Малиновка поёт лишь о любви... (СИ) - Лакомка Ната

Разрумянившаяся Надин была чудо, как хороша, да и Рик выглядел воодушевленным и даже улыбался. Дьюлла вышла к ним навстречу с самым приветливым видом, держа лютню под мышкой.

- Судя по всему, прогулка удалась? – спросила она сладко.

- О! Это было великолепно! – тут же принялась рассказывать Надин. – Боже, никогда этого не забуду! Милорд, это было огромное удовольствие!

Дьюлле пришлось призвать на помощь всю свою силу воли, чтобы сохранить видимость спокойствия. Огромное удовольствие! Что за бестактность! Да еще все время цепляется за Рика, словно стоять без него не может!

- Рад, что вам понравилось, - Рик засмеялся, и его смех полоснул Дьюллу по сердцу больнее ножа. – Но вы испугались зайца, леди. Я думал, вы меня задушите.

- Это было непростительно с моей стороны, - потупилась леди Броаз, - прошу меня простить. Только я и правда очень испугалась. Признаюсь, я очень робка, а вы единственный были рядом, поэтому я и бросилась вам на шею, милорд…

- И я вас от души прощаю, - заверил ее Рик.

Стерпеть это было уже невозможно, и Дьюлла вмешалась в их воркованье:

- Никогда бы не сказала, что вы робкая, дорогая Надин. Вы уже доказали нам с братом свою смелость! Ваши слуги остались возле сломанной кареты, а вы шли пешком по лесу, лишь в сопровождении служанки. Такой смелости позавидует любой рыцарь. Смелости или… упорству.

- Да, вы вполне могли бы отправить кого-то из слуг, - подхватил Рик, - зачем было утруждать себя?

Надин немедленно замолчала и перестала жеманничать, и больше к теме прогулки не возвращалась, заговорив об обеде, жалуясь на голод и усталость.

- Не желаете ли пойти в свою комнату и отдохнуть? – тут же предложила Дьюлла. – Я распоряжусь, чтобы вам принесли еду в постель.

- О, я не настолько устала, милая Дью, - заверила ее Надин. – Тем более, вы обещали нам исполнить балладу, столь любимую королем. Вы будете играть, а мы с милордом сядем вот здесь, - она схватила Рика за руку и проворно утащила на мягкий диван, усадив рядом с собой, - и будем наслаждаться!

Пока слуги накрывали на стол, Дьюлла расположилась на стуле посредине комнаты, позаботившись, чтобы юбка легла красивыми складками, и устроила на коленях лютню.

- Я так люблю музыку, – защебетала леди Броаз, пододвигаясь поближе к Рику и глядя на Дьюллу с сестринским умилением. - Особенно «Рыцаря у моря», он прекрасен…

- Сожалею, - покачала головой Дьюлла, - но именно эту балладу я не разучила. У вас были песенки повеселее, и они понравились мне больше. Например, эта…

Ее пальцы пробежали по струнам, наигрывая мотив мелодичный, ласкающий слух, а потом она запела, глядя на Рика лукаво и нежно:

Ах, если б ночь Господь навеки дал,

И милый бы меня не покидал,

Увы, рассвет, ты слишком поспешил…

Под пенье птиц сойдем на этот луг,

Целуй меня покрепче, милый друг,

Увы, рассвет, ты слишком поспешил…

После первого же куплета Дьюлла поняла, что не прогадала с песней – Рик замер, позабыв о леди Броаз, которая льнула к его плечу, и глаза у него заблестели, как у пьяного.

Улыбнувшись еще нежнее, Дьюлла перешла к особо интересным строкам:

Продолжим здесь свою игру, дружок,

Покуда с башни не запел рожок,

Как сладко с дуновеньем ветерка

Впивать дыханье милого дружка.

Увы, рассвет, ты слишком поспешил…[3]

Несомненно, матушка Зайчиха была права – пение было сильной стороной Дьюллы. Рик подался вперед, слушая жадно, и его восторг захватил и Дьюллу, она ударила по струнам, готовясь завершить свою призывную песню, но леди Броаз вдруг вскочила и захлопала в ладоши:

- Чудесно! Чудесно! – восклицала она. – Под такую музыку невозможно усидеть! Я желаю танцевать, милорд. Вы просто обязаны проявить милосердие и пригласить меня!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Поистине, эта нахалка была опасным соперником. Победа тут же превратилась в поражение, потому что Рику пришлось с поклоном пригласить леди Броаз на танец, а Дьюлле – играть и напевать, глядя, как изящно двигается перед ней эта пара. Всякий раз, когда руки Рика и Надин соприкасались, Дьюлла испытывала самые мучительные страдания. С каким бы удовольствием она разбила лютню о хорошенькую головку хищницы, посмевшей начать охоту на Рика! На ее Рика!

