Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кивок. Она была смущена. Как и я.
— Падающие звёзды в твоих чёрных волосах
в ярком ореоле
стекаются туда,
так ровно и так скоро?
Позволь мне их омыть в этой чаше оловянной,
Блестящей и в щербинках, как луна.
Подняв бутылку шампуня, я выдавил немного на руку.
— Ну же, — подбодрил её. — Позволь мне омыть твои волосы.
Она прижала ноги к груди, отодвинувшись от меня. Я занёс воду над её головой, набрав её в сомкнутые ладони. Мои руки гладили её голову, массируя череп, спускаясь к трапециевидным мышцам. Шампунь сбился в белую пену на её темных волосах. Её плечи осели на кремовый гранит, в то время как я распределял шампунь по её волосам, а её кожа была куда более гладкой, чем любой полированный камень.
Когда я намылил ей волосы, она качнула голову в мою ладонь, и я поддержал её, как и тогда, когда она была на кухонном столе. Она начала мне доверять.
Изгиб, идущий от её шеи до плеча, был изящным. Я жаждал обвести пальцами всё её тело. Скоро, совсем скоро.
После такого разговора о тьме я не сразу осознал — лишь после того как промыл её волосы — что тень по краям моего видения отступила.
Глава 12.
Кэт.
Вода перестала испаряться. Длинные пальцы Гейба степенно, осторожно теребили узелки в моих волосах. Он гладко зачёсывал их назад горячей водой, и все мысли, проплывавшие у меня в голове, потихоньку вымывались вместе с остатками шампуня.
Моё самоубийство. Возникло ощущение, будто с тех пор прошла целая вечность. Как давно это было? Семь лет назад?
Я солгала Габриелю. Безусловно, мой отчим был жесток по отношению ко мне. Он избивал мою мать, а иногда и меня. Но онемение начало расползаться по моему телу задолго до этого.
Первой ушедшей эмоцией стала радость. Однажды она скрылась в неизвестном направлении, и, хотя я думала, что она вернётся, этого так и не произошло. Я пыталась разыскать её, но в один день прекратила поиски. Я забыла, каким было это чувство, или же причины, по которым искала его.
А после ушла печаль. Не осталось ни грусти, ни разочарования. Когда происходило что-то плохое, я заставляла себя хмуриться, словно меня заботило, что наша сборная по бейсболу проиграла или персонаж в фильме умер. Мне было всё равно, даже когда мои тесты стали возвращаться ко мне с провальными оценками.
Последним оказался гнев, за который я цеплялась всё это время, повышая голос на мать из-за явных недостатков отчима. Затем, когда меня покинул даже гнев и я осталась наедине с пустотой, барьер в моих мозгах не давал мне почувствовать хоть что-нибудь.
Как-то раз я прочитала, что существуют люди, которым не по силам ощутить боль на собственной шкуре. Они могли коснуться раскалённой плиты и ничего не почувствовать. Со мной же происходило что-то подобное, но это касалось всего. Дело было не в том, что чувства на самом деле исчезли. Нет. Они были похоронены так глубоко во мне, что я даже не пыталась думать о том, что может произойти, вернись они.
Печаль и счастье затонули в тканях моего тела. Спрятались под незримыми слоями кожи. Как завёрнутая пустая коробка, которую положили под рождественскую ёлку, лишь бы подразнить.
Разверни меня и найди пустоту.
Рука Габриеля спускалась по моей шее, вымывая на этот раз мочалкой каждый дюйм моей кожи. Здесь, в ловушке этого дома, в ловушке этой ванной, мои мысли не могли сосредоточиться ни на чём, кроме ощущений, рождавшихся от его рук на моём теле. Я не беспокоилась о необходимости набрать часы работы или накопить достаточно денег, чтобы погасить свои счета. Единственное, о чём мог думать мой разум, — это он.
И прости меня, Боже, мне было так хорошо.
Он был злом? Истинным злом? Или, может, добром, убивающим, как он утверждал, злых людей? Я не знала, да и моему телу было всё равно.
