Нукер Тамерлана - Олег Кулаков

— Я не хотел тебя обидеть, Джафар, — сказал Дмитрий. — Не так сказал… Говорю плохо… Ты знаешь.

Маркитант прервал гневные излияния и угрюмо замолчал. Он был недоволен, что девочку не постигло наказание за проступок.

Дмитрий вытащил из-за пояса серебряный браслет и протянул Кривому:

— Держи.

Джафар поднял брови и взял браслет. Поднес ко здоровому глазу и хмыкнул, сменил гнев на милость.

— Ну, если так… — протянул он и подмигнул Дмитрию. — Я три ватных халата надевать буду. Пусть кусает хоть каждый день.

Девочка следила за их разговором. Страх постепенно ушел из ее глаз, сменившись удивлением. Дмитрий ободряюще улыбнулся ей.

— Не дрейфь, — сказал он по-русски. — Тебя никто не накажет.

Она взглянула на него и вдруг спрятала лицо в коленях.

Джафар отвлекся от браслета, который крутил в толстых пальцах.

— Что ты ей сказал?

— Не важно.

Торговец пожал плечами.

— Странный ты человек, Гуль, — сообщил он Дмитрию, пряча браслет за поясной платок. — Не только видом чудной, а вообще… В деньгах вот путаешься, словно их никогда в жизни не видел.

— Видел, — отозвался Дмитрий. В деньгах он, правда, путался. Да и попробуй разберись во всей этой средневековой мешанине: динары, дирхемы, золото, серебро, медь… Монет чертова куча, и все разные. Черт ногу сломит! — Другие деньги.

— Другие? — удивился Джафар. — Какие это другие?

— Из бумаги, — ответил Дмитрий. И усмехнулся, предвкушая реакцию торговца.

— Из бумаги? — изумленно протянул Джафар и расхохотался. — Ты, верно, шутишь? Какой же дурак будет делать деньги из бумаги?

— Шучу, — согласился Дмитрий. — Деньги не из бумаги — из золота. Счет другой.

— Счет? — заинтригованно переспросил Джафар. — Какой же?

Дмитрий развел руками: мол, и рад бы был объяснить, но ты же знаешь…

Приоткрытый в ожидании объяснений рот торговца захлопнулся, на толстощекой физиономии проступило выражение легкого недовольства. Он полез пятерней в затылок, сдвинув тюрбан набекрень, и шумно почесался.

— Счет другой… — пробормотал он. — Наверняка такой же чудной, как и ты, — нормальному человеку ни за что не осилить. И монеты у вас небось с мельничный жернов. Да? — Джафар хитро прищурился — шути, мол, брат, шути, да знай меру.

— С лепешку, — коротко сказал Дмитрий с самым серьезным видом. — И толстые. Такие, — он вытянул палец и сунул его к горбатому носу маркитанта.

Джафар издал звук, словно прочистил горло, и с недоверием уставился на Дмитрия. Тот продолжал невозмутимо взирать на торговца. Единственный зрячий глаз Джафара зажегся.

— С лепешку? — с явным интересом спросил он и завертел головой. — Золотая монета? — Джафар растопырил короткие пальцы, изображая монету величиной с хлебный кругляш. — Ух ты…

Дмитрий посмеивался про себя, сохраняя серьезную мину. А Джафар поверил безоговорочно: громко чмокал губами и бормотал под нос, прикидывая вес монеты и ее стоимость.

— А почему монеты такие большие? — спросил Джафар. — В кошель не сунешь. Неудобно.

— Не потеряется, как маленькая, — ответил Дмитрий, внутренне покатываясь со смеху.

Окончательно запутавшийся Джафар пожал плечами и констатировал:

— Я же говорю, чудной ты… Рабыня провинилась, а ты ее не наказываешь…

— Моя рабыня, — пояснил Дмитрий. — Хочу — наказываю, хочу — нет. Хватит говорить, играть будешь?

— Играть? — оживился Джафар. — Конечно буду.

— Неси доску.

— Здесь? — удивился Джафар. — Зачем? Пошли в кибитку. Айрана попьем, а захочешь — вина налью. — Торговец облизнулся. — И сам выпью.

— Не хочу в кибитку. Не хочу вина, — отказался Дмитрий. — Здесь играть будем.

— Здесь так здесь, — пожал плечами торговец. — Сейчас принесу доску. И кошму — не сидеть же на земле.

— Холодной воды принеси и тряпку какую-нибудь, — сказал Дмитрий.

— Зачем? — удивился Джафар.

— Ей на синяк приложить, — Дмитрий кивнул на девочку.

— И так заживет…

— Принеси.

Джафар издал невразумительное негодующее восклицание и, переваливаясь, удалился.

Дмитрий вновь опустился на землю возле девочки. Она так и продолжала сидеть на корточках, вжав лицо в колени.

Конечно, Джафар согласился приглядывать за девчонкой не за ее красивые глаза: Дмитрий заплатил, причем дорого: в волчьей шкуре, служившей Мансуру постелью, он обнаружил потайной карман, а в нем заначку — с десяток золотых перстней, украшенных довольно крупными самоцветами.