Но при всей неприязни, Дьюлла признала, что танцует леди Броаз очень изящно – она двигалась, как тень, легко, неслышно. И Рик, уже не хромавший, составил ей прекрасную пару. Дьюлла доиграла песню безо всякого удовольствия и хотела уже отложить лютню, когда Надин с придыханием попросила:

- Ради милосердия, Дью! Не останавливайтесь так скоро. Сыграйте нам еще! Танцевать с милордом – королевское наслаждение! Сыграйте что-нибудь помедленнее, мне по душе долгие, неспешные танцы, - она посмотрела на Рика из-под ресниц и добавила: - Только с ними можно наслаждаться музыкой по-настоящему. Гармония, умиротворение, соприкосновения рук и взглядов – это своего рода волшебство, не находите?

- Согласен с вами, - ответил Рик вежливо. – Конечно, я рад буду развлечь вас, леди.

«Мог бы и не быть таким услужливым», - желчно подумала Дьюлла, начиная играть.

Медленные танцы и в самом деле нравились леди Броаз куда сильнее. Недаром она так томно и мечтательно вздыхала, и, расходясь с Риком в очередной фигуре, почти бросалась к нему в объятия, сплетая руки. И взгляды. Сказать по совести, Рик танцевал без особого удовольствия, но Дьюллу это не успокоило, и злые слезы уже закипали в глазах.

«Войну не выигрывают слезами», - напомнила она себе и изо всей силы дернула последнюю, самую тонкую струну. Струна жалобно тенькнула и порвалась, а Дьюлла ахнула, показывая Рику порезанный палец.

- Моя кожа такая нежная, даже струна ее ранит, - пожаловалась она, пока кузен хлопотал вокруг нее, крича служанок и лекаря, и совсем позабыв о гостье.

Пока несли бинты и мази, Дьюлла прижималась к плечу Рика, сетуя на боль, а он, испуганный, был взволнован ее крохотной ранкой, как огромной бедой.

- Очень жаль, - сказала Дьюлла со вздохом, когда рука ее была перевязана, - но с музыкой на сегодня покончено. Если только вы, Надин, сыграете нам что-нибудь? А я потанцую с кузеном.

- Ах, я не такая хорошая музыкантша, как вы, - ответила леди Броаз, с трудом скрывая досаду.

Подали обед, а потом чай и сладости. Дьюлла хлопотала вокруг гостьи и вызвалась самолично поднести ей чай. Усердие ее кончилось плачевно – по несчастливой случайности Дьюлле привелось споткнуться у самого кресла гостьи, и чашка с чаем опрокинулась на голубое платье леди Броаз.

После извинений, вздохов и ахов, Надин заверила «милую Дью», что не произошло ничего страшного.

- Я удалюсь, чтобы переодеться, - сказала Надин с нежной улыбкой. – Вернусь через четверть часа.

Дьюлла проводила ее не менее нежной улыбкой. Прошло четверть часа, потом полчаса, но леди Броаз не возвращалась. Зато появилась ее камеристка и замогильным голосом сообщила, что в дороге все платья пострадали, и теперь их пытаются привести в надлежащий вид.

Улыбка Дьюллы стала шире, и она заверила камеристку, что леди Броаз может располагать услугами всех служанок, дабы привести гардероб в порядок. Несс Вилл удалилась, а Дьюлла мысленно пожелала удачи ей и ее госпоже. Ведь не далее, как сегодня утром они с матушкой Зайчихой знатно поработали над тряпками столичной леди, наставив на них пятен и поваляв в пыли. Не справится и отряд служанок.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- А не сыграть ли нам в шахматы? – предложила она Рику.

Остаток дня брат и сестра прекрасно провели на берегу озера, над шахматной доской. В то время как Рик обдумывал каждый ход, Дьюлла играла бездумно – по наитию, но все равно получалось достойно.