Его руки опустились ниже, минуя грудь, и я издала небольшой вздох, когда он задел мочалкой мой сосок. Гейб наклонился вперёд. Я слышала его дыхание рядом с ухом, видела его тёмные волосы, отражающиеся в ряби воды. Но он не проронил ни слова.
Нет, он не издал ни звука, за него это сделали его руки. Переложив мочалку из одной руки в другую, он своими пальцами придал моей груди чашевидную форму, скользнув вперёд и назад, позволяя весу качнуться в воде. После этого его палец порхнул выше, прослеживая круг вокруг моего уже эрегированного соска.
Он знал, что я чувствовала. Должен был знать. Моё дыхание стало поверхностным, и он уже делал подобное раньше на кухонном столе. Сейчас, правда, он был куда ласковее, а его ласки словно нежным ветерком порхали по моей коже. Набрав в другую ладонь воды, он поднёс её к моей ключице, туда, где на моей коже покоились серебряные сердца, и позволил горячей воде медленно стечь вниз.
Прежде я боролась с ним. Боролась с ремнями, удерживающими меня. Сейчас меня ничего не удерживало, но всё же я не боролась.
Что я могла сделать? Вы могли бы спросить об этом. Могли бы простить меня за то, что я сдалась. Я же ничего не могла сделать, ничего существенного. Но правда заключалась в том, что я потратила все свои последние силы на нашу беседу и больше не хотела бороться.
Нет, получилось так, что я больше не хотела бороться. Не тогда, когда он столь неспешно провёл мочалкой по моему соску. Когда легонько сжал грудь, вынуждая меня приглушённо застонать. Боль между ног, от которой я так и не избавилась, возросла, нарастая в горячей воде.
Услышав мой стон, он ткнулся носом мне в голову, прижимаясь губами к нижней части уха. Его руки скрестились на моей груди, крепко удерживая, пока он целовал мою шею чуть ниже уха, вновь вынуждая стонать.
Я таяла в этой ванной, таяла под напором его рук и тепла его дыхания на моей коже. Он ещё раз поцеловал меня, и его язык, вырвавшись, ласково пробежался по мочке моего уха, горячо и влажно скользя до тех пор, пока не накрыл губами мочку, посасывая и по-прежнему поглаживая языком полоску плоти между губ.
— О-ох.
В мыслях я уже придумывала объяснения, строила рассказ, который поведаю миру, как только сбегу отсюда.
Я бы сказала, что сумела заставить его довериться мне. Я хотела обмануть его своим мнимым влечением к нему. Это было бы хорошей историей, да и я, возможно, могла бы сама в неё поверить позднее.
Впрочем, если бы мне пришлось стоять перед Богом, я бы не смогла солгать: я дико хотела его, хотела его язык во многих других местах, не только на ухе. Хотела внутри себя его, этого убийцу, этого похитителя, этого монстра. Я хотела всё, что он мог мне предложить, и даже больше.
Об этом я бы тоже солгала: когда его рука скользнула между моих бёдер, я раздвинула ноги, открывая ему доступ, выгнула спину и снова застонала, в то время как его пальцы нашли меня и двинулись ещё ниже, изгибаясь, оказывая идеальное давление на то местечко, где я так нуждалась в освобождении.
- Не искушай меня - А. Мередит Уолтерс - Современные любовные романы
- Недотрога - Барбара Фритти - Современные любовные романы
- Девочка, я тебя присвою. Книга 1 (СИ) - Безрукова Елена - Современные любовные романы
- Счастье (СИ) - Амеличева Елена - Современные любовные романы
- Свидание по контракту - Джейн Кренц - Современные любовные романы
- Моя бывшая будущая невеста - Николь Келлер - Современные любовные романы
- Каждый день, каждый час - Наташа Драгнич - Современные любовные романы
- Дурная кровь - Надежда Жирохова - Современные любовные романы
- Обещай мне навсегда - Лейла Хаген - Современные любовные романы
- Спасти Брэда - Шивон Дэвис - Современные любовные романы