Джафар очень удивился, когда Дмитрий появился у него с девчонкой и со своим предложением. Но сразу согласился, едва увидев аванс — два перстня из “наследства”. Дмитрий пообещал торговцу, что тот получит в двадцать раз больше, если возьмет девчонку и сохранит ее для него. И поставил условия: девчонку не шпынять, в работу не впрягать, хорошо кормить. Ну и следить, чтобы не удрала.

Джафар, громко сетуя о гибели ун-баши, — ах, какой хороший человек был, пусть неверный, но хороший! — быстренько припрятал перстни. И выжидательно взглянул на Дмитрия: еще что-нибудь? А тот увидел в кибитке шахматную доску с резными деревянными фигурками. И показал на нее.

— Эту не продам, — сказал торговец. — Моя. Возьми другую.

— Сыграем? — предложил Дмитрий.

— Ты играешь в шатрандж, Гуль? — удивился Джафар.

— Да.

Шахматную доску в лагере ему приходилось видеть частенько. Шахматы здесь были вторым из любимых способов проведения досуга после игры в кости. Наблюдая за игрой, Дмитрий быстро уяснил разницу в правилах: ферзь ходит только на соседнее по диагонали поле, слон прыгает на третье поле и может перескакивать через фигуру, стоящую на пути. Остальные фигуры — как обычно. Мат, пат — проигрыш. И если отдать все фигуры, даже если твоя позиция сильнее, то тебе все равно амба. Кроме того, игра начиналась не с исходного порядка фигур, а с готовой дебютной позиции. Позиций — табий — он насчитал десятка полтора, но их могло быть и намного больше. Он запомнил с пяток начальных позиций и разыгрывал их сам с собой в уме: и отвлекает от лишних мыслей, и полезно.

В первый раз он, к немалому удовольствию торговца, проиграл две партии, но третью, последнюю, выиграл. Кривой играл неплохо — крепкий средний уровень; однако уровень Дмитрия был существенно выше — все-таки его учителем был гроссмейстер. Джафар так и остался в неведении, что Дмитрий просто-напросто сдал ему две игры. Да и выиграть постарался, растянув игру подольше, создав впечатление упорной борьбы и трудно доставшейся победы.

Джафар был несказанно удивлен — он рассчитывал на легкий выигрыш, а напоролся на “упорное сопротивление”. И сам предложил Дмитрию продолжать совместную игру. Что и требовалось: шахматисты, в каком бы времени ни жили, всегда представляют эдакое сообщество со своей сумасшедшинкой, а постоянный партнер — уже наполовину родственник; хороший приятель — уж точно.

Дмитрий не знал, какие цели преследует кривой маркитант, но своей он добился: немного чисто человеческих гарантий для девчонки. Плюс обещанная плата. Теперь можно быть за нее спокойным. Он не думал, что Джафар станет за его спиной вытворять что-нибудь с девчонкой, однако на всякий случай решил вывести отношения с ним за грань простого договора. Оставляя у него девочку, Дмитрий сказал, что его десяток по-прежнему будет покупать снедь только у Джафара, чем окончательно завоевал расположение кривого маркитанта.

Джафар наконец-то появился из-за кибитки, неся на вытянутых руках шахматную доску. Следом семенила женщина с лицом, закрытым платком — лишь глаза поблескивали над краем. Дмитрий видел ее и раньше, но в подробности, кто она такая — жена маркитанта, а может, просто рабыня-наложница, — не вдавался. Он даже возраста ее не знал, поскольку ни разу не видел лица — только узкую щель между покрывалом на голове и платком, закрывающим лицо женщины.

Она несла два небольших кувшина и толстый, свернутый в рулон, войлок под мышкой. Когда Джафар остановился, женщина присела, поставила на землю кувшины и быстро раскатала войлочную подстилку. В подстилке оказались две деревянные чашки и подушка в виде валика. Женщина поставила их возле медного длинногорлого кумгана; второй был поменьше, глиняный, заткнутый куском белой тряпицы.

Джафар неторопливо опустился на кошму. Женщина подсунула ему под локоть подушку, налила из кумгана в чашки белого айрана и быстро ушла.

— Вот, — Джафар ткнул пальцем в кувшин с тряпочкой в горлышке. — Холодная вода и тряпка, как просил. А я пока фигуры расставлю.

Дмитрий выдернул тряпицу и смочил холодной водой.

— Эй, покупка, — позвал он девочку по-русски.

— Па-куп-ка… — повторил за его спиной торговец. — Ты решил ей дать такое имя? Что это значит на твоем языке?

— Что я ее купил, — ответил Дмитрий.

— Хорошо, — невесть с чем согласился Джафар.

Дмитрий отжал тряпицу и повернулся к девчонке. Та все еще не сменила позы. Тогда он положил ей большой палец на лоб и осторожно приподнял голову. Она смотрела на него сухими глазами обреченного на неволю животного. Он приложил тряпку к синяку, поднял ее руку и положил сверху на примочку.