Крылатый штрафбат. Пылающие небеса : сборник - Георгий Савицкий

На идущих по сторонам «энкавэдэшников» с автоматами на изготовку смотрели искоса, с плохо скрываемой злостью.

Вскоре они прибыли на рубеж обороны, пролегающий возле реки. Переправились на другой берег.

Офицер со «шпалой» на красных петлицах громко скомандовал:

— Стой! Раз-два! Равняйсь! Смирно! Слушай мою команду! Занимаем оборону! Наша задача: взять штурмом четырехэтажный дом на проспекте Ленина и удержать его до подхода подкреплений. Позади стоит заградотряд НКВД, это для тех, кто вздумает удрать с поля боя.

— Ну, конечно! Суки красноперые! Мы за них — воюй, а они прохлаждаться будут, б…дь! На, мразь, стреляй! — рванул на груди гимнастерку один из солдат.

— Отставить истерику! — рявкнул капитан. — Че ты под блатного косишь… Легкой смерти ищешь? — теперь уже насмешливо сказал командир. — Все там будем, не переживай. И «энкавэдэшники» тоже. Но вот только я хочу с собой прихватить побольше фашистской гадины! Для эффективного выполнения боевой задачи вам будет придана снайперская группа и минометы.

— Тоже мне, снайперов, видите ли, нам в усиление дали! Лучше бы танки или самоходки!..

— Ага! И девок румяных! — Шутка вызвала взрыв хохота.

— Э, не скажи, браток. Снайпер на войне — дело серьезное, — рассудительно сказал пожилой штрафник, насыпая из кисета махорки и сворачивая «козью ногу». — Я вот в Финскую повоевал и видел, какое страшное оружие меткий, а главное, незаметный стрелок. Ох и натерпелись мы от них лиха! «Кукушки», так их кликали, били в основном офицеров, пулеметчиков. Обозниками не гнушались. И ведь главное — даже не то, что страшно быть убитым. Артобстрела, к примеру, не так боялись. Прилетит снаряд или мина — тут тебе и каюк, всех положит… Снайпер — то другое дело, он лично за тобой охотится, выслеживает тебя. Отсюда и страх.

— А ты, земеля, о снайпере Василии Зайцеве слыхал? — поддержал старого солдата другой боец. — Так вот он «гансиков» положил — мама не горюй! Так что снайперы на войне, а особенно в городе, — страшная сила!

— Как и минометы, — поддержал его другой. — Живы будем — не помрем!

— Отставить разговоры! Задача ясна? Выполняйте!

Позади сосредоточились солдаты НКВД, ненавистные штрафникам «красноперые». Их пулеметы недвусмысленно смотрели в спины тех, кому совсем скоро придется умирать под гусеницами танков и огнем откормленных головорезов «высшей расы».

Выйдя на пригорок, капитан, командир штрафников, окинул взглядом окрестности. В принципе, позиция здесь была неплохой, но вот только если появятся немецкие танки, а они появятся, был уверен капитан, то придется совсем уж туго. Из противотанковых средств у них только связки гранат и бутылки с горючей смесью.

Ну да ничего, повоюем…

* * *

Короткими перебежками, маскируясь в ямах и воронках от бомб и снарядов, штрафники приближались к четырехэтажке. Она чудом уцелела на разгромленной, превращенной в руины улице и теперь занимала господствующее положение на местности.

Оттуда, из разбитого дома, открывался великолепный обзор практически на триста шестьдесят градусов. И можно было корректировать огонь артиллерии и авиации, вести разведку и снайперскую стрельбу.

Такой же четырехэтажный жилой дом «Облпотребсоюза» на улице Куйбышева получил название Дома Павлова по имени одного из командиров маленького гарнизона, отражавшего яростные атаки гитлеровцев.

А теперь к другому дому приближалась штурмовая группа штрафников, и в ее составе — радист-авианаводчик Александр Волин.

* * *

После возвращения снайперов вместе со сбитым летчиком-штрафником и знатным «трофеем» в виде пленного оберста Александра Волина направили в штаб батальона.

— Ну, что я тебе скажу, «летун», — пробасил комбат. — Сейчас на штурм дома идет штрафная рота, и мне нужен хороший связист и авианаводчик. Радиодело знаешь? Ну, вот и хорошо! Пойдешь со старшим лейтенантом Александром Серебровым. Но у меня все по-честному! Захватим объект, и можешь быть свободен — выправим документы, и отправляйся обратно в свою эскадрилью! Ну а если ранят, то вообще без вопросов — искупил кровью!

— Виноват, товарищ майор. У нас не все так просто. Согласно приказу командования в случае ранения летчик-штрафник после госпиталя должен вернуться в штрафную эскадрилью и продолжить службу.

