Большая земля - В Валюсинский

Чистая поляна оказалась злым издевательством. За нею сейчас же начинались такие непролазные трущобы, что даже привычный ко всякой "чертоломине" Петька поминутно ругался и вспоминал каких-то лесных боженят.

Солнце начинало склоняться к западу, когда решили сделать привал. Иван Петрович устал. Даже когда из-под самых ног с шумом и треском вылетел выводок рябчиков, он не нашел в себе силы снять ружье. Но неутомимый Петька смотал удочку и углубился в лес. Донеслось несколько выстрелов. Когда Петька догнал доктора, уже усевшегося на привал, у него за поясом, заткнутые головками, болтались три молодых рябчика.

- Зря стрелял. У Иванова рыба оставлена, в сумках кумжа, рябы... Коптить, что ли, опять станем?

- Ничего. Так сожрем. Напромышляли нехудо, а от добычи нельзя отказываться. Потом даваться не будет.

Доктор хорошо знал, как крепко Петька держится всяких лесных предрассудков, и не возражал.

Уха из свежей форели! Не хватало только лаврового листа да лимона, но доктор даже не вспомнил об этом. На второе - приготовленные лесным способом, в глине под огнем, рябчики. На третье-морошка: Петька, пока ходил за рябчиками, успел набрать ее в свернутый тут же берестяный кузовок.

- Откуда, когда ты успел?

- А там на мшарине ее - сила! Все желто.

После роскошного обеда доктор прилег под деревом. Взвился синий дымок махорки.

- А что,- спросил доктор после долгого молчания,- золота здесь ..не находили? Я читал, что Сидоров, который когда-то первый открыл нефть на Ухте, отыскал где-то здесь и золото. Кажется, в Архангельском уезде.

- Не слыхал про Сидорова. А мужик один с Верховья, люди брешут, будто копал. Только давно это было. Его самого и живого уже нет. Помер. Ничем не занимался, не работал, и хозяйства у него настоящего не было. А ходил в лес с ружьишком, и то так, зря. По осени с лесорубами в Питер умотается, а зимой вертается с деньгами. Зиму дома живет, а весной опять в лес. В лесу его и убили. Кто? Разве узнаешь! Надо полагать свои - деревенские. Из зависти. Много народу за ним в лес ходило, все хотели подстерегчи, как он золото копать станет. Да жох старик был, такая сволочь. Пойдет и - как в воду! Сразу потеряется. Слово знал...

- Какое слово?

- Такое. Какие слова бывают! - Петька, враждебно посматривая на доктора, с минуту молчал.- А я знаю, где он копал. На потайной Рименые, либо на Казанке. Тоже потайная есть. Там в клину три потайных реки. Из земли текеть и - опять в землю... Меняет тоже места. Назавтра придешь - нет уж реки в том месте, в землю ушла. Снова искать надо. А как если Жихорь отведет - ввек не найти! Жихорю надо камень под лесину положить.

Доктор не выдержал.

- Что за чушь ты мелешь! Кажется, парень бывалый, в Германии жил; всего видал, книжки читаешь, а веришь во всякую ерунду. Потайная Казанка, какой-то Жихорь... Черт знает что!

- Вовсе не ерунда. А Жихорь есть. Его еще на Андозере зовут - Бататуй. Вот, на дальние покосы идти, на Мярсалку, там в одном месте высокий угор есть, и под каждым деревом больша-а-ая куча камней накладена. Каждый год, как на покос идут, Бататую под дерево камень ложат. У всякой семьи свое дерево.

Старики кладут, молодым нельзя. Так давно уж ведется, никто и не помнит, откуда пошло.

- А для чего это делают? "

- Понятно для чего. Камня Бататую не положишь - работа не пойдет. А в лесу там все камни повыбраны, так издалека с собой носят. Верст за десять и боле...

Отдохнув, охотники двинулись дальше.

"Ну как к этим людям подходить с антирелигиозной пропагандой!" - думал доктор, продираясь сквозь чащу.

...Надо вырубить все эти леса, провести дороги, настроить заводов и шКол. Только тогда новое поколение забудет всех этих Жихорей и Бататуев.

Оглушительный выстрел над самым ухом заставил доктора вздрогнуть. Чуть не сбив его с ног, Петька бросился куда-то вперед, вскочил по колени в ручей и схватил что-то в воде.

В его руках появился небольшой коричневый зверек с плоской, как у налима, мордочкой.

- Выдра?

- Не, норка. Ужели не видал? Я сзади шел, думал, стрелять станешь, а ты прешь как телепень.

Иван Петрович уж не спрашивал, что такое "телепень". Ему было неприятно, что он прозевал зверька.

- Я, признаться, не смотрел вперед. А что она, плыла?

- Плыла. По головушке и стрелил. Если на раз не убьешь - уныряет. Все равно, что гагара.

Тут же на месте Петька острым ножом подрезал зверьку кожу кругом рта и, как чулок, выворотил мокрую шкуру.

- Пока так. А ввечеру у огня высушим и на распялку поставим.

Весь этот день был богат лесными приключениями. В этой глуши без разных случаев не пройдешь и километра. Совсем невдалеке от дороги, которую пересекал ручей, охотники, достаточно уже усталые и давно бросившие рыбную ловлю, наткнулись на небольшого медведя. Зверь стоял по брюхо в воде и что-то ковырял под камнями. Шум ручья и встречный ветерок помешали ему почуять приближение людей. Петька, конечно, первый заметил зверя. Он шел впереди и, остановившись, приложил палец к губам.

- Смотри! - прошептал он, снимая ружье.

Страх не страх, а что-то другое толкнуло доктора. Он не хотел сейчас почему-то стрелять по медведю. Он тоже снял свое ружье и переменил патроны. Но когда Петька "спустил" уже в дуло берданки какой-то чудовищный "жеребей" и приготовился стрелять, Иван Петрович громко крикнул и захлопал в ладоши.

Медведь чуть не свалился с ног от перепуга, двумя громадными прыжками вылетел из ручья, протрещал в густом ельнике и скрылся из виду.

Прошла минута молчания.

Петька со злостью хватил ружьем о землю и на него сверху швырнул свою рваную шапку. Его темные волосы узкими космами, как у индейца, рассыпались по плечам.

- Ну, мат-т-ть т-твою за ногу! Пойду я еще с тобой на охоту... Интилигенция! i

Он гневно сплюнул на сторону, потом сел на землю и принялся мрачно свертывать цигарку.

Доктор смутился.

- Ты, Петр, не сердись. Пойми, какой толк нам стрелять медведя? Шкура летняя никуда не годится, мяса нам не надо. Зачем зверя зря убидать? Ну, выстрелишь... Хорошо как попадешь куда следует. А если только ранишь?.. Уйдет, помирать сколько времени будет, мучиться... Собаки у нас нет, не найти его. А, может, и в драку кинулся бы.

- Вот это пожалуй правда: побоялся ты, что кинется он. Вот! В лес тебе не надо ходить. Лежи на печи, да ешь калачи. А медведь этот пойдет по деревням скотину драть. В прошлом годе в одном Нижмозере тринадцать скотин задрали звери, да в Тамице десять, да в Кянде... Одного убили, да их там, зверей, может, штук десять ходило! А ты говоришь, куды с ним...

Доктор почувствовал себя сбитым с толку. Он хотел попасть в тон лесному настроению, сохранить жизнь дикому зверю, но опять вышло что-то не то.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});