Отчуждение: точка контакта - Сергей Самаров

– Товарищ майор, вы сейчас думали о том, что мне сказали? Перед этим, думали так?

– Конечно. Я всегда думаю, что говорю. Не балабол какой-нибудь.

– Я, кажется, понял, почему я в машину сел. Ваш шлем – командирский. Подумайте о третьем пауке. Командуйте. Пусть он вернется, и в скалу врежется.

Майор, кажется, понял, и сосредоточился, о чем говорил его взгляд. Удивительно, как это помогло. Откуда-то издали пришел гул, словно летел реактивный самолет. И скутер на небольшой высоте проскочил над нами.

– Я же глазами показал ему скалу. – возмутился Медведь. – Почему он пролетел над ней? Почему не врезался!

Честно говоря, я ожидал этого. Шлем дает возможность управлять поступками, но не дает возможности распоряжаться жизнями.

Я подсказал майору такой вариант.

– Гуманизм что ли? – возмутился он. – Какие из них гуманисты, если они сбивают чужие космолеты? И людей похищают.

– Здесь есть что-то, недоступное нашему сознанию, – решил я. – Но скутер, я думаю, следует направить туда, где его собьют средствами ПВО. Не можем мы, сможет ракета.

– Да. Я уже направил, – согласился майор. – И лучше будет, если собьют грузинскими ракетами, а не нашими. Он сейчас сделает круг, и полетит в Грузию. Я мысленно карту представил, и приказал просмотреть район, который, как я помню, прикрывают грузинские «Буки»[19]. Район тоже входит в Резервацию. Это недалеко от границы.

– Да, где-то неподалеку от Омало[20].

– Точно. С левой стороны, если от нас смотреть. Вон он, летит на юг прямым курсом, – кивком головы показал Медведь.

В небе с прежним реактивным ревом пронесся скутер пауков. И летел он не в ту сторону, откуда прилетел, а западнее – в сторону грузинской границы. На нас пилот внимания не обращал, и даже крыльями приветственно не качнул, как, бывает, завидев своих, делают российские самолеты. Я попытался сосредоточиться на вооружении скутера. Но ничего не получилось. Или моих навыков было недостаточно, и я мог управлять только поступками, не получая знания, или у скутера, действительно, не было другого вооружения, кроме паутины.

Майор, казалось, мои мысли читал, как свои собственные. И сразу предложил:

– Пока время есть, давай сбитые скутеры на предмет оружия осмотрим?

– Полетели, товарищ майор, – согласился я.

Лететь нам было четыре десятка метров. Я, снова управляя своей мыслью, провел обратный процесс, и превратил свой мотоцикл в останки скутера, каким он изначально и был. Но машина, даже значительно разваленная, оказалась слишком тяжелой, чтобы можно было заглянуть под днище. Медведь вернулся к своей только что созданный машине, открыл багажник, и вытащил оттуда, на ходу тоже мыслью формируя форму, толстый и тяжелый лом, который физически никак в багажнике поместиться не должен был. Лом рос и становился увесистее прямо у нас на глазах. Я только усмехнулся медвежьим повадкам майора, и мыслью просто перевернул скутер кверху брюхом. Для этого пришлось слегка напрячься, и я понял по уставшим резко рукам, что мысль и на мои мышцы тоже действует, хотя и не так сильно, как в привычном виде, когда ломом работаешь.

Но лом все же сгодился для вскрытия люка на брюхе скутера, хотя, по идее, и его можно было вскрыть мыслью, но тут сработала привычка действовать руками, чтобы они не отсохли за ненадобностью, и не превратились в паучьи лапы. Там, как я и предполагал, в собранном виде, не прилипая сама к себе, содержалась паутина. Это было все оружие скутера. Если не считать, конечно, мысли. Ведь мысль может многое. И я, испытывая себя, мыслью создал из паутины крупнокалиберный пулемет. Майор тут же снова вернул пулемет в изначальный вид. Он тоже так упражнялся.

Но, кажется, упражняться было довольно. Пора было продолжать действие. Я посмотрел на горы на востоке. Медведь мои мысли прочитал, и ответил:

– Да, скоро стемнеет. Пора лететь.

Наша задержка была вынужденной. Мы должны же, в конце-то концов, были знать, чем может нам угрожать встреча со скутером пауков. Мы снова уселись в машину. Майор Медведь повернул ключ зажигания, затарахтел автомобильный двигатель, и автомобиль поехал по воздуху. Сначала не слишком быстро, но постепенно Медведь освоился с рулем и с коробкой передач, и скорость возросла неимоверно. Мне подумалось, как бы отреагировала на наше появление патрульная машина ГИБДД, и в ту же самую минуту я увидел на хребте такую машину. Один инспектор сидел за рулем, второй стоял рядом, и усиленно размахивал своим полосатым жезлом, приказывая нам приземлиться и остановиться.

