На грани фантастики - Пётр Гаврилин

вот Герман опоздал.

— Неважно выглядишь, — протянул руку Герман.

Ник действительно не спал всю ночь, и это выдавали тёмные круги под глазами.

— Спасибо за комплимент.

Ник нехотя, через паузу, но всё же протянул руку в ответ. Герман мягко пожал её и уселся напротив.

— Коньяку? — перед Ником уже стоял графин и наполовину наполненный бокал.

— Нет, спасибо! Я лучше пива закажу. И тебе не советую крепкого много пить. Завтра вечером у тебя эфир.

Ник сделал большой глоток и посмотрел в глаза Герману:

— У меня больше не будет эфиров. Я тут подумал: я не хочу быть фантазёром.

— Что? — Герман подался всем грузным телом навстречу Нику.

— Что слышал. Я завтра не приду. Катитесь вы все к чертям!

— Слушай, герой! — тон Германа перестал быть дружелюбным. — Не валяй дурака. Личная жизнь — это личная жизнь, а работа — это работа.

— А вот у меня всё как-то перемешалось. Например, Элла вчера вечером мне на шею пыталась вешаться перед «стальным шмелём». Целый спектакль разыграла. А утром его уже опубликовали в светской хронике. Не твоя случайно режиссура?

— Местное тёмное, пожалуйста, — бросил Герман подошедшему официанту, выигрывая время на обдумывание ответа. — Понимаешь, Ник. Ты вот очень правильно сейчас сказал. Это спектакль. И нам нужно его немного поиграть, чтобы заработать. Понимаешь?

— Тогда почему никто не спросил о моём желании, когда меня утвердили на эту роль? Ты не мог со мной поговорить?

— Я слишком хорошо тебя знаю, Ник. Ты бы отказался, а другого кандидата на главную роль у меня не было.

— Сейчас мы встанем и поедем к Лилли. И ты ей всё расскажешь.

— Нет, Ник. Ты только что сказал, что собираешься сорвать нам весь проект. Я не могу с тобою поехать к Лилли, не договорившись об условиях.

— Условиях?

— Да, об условиях. Я должен быть уверен, что ты не наделаешь глупостей.

— А если я пошлю тебя ко всем чертям?

— Тогда, — Герман отглотнул пива, и пена повисла на его верхней губе. — Тогда я тебя уничтожу. Ты сядешь в долговую тюрьму. Или ты забыл про неустойки за расторжение, прописанные в твоём контракте?

— Хорошо не знать, да ещё и забыть. Контракт смотрели мои юристы, и я не стал его досконально изучать. Если я что-то буду должен, то отдам. Возобновлю свой канал на фант-токе.

— Голубчик, ты видимо не очень представляешь, о каких суммах идёт речь. Да и канал ты не восстановишь. Права на твоё имя как на товарный знак принадлежат мне. Я предлагаю тебе не дурить и завтра, как положено, ровно в девятнадцать часов надеть коннектор на голову.

— А ты пойдёшь со мною к Лилли?

— Пока этого не стоит делать.

— Почему? — Ник подлил себе коньяка.

— Она пока не готова играть роль в нашем спектакле. Очень уж импульсивная натура. Если ввести её в курс дела, то она сразу всё испортит.

— Кто тебе это сказал?

— У меня более чем надёжный источник из её ближайшего окружения.

— Неужели Ольга? — опешил Ник. — Нет, этого не может быть. Они с детского сада дружат.

— Всё и всех можно купить, — небрежно бросил Герман. — Вопрос только в суммах. В данном случае не так уж и дорого вышло. И, кстати, про твою родинку я тоже через эту Ольгу узнал. Она пошепталась по-девичьи с твоей Лилли за глинтвейном и много чего разузнала.

— Ну ты подонок!

— Опять ты за своё! Знаешь, Ник. Я тебе не рассказывал, но двадцать лет назад я тоже был фантазёром. И не хуже тебя, между прочим. Но из-за одного идиота на дорогой машине я на полном ходу упал с мотоцикла. Меня полгода врачи по косточкам собирали. Спасибо им, жив до сих пор. Только талант в результате сотрясения мозга пропал и восстановлению не подлежит.

— И это даёт тебе право играть чужими жизнями?

— Слепой ценит зрение гораздо больше зрячего. Я лучше тебя понимаю цену твоему таланту и лучше тебя знаю, как его выгоднее продать. Ты должен довериться мне.

— Довериться? После всего?

— Всё, что я делал и делаю, исключительно для твоего блага, пойми!

Голова раскалывалась. Как попал домой, Ник не помнил. Когда Герман ушёл, он заказал ещё коньяка, а всё, что было потом, — в тумане. В итоге проспал до обеда и проснулся полностью разбитым. Лекарства были уже заказаны, и дрон-аптекарь должен был прилететь с минуты на минуту.

Он окончательно решил не идти на эфир. Решение, казалось, было твёрдым, но все же он чувствовал сомнение. Ник позвонил Лилли, но она в очередной раз его проигнорировала. Тогда написал ей сообщение. В ответ — тишина.

Зато позвонил Герман и сказал, что очень ждёт на эфире, спрашивал, что тот всё-таки решил. Ник уклончиво отвечал ему, не говоря ни да, ни нет.

Когда он был в душе, раздался звонок в дверь. Ник выскочил из кабины, повязав на бёдра полотенце, и побежал к двери, оставляя мокрые следы на полу. Он искренне надеялся, что за дверью будет Лилли, но это приехала сестра.

— Привет, Лен. Проходи, располагайся, — сказал Ник и понуро побрёл обратно в душевую смывать шампунь.

Сестра приготовила завтрак. По квартире растёкся запах кофе, немного подняв Нику настроение. За столом он в деталях рассказал Лене всё, что произошло.

— Ну и что думаешь делать?

— Ничего, — ответил Ник, жуя бутерброд. — Контракт действительно кабальный. Но я прикинул: если всю недвижимость продам, то расплачусь. А для фант-тока псевдоним пришлось придумывать. Буду начинать с нуля, с самого что ни есть начала.

— Я про Лилли. Как собираешься её вернуть?

— А вот это не знаю. Она мне не верит. И подруга эта продажная против меня её настраивает. Надеюсь, начнёт смотреть мой канал и поймёт, что к чему, где правда, а где ложь.

Когда начало темнеть, посыпались звонки от Германа. Ник не отвечал, но при этом мрачнел всё сильнее.

— Ник, — Лена взяла его за руку. — Ты ведь сам хочешь на эфир. Это твоя профессия, твоя жизнь. Ты уже не сможешь без этого. Ну есть дурацкие правила, с которыми приходится считаться. Так смирись. Герман — ничтожество? Так у него профессия такая. Приходится выкручиваться.

— Ты действительно так думаешь?

— Я в этом уверена.

— Чёрт бы всё побрал, — махнул рукой Ник, вызвал смарт-такси и пошёл переодеваться.

Зима внесла свои коррективы в трафик, и в Фант-центр Ник влетел лишь за три минуты до эфира. Кроме того, на турникете не сработал отпечаток пальца. Но благо мимо шёл знакомый и пропустил по своему.

Когда Ник влетел в студию, он увидел Германа, выходящего