22 июня. Черный день календаря. - Артем Драбкин

Комдив задумался, видимо еще раз взвешивая свое решение, и продолжал:

— Разведка обнаружила батальон пехоты и 30 вражеских танков в районе деревни Свиданица. Есть предположение, что это свежие силы гитлеровцев. Задача вашего полка — уничтожить противника в районе деревни Свиданица. Сборный пункт после атаки — лес севернее деревни Краковец. Справа в направлении местечка Немиров будет наступать 64-й танковый полк, слева в направлении местечка Судова Вишня — 53-й танковый полк 81 –й мотострелковой дивизии. Начало атаки по сигналу «Гроза». Поезжайте быстрее в полк и организуйте

атаку. Желаю успеха...

Я заторопился к машине. Около нее стояли за­меститель командира дивизии по политчасти стар­ший батальонный комиссар Чепига и старший по­литрук Булгаков.

Вместе со мной из штаба дивизии поехал в майор Дорожков, которому предстояло заменить тяжелораненого майора Щеглова. Дорожкову было около тридцати лет. Светловолосый, голубоглазый, он производил приятное впечатление.

— Коммунист? — первым начал разговор старший политрук Булгаков. 

— Да, — ответил Дорожков.

На мои вопросы майор отвечал так же скупо. Чувствовались хорошая военная подготовка, командирская собранность. Понравилось мне и то, с ка­кой профессиональной пытливостью расспрашивал он о батальоне, которым предстояло командовать, особенно о деталях сегодняшнего встречного боя. Что ж, думалось мне, если он так же грамотно нач-нет воевать, выйдет из него настоящий комбат.

Минут через двадцать мы были на командном, пункте полка. Пока не прибыли вызванные сюда ко­мандиры батальонов, начальник штаба капитан Кривошеев сообщил кое-какие новые данные о положении на границе.

— Удалось ли установить связь со стрелковыми

частями? — спросил я.

— С трудом, — вздохнул Кривошеев. — На одной из линий связисты задержали гражданского, который резал кабель. Начальник разведки установил, что это переодетый вражеский диверсант.

Спустя много лет после войны я узнал, что за неделю до нападения на нашу страну гитлеровское командование скрытно переправило на территорию Западной Украины целый диверсионный батальон, носивший шифрованное название «Нахтигаль»

(«Соловей»). В этом батальоне насчитывалось бо­лее тысячи отъявленных головорезов, которые при­чинили нам немало вреда...

Удалось мне поговорить с полковником погра­ничных войск, зашедшим в штаб полка. Он показал на карте районы, в которых накануне наблюдалось сосредоточение немецких войск. На мой упрек, по­чему они, пограничники, своевременно не инфор­мировали об этом своих старших начальников и общевойсковые штабы, полковник возразил с оби­дой:

— Докладывали, каждый день докладывали обо всем...

Прямо у моего танка собрались командиры ба­тальонов, начальник штаба, заместитель по поли­тической части, помощник по хозяйственной части интендант 3-го ранга Боженко. Представил им но­вого командира первого танкового батальона май­ора Дорожкова. Колхидашвили и Сазонов молча об­менялись с ним рукопожатиями, осмотрели с голо­вы до ног, будто прикидывали, достоин ли выпуск­ник академии заменить майора Щеглова. Ведь поле боя — это не полигон и не ящик с песком...

Сообщаю всем задачу, которую поставил полку комдив, и свое решение — перейти в атаку с зани­маемого рубежа, уничтожить танки, а затем пехоту противника в районе деревни Свиданица и выйти на государственную границу. Основной удар долж­ны были наносить первый и второй танковые бата­льоны; третий батальон, на вооружении которого находились танки Т-26, наступал во втором эшело­не. Тут же уточнил направление наступления, взаимодействие между батальонами. Напомнил, что командиры батальонов управляют боем только по радио.

— Начало атаки по радиосигналу «Гроза», — закончил я разъяснение боевой задачи.

Помощник по хозяйственной части сообщил, что удалось дозаправить танки топливом, пополнить боекомплект.

До начала атаки оставалось меньше часа, и ко­мандиры батальонов поспешили в свое расположение. В первый вместе с Дорожковым я предложил пойти старшему политруку Булгакову, попросил его представить нового комбата. Экипажи должны знать, что поведет их в бой опытный командир, ком­мунист, должны поверить Дорожкову так же, как верили Щеглову.

Багровое солнце медленно клонилось к закату. Немцы продолжали вести артиллерийский огонь, перенося его с одного участка на другой. Над ближ­ним лесом снова появились группы бомбардиров­щиков. То удаляясь, то приближаясь к нам, грохо­тали взрывы.