— Да ты что!.. Быть такого не может!!!

— Еще как может, — вздохнул летчик. — Решение о переводе в обычные авиационные части принимает командование на основании ходатайства командира штрафной эскадрильи и обязательно комиссара. А у нас комиссар — сволочь!

— Ладно, давай, летчик! Возьмешь у старшины рацию, автомат и прочее все необходимое.

* * *

И вот теперь Александр Волин с ППШ наперевес и громоздкой рацией за спиной бежал по дну какой-то то ли ложбины, то ли глубокой канавы. Летчик-штрафник, сменивший ненадолго свою воинскую специальность на бойца штурмового отряда, уже начал понемногу привыкать к реалиям наземной войны. И даже уже не вжимал голову в плечи, когда неподалеку падал и взрывался очередной снаряд или мина.

— Вышли на исходную! — сказал старший лейтенант Алексей Серебров, командир штрафной роты. — Приготовиться к атаке! Помните, действуем быстро, тихо и скрытно.

— Самсонов!

— Я! — К командиру подбежал здоровый детина, бывший сержант, разжалованный в штрафники за драку и пьяный дебош.

— Твои орлы готовы?

— Так точно! — Сержант обладал недюжинной физической силой и был до войны чемпионом области по самбо.

— Помните, работать тихо, ножами и саперными лопатками. Вырубаете немецкую передовую группу, дозоры. Потом уже атакуем мы. Сигнал к атаке — ваша стрельба!

— Так точно, понял.

Отделение под началом Самсонова — все как на подбор. Богатыри бесшумно метнулись к дому. А для всех остальных потянулись тяжкие минуты ожидания. Солдаты сидели молча, спрятавшись за развалинами домов. Подрагивающие от нервного напряжения и противного, липкого страха пальцы крепко держали оружие. Каждый думал о своем.

Александру Волину вдруг стало по-настоящему страшно. Не так, как перед взлетом. Тогда мандраж проходил с первым оборотом воздушного винта истребителя. В воздушном бою он клал свою жизнь на чашу весов летного мастерства и боевого опыта против такой же жизни вражеского пилота, лежащей на другой чаше. И перетягивал свою всеми теми усилиями, которые вкладывал в воздушный поединок.

А сейчас спустившийся на землю боец вдруг понял, что может умереть по нелепой случайности. Прилетит, например, осколок, может быть, даже и «свой» — и все. Или — шальная пуля, которая, как известно, дура.

Александр Волин, летчик-штрафник, посмотрел на пехотинцев, вместе с ним ждущих сигнала к атаке. Вот кто настоящие герои, чаще всего — безымянные. И нет никакого толку от господства в воздухе, если по земле не ступит нога простого солдата. Лишь только тогда эта земля будет освобожденной.

Но так идти в атаку, прямо грудью на смерть, — для этого нужно не пулеметы заградотряда ставить, а как минимум гаубицы!

Примерно через четверть часа раздались выстрелы.

— За Родину! За Сталина! В атаку — вперед!!! — Старший лейтенант Серебров первым рванулся к дому с автоматом ППШ наперевес. Вслед за ним поднялись в атаку и остальные. Передние стреляли на ходу, не для того, чтобы в кого-то попасть, а чтобы подбодрить себя и остальных.

Волин бежал слева от старлея Сереброва, перед глазами маячила спина в белой, выгоревшей гимнастерке. Это был какой-то отчаянный рывок, летчик-штрафник совсем позабыл и о весе рации за спиной, и о больно врезающихся в плечи брезентовых ремнях. А потом о них и вовсе думать стало некогда.

Александр Волин увидел фигуры в серых мундирах, выскакивающие с противоположной стороны дома из развалин, и нажал на спусковой крючок ППШ. Пистолет-пулемет отозвался ревом и сверканием дульного пламени. Дав длинную очередь, летчик-штрафник сразу же спрятался за груду битого кирпича.

— Будь рядом со мной! И не высовывайся, ты мне живым нужен! — прокричал старший лейтенант Серебров.

А вперед уже рвались солдаты. Завязался жестокий и кровавый ближний бой. Коротко трещали выстрелы из ППШ и MP-40, хлопали выстрелы винтовок, рвались ручные гранаты.

Два штрафника подбежали ко входу в подвал, откуда отстреливались немцы. Один из них дал длинную очередь в темноту из «дегтярева пехотного». Второй швырнул внутрь подожженную бутылку с горючей смесью. Вслед за первой внутрь полетела и вторая порция коктейля Молотова.

— Нате вам, суки! Получите «русский шнапс»!

Взрывы жидкого огня буквально затопили подвальное помещение. Немцы, засевшие там, заорали от боли и ужаса. И ринулись вверх по ступенькам — прямо на стволы пулеметов и автоматов штрафников.