На грани фантастики - Пётр Гаврилин

словосочетанием «Живая вода».

ФАНТАЗЁР

Публика не имеет своего каприза; она пойдет, куды поведут её. Не попотчевай её сами же писатели своими гнилыми мелодрамами, она бы не почувствовала к ним вкуса и не потребовала бы их.

Н. В. Гоголь

До начала эфира оставалось буквально десять минут. Смарт-такси плавно припарковалось перед парадным входом в Фант-центр и открыло дверь. Ник надвинул капюшон на глаза, выскочил в метель и, почти не глядя перед собой, засеменил к двери, где чуть не сшиб помощницу Германа. Та после привычного чмока в щёку вдруг прильнула к нему и прошептала в ухо:

— А ты действительно такой герой, или Элла всё нафантазировала?

На удивлённый взгляд Ника она засмеялась и взъерошила рукой его рыжие волосы:

— Ты что? Не смотрел вчерашний ночной эфир? Сейчас все только о нём и говорят! Пойдём покурим, я тебе всё расскажу.

— Некогда, Катюша, — Ник улыбнулся одними глазами. — А вчера вечером у меня были дела поприятнее, чем странные фантазии нашей новой звёздочки.

У Ника были причины не любить Эллу, на которую Герман внезапно сделал ставку. Она забрала его эфирное время в прайм-тайм. Это серьёзно задело самолюбие Ника. Он считал себя лучшим фантазёром, по крайней мере, на континенте. Да и многие критики отмечали, что его эфиры визуально ярче, детали в них реалистичнее, а сюжеты интереснее. Это и объяснимо. Ник облетел всю планету и все ближайшие спутники. А что видела Элла? Да и не умела она действительно видеть, только смотреть.

— Где тебя черти носят? — набросился на Ника Герман, как только он переступил порог студии. — Быстро в аппаратную!

Ник бросил кому-то на руки пуховик, быстро прошагал в маленькую комнату со стеклянной стеной, плюхнулся в кресло и попросил заварить саган-дайля перед окончанием эфира. Двигавшийся за ним тенью Герман тем временем проговаривал сюжет сегодняшней фантазии. Ник почти не слушал — он прочёл сценарий ещё вчера вечером. Серия называлась «Мечта о солнце». Какая-то банальщина о пляжном отпуске на островах. Тридцать восьмая серия.

— …Всё фантазируешь, как я скидывал тебе в сценарии, за исключением одного нюанса.

— Что ещё за нюанс? — с раздражением прислушался к бормотанию Германа Ник.

Он терпеть не мог эти сценарии и с тоской вспоминал свой аккаунт в фант-токе, когда надевал любительский коннектор на голову и давал волю своей богатой фантазии. И его фантазии понравились людям. Уже через год доход от фант-канала превысил его заработок в «Вест Энерджи», а ещё через месяц позвонил Герман.

— В баре ты повстречаешь Эллочку.

— С какой стати? — Ник отстранил от лица фант-коннектор, который уже собирался надеть ассистент.

— Я знаю, что ты обижаешься на то, что она забрала твоё время, но рейтинги! Вчера вечером в её сценарий я вписал тебя. Неужели ты не видел? — Герман прекрасно понимал, что Ник вообще ещё не в курсе вчерашнего.

— Нет, — Ник поморщился от укола в вену (ассистент ставил катетер).

— Ты не представляешь, как мы взорвали эфир! Жаль, что не посмотрел!

— Слава Богу, что не существует технологии записи фантазий, и её бредовые галлюцинации исчезают, как только она снимает коннектор. Иначе мне б обязательно кто-нибудь уже прислал вчерашний эфир, а я поддался бы своему природному любопытству… — с этими словами Ник с усилием натянул на голову коннектор и откинулся в кресле.

— Минута до эфира, — услышал он голос ассистента.

— Ник, я очень прошу. Нужна Эллочка. Обещаю удвоить месячный бонус, — Герман взял его за руку и доверительно сжал. В вену начал поступать имаджинат.

— Чёрт с тобою, только ради тебя и премии — сказал Ник… и начал грезить.

Впрочем, получилось неплохо. Заменять абстрактную блондинку в баре, которая была прописана в сценарии, он не стал. Всё-таки ему с ней несколько серий общаться. Поэтому он поместил Эллу за крайний столик, за которым виднелся осыпанный розовыми цветами кустарник, надел на неё старомодную белую шляпу и вручил ей бокал белого вина. И, чтобы у Германа не было претензий, обменялся с ней долгими выразительными и несколько двусмысленными взглядами. И премию заработал, и Эллочке третьесортную роль отмерил, секунд на тридцать. В ответ на главную, если судить по словам Катюши при встрече. Молодец, как ни крути!

Напиток ещё дымился. Ник отхлебнул и зажмурился от удовольствия. Герман, как ни странно, был очень доволен эфиром. В возбуждении он ходил из угла в угол комнаты отдыха. Видимо, рейтинги были неплохими.

— Отлично, Ник! Даже лучше, чем я мог себе представить! Ты — гений!

— Гений я, а прайм-тайм у Эллы.

— Не занудствуй и прекращай обижаться! Моя фишка с фантазиями о коллегах-фантазёрах принесёт нам кучу денег. Пока нас скопируют, мы успеем озолотиться. Я утрою тебе месячный бонус! Ты просто умничка!

Слушая вполуха Германа, Ник активировал линз-фон и увидел кучу сообщений в мессенджере. Сразу открыл от Лилли. Ещё в смарт-такси он отправил ей восьмистишие собственного сочинения с благодарностью за ночь и восемь эмодзи с сердечками — именно столько месяцев прошло со дня их знакомства. Да уж, Лилли сумела сделать из него романтика. Стихов он не писал лет с шестнадцати.

В ответ от Лилли пришла лишь ссылка на новостную ленту. Ник открыл её и попал на таблоидный ресурс, где заголовком шёл текст: «Есть ли у Ника Соколова родимое пятно?»

По спине пробежал холодок. Ник отставил чашку и посмотрел на Германа. Небольшое родимое пятно у него действительно было, забавное такое, по форме напоминающее Австралию. Слева, немного ниже спины.

Ник открыл перечень непрочитанных сообщений и увидел голосовое от младшей сестры. Запустил.

— Чтобы это всё ни значило, Ник, — услышал он взволнованный голос Лены, — эта Элла просто перешла все рамки. И я не верю, что у тебя с ней что-то было. Но мама плачет и говорит, что эта тварь что-то про тебя знает. Ты главное держись. Твоя сестричка, как всегда, с тобой. Обнимаю. Звони, как только будет время.

Ник выключил изображение на линзе и вперился в Германа:

— Что вчера было в эфире у Эллы? — спросил он металлическим голосом.

— Ну… — Герман вдруг замялся. — Она немного перегнула палку. Но всё законно. Это был ночной эфир, восемнадцать плюс.

— Что значит восемнадцать плюс? — Ник встал и подошёл к Герману вплотную.

Он был выше практически на голову, из-за чего взгляд Германа снизу-вверх стал каким-то затравленным. От волнения лысина Германа вспотела, и он начал нервно протирать её носовым платком. У Ника в голове уже начинала складываться вся картинка произошедшего.

— Этого не было в сценарии. Так вышло. Да и вообще, почему я должен