Ромашки для королевы - Оксана Демченко

– Злой ты. Я сам возьму.

– Я практичный. Жуй свое яблоко и иди в садик, там Эриль гуляет, ее довели наши маги, у них тоже что-то не получается, не один я бездарь. Поговори с ней о погоде – надежная тема, как раз для эльфов. Глядишь, не пройдет и сотни лет, как догадаешься зайти дальше и спросить, не согласится ли она поужинать и обсудить с тобой этого… да, как там вашего обожаемого поэта зовут? Или музыку вашу заунывную послушать, тоже дело. А я буду ронять камень. Не переживай, мое усердие ты отменно разберешь и оттуда, до успеха далеко, и грохот будет…

– Регулярный, – рассмеялся маг, торопливо рассовывая по карманам еще три яблока, про запас. – Ладно, пойду поговорю про музыку. Глупо это.

– Глупо стоять тут. Иди уже, пока я тебя не вышиб в окошко, вместо камня. От злости может и получиться.

Маг задумался на мгновение – и двинулся к лестнице.

Увы, план музыкальных бесед не удалось реализовать незамедлительно. Вверх поднимались и Эриль, и рослый светловолосый учитель боя, и его – с некоторых пор любимый – ученик Брав. Последний коротко поклонился магу и гному. Именно он изложил причину визита.

Брав очень хотел продолжить обучение, но не решался дольше задерживаться в Круге, слишком многое изменилось в мире, сильно и опасно пошатнулось, повернулось к большой войне. Теперь место воеводы дома. До Круга доползли слухи, что в горы вернулись все до единого гномы-торговцы, державшие лавки и ювелирные мастерские в городах. Их ждали и впустили, открыв один из входов. А еще оттуда вышел боевой гном, в вороненом стальном полном доспехе – гонец Черной войны гнева. Он спустился с гор и передал письма с объявлением войны для всех стран, куда не добрались погибшие посольства. В письмах странные и малопонятные намеки на коварство людей, желающих гибели рода Гррхон.

А еще Брав внимательно и кропотливо изучил предполагаемые маршруты от южного побережья до башни ордена, расположенной близ его родного княжества Лесния. И собирался, возвращаясь домой, пройти наиболее вероятным, чтобы попытаться найти тайное место и все же выяснить, отчего «орденцы» не дают о себе знать.

Кэльвиль коротко кивнул, едва ученик закончил говорить – он считал план верным и своевременным.

– Только одно уточнение, – мягко сказал эльф. – Я пойду с Бравом. Если там ведимы, нам и двоим будет худо, а одному ему – просто смертельно, никак не пройти. Места глухие, помощи ждать не приходится. А орден – наша идея и наша ответственность.

– Ты не маг, – Эриль явно повторила довод, уже однажды не сочтенный важным.

– У вас школа, вы не имеете права уходить, – возразил светловолосый. – А я далеко не уникальный воин, к тому же устал от ограниченности Круга. Я следопыт, мне тошно без леса, – он посмотрел на обоих почти жалобно. – Там лето, потом зашуршит осень, мои любимые золотые клены воссияют. Не держите меня.

– Только, пожалуйста, помни о ведимах, рассматривая клены, – сокрушенно согласилась Эриль. – Мне очень неспокойно.

– Эх, мне бы с вами, – расстроился гном. – Но на полпути дело негоже бросать. Я должен хоть малому научиться, чтобы людей от заговора этих вдыххров будить, в сознание возвращать, чтобы камни, по воле вддыхров вздымающиеся шипами и пиками, заново успокаивать и разглаживать, как отец нашего Энтора во время боя делал. Годик еще, я пробьюсь. Вы уж там не лезьте в самое жерло. Брав, ты ж разумный мужик, пригляди за эльфом, они все немного непутевые. Правда, этот получше прочих.

Лоэльви рассмеялся и ушел, пообещав наскоро разыскать что-то полезное.

К полудню двух собранных в дорогу путников провожали все обитатели Круга. Застоявшийся без дела вороной нервно грыз удила и просил повод. Легкий золотисто-рыжий конь эльфа тоже красовался и гарцевал, радуясь, что для него нашлось дело.

Белое южное солнце слепило глаза, но гном упрямо моргал и смотрел, то и дело утирая слезы, как два всадника удаляются по узкой тропе из узорного мрамора. Широкие лапы гнома нервно дергали отросшую бороду, а губы без звука шептали обещание одолеть проклятую магию, не желающую сдаваться, будто она из алмаза выточена. Непременно одолеть всю, до последней корки, чтобы извести вддыхров на веки веков.

Брав уезжал с легким сердцем.

Он соскучился по дому, где уже три года без отца рос малыш Ратич. А еще его ждали в Леснии воины, и воевода втайне очень надеялся уговорить своего учителя-эльфа хотя бы ненадолго остаться в гарнизоне и погостить, да и в ратном деле наставить его гарнизон. Место хорошее, и кленов там – как по заказу, целые рощи, да еще разносортных. Даже зовется городок близ заставы очень подходящее для слуха Кэльвиля – Клённики.

Оказавшись на берегу, эльф направил коня на старую заросшую тропу, уводящую не к устью торговой реки Стови, а западнее, вдоль моря, до более мелкой и неудобной ладьям Пражицы. Путники заранее договорились, что поедут именно так. Эта дорога короче и вполне удобна для конного. Идет берегом реки, немного топкими местами, и нелюбима обозниками. А раз проезжих мало, селятся люди по Пражице не густо, живут бедно. Брав полагал, здесь почти нет шанса случайно натолкнуться на ведимов или встретить излишне холодный прием усиленных военных разъездов, которые весьма придирчиво относятся к крупным торговым путям.

Кэльвиль настаивал на маршруте по иным причинам. Эльф по имени Орильр, время от времени навещавший Круг мудрых, обычно пользовался указанным трактом. И если был хоть малый шанс встретиться, следопыт не желал его терять. К тому же он понимал, что отвык от шума людских дорог, и не желал резко выделяться своей неосведомленностью и чуть приметной странностью выговора, привлекая лишнее внимание. И так в первом же пыльном сухом селении люди с огромным интересом стали рассматривать великолепных коней, дивясь их стати и несхожести. А потом не обошли вниманием и богатую добротную одежду путников, и их очевидную торопливость.

Брав хмурился и уже немного жалел, что выбрал короткую дорогу. Он, в отличие от эльфа, полагал, что в людной толпе прятать свою странность легче, чем в чистом поле. А Кэльвиль выглядел очень необычно. Слишком легкий, стремительный и гибкий, с незабываемыми для юга волосами цвета серебряной полыни, с тонкими красивыми чертами лица. Но это – полбеды. Поймав теплый внимательный взгляд серых глаз, люди почти невольно улыбались, кланялись приветливо – а потом долго смотрели вслед. И Брав буквально слышал, как они без звука шептали, что именно таков должен быть эльф.

Зато сам учитель ничего необычного в поведении людей не замечал. Он радовался дороге, как узник, получивший свободу после долгого заточения. Смеялся, напевал, охотно болтал с окружающими, рассказывал воеводе, как путешествовал здесь прежде, в разное время, как изменились русло речушки и ползущая по заливному лугу дорога. Отдыхать останавливались, лишь когда этого требовали кони.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});