– Так с твоими опытами у меня, чего доброго, и права отберут, – проворчал майор Медведь, продолжая полет. – А на взятки им моего жалованья явно не хватит. У «гиббонов» аппетиты непомерно большие.

Я, опять мысленно, вернул патрульную машину туда, откуда она прибыла. Но сам про себя отметил, что мысли следует контролировать жестче, иначе может и беда случиться. Лететь нам никто больше не мешал, только где-то в стороне над склоном одного из ближайших хребтов парил в воздухе, описывая круги, орел с огромными крыльями. Вышел на вечернюю охоту. Хотелось надеяться, что летающий автомобиль он за добычу не воспримет. Но, если бы я подумал, что орел представляет для нас опасность, уверен, что он тут же попытался быв напасть на нас.

– Какой-то орел неимоверно большой, – заметил хищника и майор Медведь. – Я таких реально никогда не видел. Только на картинках. Думал, фантазии.

– Натурально, кабан среди орлов, товарищ майор.

– Тот самый кабан, которого твой снайпер уложил. Калибр восемь и шесть на семьдесят.

Изначально, я хотел назвать орла медведем, но не рискнул обидеть майора, не зная, как он к своей фамилии относится. Но фраза о калибре меня вообще сбила с толку и заставила задуматься. Майор знал, что винтовка ВСК-94 стреляет патроном калибра «девять миллиметров на тридцать девять», то есть, более слабым патроном. Подумалось, что майор о другом думает, потому и сбился.

Тем не менее, я задумался. Мне было, о чем подумать.

В некоторых ущельях, над которыми мы пролетали, дно было уже погружено во мрак. И только остроликие верхушки елей высовывались из темноты, но скоро и эти верхушки стало не видно. А потом и хребты стали погружаться во мрак, но хребты, в отличие от ущелий, делали это не так быстро. Майору Медведю пришлось включить фары дальнего света, чтобы не въехать в какой-нибудь хребет. Но хорошо еще, чувствовал я, что в небе столбы не ставят. На нашей скорости избежать знакомства со столбом было бы сложно, хотя водитель из майора Медведя, кажется, получался достаточно неплохой. Наверное, и по земле он ездит быстро и аккуратно. Но, чтобы все же обезопасить себя, майор поднял машину значительно выше. Так летели мы около часа, когда я предложил включить на «планшетнике» навигатор.

– Зачем? – не понял майор Медведь. – Скутер летит на базу к другим скутерам. Он дорогу знает лучше любого навигатора.

– Но мы-то летим не на скутере.

– Он только внешний вид изменил. Но по сути своей это такой же скутер. Более того, я не уверен, что ночью мы сумеем что-то рассмотреть на стоянке скутеров. Мой скутер пообещал мне, что он сам встанет на свое привычное место.

Такое заявление меня, признаться, удивило. В обычной обстановке я бы даже подумал, что у майора не все в порядке с головой. Но, поскольку мы находились в необычной обстановке, слыша о том, что Медведь беседует со своим скутером, и получает ответы, я подумал только о том, что Медведь быстрее меня осваивает работу со шлемом. Я как-то даже не догадался задавать вопросы своему мотоциклу ни в прошлый раз, ни в этот. А Медведь, видимо, попробовал, и у него получилось. Хотя, здесь могло сыграть свою роль и качество шлема. Шлем майора был командирским, и, возможно, обладал дополнительными качествами, в сравнение с моим шлемом. Но я не стал расспрашивать Медведя. При пролете через горы лучше не отвлекать его внимания, в то внезапно вырастет из темноты какая-то скала. А сманеврировать на нашей скорости чрезвычайно сложно. Да и голова у меня была занята другим.

– Троица. Я сейчас мысленно придавил к земле все экранные помехи для связи. Попробуй связаться с командующим. А потом и с пленниками.

Я хотел было снять шлем пауков, чтобы нацепить свой, но майор протранслировал мне свою мысль:

– Зачем? В том шлеме только наушники и микрофон. Они у тебя и в этом есть. Включи только коммуникатор.

Я молча выполнил приказание, и коммуникатор тотчас же замигал сразу несколькими лампочками. Одновременно на связь пытались выйти и, похоже, командующий, и мои бойцы, и офицеры группы майора Медведя. Разговор, естественно, следовало начинать «по ранжиру», то есть, с командующего. Узел связи сводного отряда без сомнений и вопросов, сразу соединил меня с полковником Мочиловым.

– Корреспондент «Семьсот сорок один», товарищ полковник. Вы меня вызывали?