящими обезьянами, некоторая часть которых стала использовать и формировать простейшие орудия, а затем возможно переселилась в Юго-Западную Азию и расселилась по некоторым частям Передней Азии, где процесс антропогенеза фактически начался заново, на новой природной основе.

Архантропы, хомо эректус, обезьянолюди, прошедшие уже половину расстояния между обезьяной и человеком, стали расселяться отсюда обратно в Африку, прежде всего в Северную, а также по бескрайним пространствам Азиатского континента. скорее всего через Малую Азию и по скованному льдами проливу Боспор они проникли в Европу. Здесь они размножились и расселились на значительных пространствах, как и в Азии, и очень редкими поселениями, разбросанными на очень больших пространствах. Таким образом, вторичной эйкуменой, судя по всему, была Юго-Западная Азия и Западная часть Передней, т. е. территория современных Сирии, Израиля, Ирака. Расселение древнейших людей из вторичной эйкумены по трём континентам не создало непроходимых барьеров изоляции, способных раздробить человеческий род на отдельные виды. Но на огромных пространствах этих материков начинают складываться весьма разнообразные формы палеоантропов, неандертальцев, которые приняли классическую форму морфофизиологического строения именно в Европе.

Третичная эйкумена, на которой происходило формирование людей современного типа, с нашей точки зрения располагалась в Европе и Юго-Западной Азии. Именно здесь, борясь в холодом и голодом, люди выработали наиболее сложные технические усовершенствования, научились систематически использовать и разжигать (а не только поддерживать) огонь, изготавливать простейшие одежду и обувь, создавать относительно постоянные организационные формы для массовой охоты на крупных зверей. Из Европы и Юго-Западной Азии, составляющих своего рода сообщающиеся сосуды, процесс зрелого антропогенеза перекинулся на Переднюю и часть Центральной Азии, куда, по-видимому, направлялись постоянные потоки переселенцев из Европы и Юго-Западной Азии (Восточного Средиземноморья).

Такой подход к проблеме эйкумены зарождения современного человека находится в русле сформированной выдающимся российским антропологом Я. Я. Рогинским концепции широкого моноцентризма. Эта концепция возникла как синтез двух альтернативных концепций эйкумены – узкого моноцентризма, согласно которому эйкумена представляла собой какую-то изолированную область на одном из трёх материков, и полицентризма, в соответствии с которой существовало множество центров формирования человека на всех трёх материках. Но если бы таких центров было несколько, то человечество было бы разорвано на несколько биологических видов, и браки между людьми из различных частей света были бы невозможны ввиду невозможности продолжения рода (или так называемого гибридного бесплодия, как у мулов).

Я. Рогинский приводит целый ряд аргументов в пользу «неандертальской фазы» антропогенеза, т. е. фактически, в обоснование того, что именно классические европейские и западноазиатские неандертальцы были предками современных людей, а не какой-то полностью вымершей боковой тупиковой ветвью. Во-первых, останки неандертальцев залегают в более ранних археологических слоях, чем останки людей современного типа. Думается, что этот аргумент только усиливается оттого, что многие останки «современных» обнаружены в тех же или даже более ранних слоях, чем останки «древних». Это отражает сложность и вероятностный характер утраты обезьяноподобных признаков. Во-вторых, останки материальной культуры неандертальцев залегают в более ранних, глубоких слоях. В-третьих, черепа ископаемых неандертальцев отражают переходные процессы, но в целом более примитивны. В-четвёртых, останки людей позднего палеолита обладают некоторыми признаками неандертальцев. В-пятых, среди останков европейских неандертальцев встречаются проявления более прогрессивных признаков. В-шестых, наблюдается определённая преемственность в материальной культуре людей современного морфофизиологического строения по отношению к материальной культуре неандертальцев (Рогинский Я. Я. Проблемы антропогенеза – М.: Высшая школа, 1977, с. 100–101). В самом деле: как можно, признавая хомо эректус предками человека, отказывать в этом гораздо более прогрессивным неандертальцам.

