Песчаные небеса - Олаф Бьорн Локнит

Неожиданно вынырнув из темноты перед двумя охранниками, стоявшими навытяжку по обе стороны от низенькой, неприметной дверцы, Конан единым ударом снес голову стоявшему от него справа, а второго едва ли не перерубил пополам. По счастью, никто из этих двоих и пикнуть не успел, а Конан подумал, что неплохо бы успеть найти Мирдани до очередной смены постов. Это ж какой крик поднимется, когда найдут всех повстречавшихся Конану людей!..

Ударом ноги выбив запертую изнутри на щеколду дверь, он, держа перед собой меч, прыгнул внутрь, машинально проткнув при этом евнуха, выскочившего на шум. Убедившись, что его появление больше никого не заинтересовало, варвар, стряхнув с клинка кровь, одним движением забросил меч в ножны за спиной, и двинулся по длинному коридору, завешанному толстыми коврами с пушистым ворсом, гасившим все звуки, тускло освещаемому свисающими с потолка цветными кхитайскими фонариками. В коридор выходило множество дверей, и Конан, подходя к каждой, прислушивался. Он предполагал, что в случае чего, Мирдани не будет вести себя тихо и покорно, но за дверьми либо стояла тишина, либо доносились негромкие голоса мирно беседующих женщин. Так он прошел весь коридор и остановился перед богато украшенной дверью, в которую упирался коридор. Одна из створок была слегка приоткрыта. Конан протиснулся в щель, и, оказавшись в небольшом промежутке между дверью и тяжелой бархатной занавеской, едва не наткнулся на чей-то широкий зад.

Обнаженный по пояс огромный чернокожий, вооруженный широким ятаганом, подобным тому, который носил палач во дворце шейха Джагула, был настолько увлечен зрелищем происходящего за шторами, что даже не заметил появления киммерийца. Конан протянул руку и, слегка тронув его за плечо, шепотом спросил:

– Интересно?

Чернокожий повернулся и, подняв влажные, мутные от вожделения глаза на северянина, наконец, понял, что находится здесь уже не один.

– А ты кто такой? – просипел он.

– Смена караула, – издевательски сказал Конан.

– Как так? – удивился гигант. – Ты же из гвардии Турлей-Хана, а меня никто менять не должен.

– Значит побудем здесь вдвоем, – с ехидцей в голосе проговорил киммериец и подмигнул.

– Но у меня приказ!..

– Да плевал я на все приказы! Думаешь, мне не хочется посмотреть?

– Нельзя… – пробасил чернокожий и потупился.

– Но ты же смотрел! – Конан продолжал заговаривать зубы этому типу, судя по всему, являвшемуся телохранителем гостя Турлей-Хана, а сам прикидывал, как бы его свалить без шума.

Собственно, так и получилось. Незаметно вынув из ножен кинжал, варвар резко всадил его в глаз чернокожему. Лезвие с хрустом пробило глазницу и глубоко вошло в мозг. Подхватив оседающее тело, он аккуратно опустил его на пол, и чуть раздвинув шторы, посмотрел внутрь.

Киммериец увидел ярко освещенный зал; полы устилали мягкие ковры, а по ним были беспорядочно раскиданы цветастые шелковые подушки. Посреди зала находился бассейн, в центре которого бил фонтан в виде небольшого мраморного фаллоса. Возле поребрика возлежали в расслабленных позах двое, одного из которых Конан сразу же узнал по прыщавой туповатой физиономии. Третий, заложив руки за спину, расхаживал взад-вперед по залу. Вокруг бассейна кружились в танце несколько юношей и девушек, одетых в кисейные шаровары, под которыми не угадывалось более никакой одежды.

«А они тут неплохо устроились,» – подумал Конан, наблюдавший, приподняв одну бровь за происходящим.

В дальнем конце зала, обняв колени руками и глядя исподлобья на танцующих и гостей, сидела Мирдани. На ней красовался полупрозрачный халат, расшитый бисером и золотыми нитками. Было видно, что дочь Джагула с трудом сдерживает рыдания, а на ее лице остались блестящие дорожки от слез.

«Пожалуй, тут слишком много народу, чтобы начинать действовать, – рассудил киммериец. – Если появиться сейчас, то поднимется неимоверный переполох, на который сбежится вся стража дворца. Придется подождать… Бедная девочка!»

Тем временем, Турлей-Хан лениво махнул рукой, и танцующие упорхнули из зала через какую-то неприметную дверцу.

«Хм, это надо запомнить!» – мелькнула мысль в голове Конана.

– Ну, что ж, дорогой мой Хайберди и друг Радбуш, настало время отведать вкуса чудесного цветка, что я хранил для друзей, – с медоточивой улыбочкой сказал пятитысячник.

– Цветы не едят, болван! – сварливо проговорил человек в темно-синем халате с замысловатыми узорами из крупных жемчужин, все продолжавший расхаживать вокруг бассейна. – Не умеешь выражаться изысканно, так говори, как можешь.

– Радбуш, мне кажется ты не слишком любезен с нашим хозяином, – произнес гость, лежавший рядом с Турлей-Ханом. Конан догадался, что это и был эмир султанапурский Хайберди-Шах. Лицо тридцатилетнего правителя было красивым – тонкие черты, красиво очерченный рот, нос с горбинкой, аккуратная черная бородка – но на нем уже лежала печать многочисленных возлияний и привычного распутства.

Турлей-Хан поднялся, медленно приблизился к Мирдани и на лице его заиграла похотливая улыбка.

– Ну, цветочек, пришла пора распустить лепесточки! – лукавым голоском проворковал пятитысячник.

Мирдани подняла голову и, стараясь унять дрожь в голосе, ответила:

– Пошел вон, дурак!

– Цветочек колется!.. – сообщил Турлей-Хан, обернувшись к своим гостям.

– Да хватит канителиться! – рыкнул Радбуш. – Тоже мне, жених! Тащи ее сюда, а то вон эмир весь извелся, бедный!

«Интересно, кто же этот Радбуш, если он позволяет себе такие вольности не только с пятитысячником, но и с самим эмиром?..»

Турлей-Хан, отбросив фальшивую церемонность, сгреб девушку, не обращая внимания на ее слабое сопротивление и сдавленные тихие стоны. И вдруг пятитысячник издал не совсем приличествующий его сану визг, подобный поросячьему, и, отпихнув Мирдани, пожаловался:

– Она укусила меня, змеюка зуагирская!

– Надеюсь, она ничего тебе не откусила? – заботливо осведомился Радбуш.

– И откушу, если понадобится! – звонким голосом решительно сказала Мирдани.

– Хорошая девочка! – ехидно улыбнулся ей Радбуш и добавил: – Пока…

«Молодец, девка! – не без удовольствия отметил про себя Конан. – Еще и огрызается, хотя прекрасно знает, что ей грозит!»

Хайберди-Шах встал и со вздохом произнес:

– Ох, не умеете вы обращаться с женщинами. Ладно, как всегда, все придется делать самому…

– Да уж куда нашему пятитысячнику! – встрял Радбуш. – Он у нас все больше по лошадям да по солдатам, и то в приказном порядке!

– Да заткнись ты наконец! – взвыл Турлей-Хан, потирая укушенную руку. Радбуш невозмутимо пожал плечами, явно не понимая, почему ему надо заткнуться.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});