Мой командирский танк — на небольшой высот­ке, поросшей кустарником. Из открытого люка наблюдаю за выходом танков на рубеж атаки. Чув­ствую, что волнуюсь. Это первый бой полка под моим командованием. Как пройдет он, принесет ли успех? За это я отвечаю перед старшими началь­никами, перед партией и народом, перед своими подчиненными.

В бинокль вижу почти весь первый эшелон пол­ка. Вдоль кромки леса, справа от шоссе, выходит батальон Дорожкова. Левее — батальон Колхидашвили. Пока все идет как было задумано. Машины головных рот устремились к высоте, окаймленной лесом, открыли огонь из пушек и пулеметов. Враг усилил ответный огонь. Снаряды рвутся и вблизи наблюдательного пункта. Неожиданно прямо над нами неуклюже спикировал бомбардировщик, дав длинную пулеметную очередь.

— Вперед! — командую водителю.

Танк быстро скатывается в лощину, прибавляет скорость. Мы спешим в боевые порядки рот...

Подтянув свежие силы, гитлеровцы ждали окон­чания бомбежки наших боевых порядков, чтобы на­чать наступление. Немцы заметили советские тан­ки лишь тогда, когда они прорвались к высоте. Тут ударила вражеская артиллерия. Один из снарядов угодил в башню моего танка. В ушах звон, треск, искры окалины брызнули в лицо.

— Бронебойным, заряжай! — крикнул я.

Развернута башня, и в то же мгновение я уви­дел через прицел гребень захваченной немцами высоты. Она озарялась оранжевыми вспышками выстрелов. Сразу мелькнула мысль: прикрываясь высотой, танки противника намереваются нанести удар по флангу полка.

Открываем огонь по высоте. За нами ударили и сзади идущие танки. В нашу сторону тоже несутся бронебойные и осколочные снаряды. Кажется, гро­хочет сам воздух, сотрясая еще недавно тихую до­лину реки Шкло.

Третий час длится напряженный бой. Увлечен­ный танковой атакой, я не заметил, как оказался

Разбитый советский бронеавтомобиль

впереди боевого порядка. И тут мне вспомнились слова преподавателя Военной академии имени М. В. Фрунзе генерала А. И. Готовцева. Он часто повторял, что долг командира полка— прежде всего быть руководителем боя, всегда держать в поле зрения своих подчиненных...

Выбрав удобное место, приказал остановить танк. Включаю радиостанцию, слышу, как на коман­дный пункт полка командиры батальонов сообща­ют о происходящем, отдают боевые распоряжения подчиненным. Майор Колхидашвили озабочен мед­ленным продвижением своих рот. В шлемофоне я то и дело слышу его команду: «Ускорить ход!».

Слева от дороги, вдоль которой наступает ба­тальон Колхидашвили, начинается заболоченная пойма реки Шкло. Это может задержать танкистов, и я принимаю решение развернуть полк уступом вправо. Правофланговому батальону Дорожкова ставлю задачу наступать в направлении деревни Чернилява, обойти врага и ударить по нему с тыла. Такой маневр облегчит продвижение батальона Колхидашвили.

Немцы разгадали наш замысел. На роты бата­льона Дорожкова они обрушили шквал огня артил­лерии и танков. Но наши танкисты упорно пробива­ются вперед. Стремясь поддержать Дорожкова, ввожу в бой и третий батальон. В резерве осталась только рота танков KB старшего лейтенанта К.П. Хорина, на случай если противник предпримет что-то неожиданное.

Бой продолжается. Танковые гусеницы, разры­вы снарядов и мин подняли над полем облака бу­рой пыли. В раскаленном безоблачном небе снова появились немецкие бомбардировщики. С воем они начали пикировать на наши боевые порядки. Уси­лился артиллерийский огонь из района деревни Краковец. Смотрю на эту страшную картину, и в сер­дце закрадывается тревога: выдержат ли люди, что сидят сейчас за рычагами управления, ведут огонь из пушек и пулеметов. Но команды, которые звучат в шлемофоне, рассеивают мои сомнения. Коман­диры батальонов, рот взволнованно, но уверенно передают: «Вперед!», «Справа по курсу— орудие. Осколочным...»

К вечеру полку удалось отбросить фашистов на три-четыре километра. Продвигаться дальше было рискованно: сопротивление врага не ослабевало, а боеприпасы у нас оказались на исходе.

На командный пункт полка возвращаюсь по полю, только что отвоеванному у захватчиков. Спра­ва и слева пожары: горят бронетранспортеры, тан­ки. Видны раздавленные немецкие пушки, мотоцик­лы. Всюду брошенное имущество, оружие, боепри­пасы.