Материальная культура, или биоцивилизация неандертальцев получила название мустьерской по названию пещеры Лё-Мустье во Франции, где были обнаружены значительные залежи каменных орудий и инвентаря древних людей. Мустьерская культура неандертальцев является и более поздней, и значительно более прогрессивной, чем ашельская. Для мустьерской культуры характерны уже более специализированные орудия, предназначенные для выполнения строго определённых функций. Археологи выделяют пять основных типов таких орудий: остроконечник, скребло, нож, пилка и отщеп с выемкой. Наиболее типичным орудием мустьерской культуры был остроконечник. Полагают, что он мог служить наконечником копья, будучи привязан к деревянному древку или вставлен в расщеп. Скребло применялось для выскребания мяса, выделки шкур, дробления костей. Ножами, изготовленными из отщепов, резали с нажатием рукой на тупую тыльную часть, свежевали туши, разделывали мясо, могли строгать и затачивать деревянные орудия и оружие для охоты. Зазубренными отщепами виде пилок отрезали куски дерева, мяса, овощей. Отщепами с выемками шлифовали деревянные палки, приготавливая их в виде копий для охоты.

Для приготовления этих каменных орудий нужны были уже сотни точных целенаправленных, отработанных ударов под контролем мозга, нужны были точность, глазомер, привычка, отработанная технология, проектирование действий. Это уже был человеческий труд, а не спонтанная, непосредственной потребностью направляемая биологическая работа. Мустьерская технология широко распространилась по трём континентам, заселённым людьми. Она включала уже изделия не только из камня и дерева, но и из кости. Думается, что не из камня, а именно из трубчатых костей чаще изготавливались наконечники для копий, которые превращали заострённые палки в страшное оружие, способное с разных сторон поражать крупного зверя, отбитого от стаи. Это опровергает домыслы некоторых антропологов, будто неандертальцы лишь подбирали павших животных, но не могли на них охотиться из-за несовершенства оружия. Сильными ударами таких копий, наносимыми с разных сторон, можно было пробивать толстую шкуру, загонять оружие глубоко в тело животного, обескровливая его и поражая в жизненно важные органы. Этому способствовало укрепление кисти руки, которое констатируется у европейских неандертальцев многими антропологами.

Значительного прогресса достигает биоцивилизация неандертальцев и в приобретении комфорта человека в его извечном противостоянии стихийным силам природы.

Использование пещер и их утепление стало повсеместным. Пещеры, по-видимому, ещё с лета устилались травой и листьями деревьев, покрывались шкурами, входы закрывались занавесами из шкур, внутри оборудовались очаги, разжигался огонь. Но пещеры могли вместить лишь незначительные части разраставшихся, а затем расселявшихся сообществ, к тому же они располагались в строго определённых местах и могли служить лишь долговременными убежищами в зимний период.

Постоянные перемещения побуждали людей совершенствовать строительное искусство. Как, очевидно, у архантропов, главным видом строительного искусства неандертальцев было создание шалашей. Большие шалаши строились на основе каркасов из длинных, вкопанных в землю жердей, связанных ремнями из кожи животных. На каркасы настилался слой из веток, который затем покрывался шкурами, а шкуры закреплялись костями мамонтов и других крупных животных. Остатки таких шалашей найдены, например, на территории Украины. Один из таких шалашей составлял 9 метров в длину, 7 в ширину и 3 метра в высоту. Техника создания «больших шалашей» была, по-видимому, распространена очень широко, особенно в Европе, почти сплошь покрытой густыми лесами и лесостепными зонами. Возможно было и построение своеобразных хижин, землянок, нор, ветровых заслонов, настилов и т. д. Когда не было возможности построить укрытие, палеоантропы просто закутывались шкурами и грелись у огня, укрываясь от непогоды.