Пляска в степи - Виктория Богачева

тени улыбки отозвалась мать. — Давно ей пора перестать за моими юбками прятаться.

Святополк закатил глаза. Он избавится от ненавистной Предиславы как токмо сможет и возьмет заместо нее Иштар.

— Нам не повредят глаза и уши в тереме на Ладоге, сын. А тут добрый повод.

Мать говорила верно, и Святополк даже чуть рассердился. Ему следовало самому додуматься прежде нее. Он князь же! Впрочем, он быстро остыл. Никто не способен тягаться с княгиней Мальфридой в замыслах и хитросплетениях.

Она сжила со свету всех отцовых жен, которых он брал, чтоб родили сына. Не допустила, чтоб ее отослали, избавились от нее, когда в тереме уразумели, что она пустоцвет. Не говоря уже о том, на что пошла его мать, чтобы старый Мстислав взял ее в жены. И хоть с опозданием, но княгиня Мальфрида своего добилась. Стала матерью княжеского сына, единственной водимой женой князя.

Правда, какой нынче с того толк?..

— Верно говоришь, матушка, — пересилив себя, Святополк кивнул. — Слыхал я, правда, что невесту робичич себе сыскал — палец в рот не клади. Гордячка и строптивица. Рогнедой зовут.

Княгиня Мальфрида снисходительно ему улыбнулась.

— Уж сколько задиравших нос гордячек я повидала за свои зимы, сынок. Где они ныне?..

Она поглядела на него, поправила нитку из драгоценных каменьев и торквес на груди и медленно пошла прочь из гридницы. Уже подле двери обернулась к нему и приказала.

— А к Предиславе чтоб нынче же заглянул. Мне внук нужен.

Ей перечить духа у Святополка не хватало никогда.

Он заскрипел зубами, разъяренный и уязвленный, потому что ведал: ослушаться мать он не посмеет и нынче. Тотчас вспомнилась маленькая и горячая Иштар. Уезжая, он пригрозил, что убьет, коли она ляжет с кем-то, пока его нет. Она пыталась скрыть, как сверкнули непокорством бесстыжие глаза, но слишком поздно опустила голову. Святополк увидал.

Ништо, в другой раз сперва он выбьет из нее всю дурь.

Надо бы договориться с ее отцом да забрать Иштар себе, побудет покамест наложницей. Поселит ее недалеко от терема, но чтоб мать не прознала. Иначе не проживет Иштар и пары седмиц. Княгиня Мальфрида не потерпит, чтоб он княжью кровь разбавлял да ее племянницу бесчестил. И внука от хазарской девки не потерпит. Да и дядька Брячислав рот свой откроет так, что никакой управы не получится сыскать.

Пока не получится.

Коли сложится все, как Святополк задумал, управу и на мать, и на дядьку он найдет. Нынче же… Он откинул в сторону деревянный кубок, поднялся на ноги и нетвердой походкой направился к двери. Пол расплывался перед глазами: все же порядком захмелел, осушив в одного целый кувшин хмельного питья.

Святополк вышел из гридницы и пересек длинные-длинные сени. Он шел на женскую половину терема: там жила его глупая, нелюбимая жена, их сопливые дочки да мамки-няньки. Как-то он решил, что там же стоит поселить девок, что грели ему постель, но княгиня Мальфрида весьма скоро показала ему, что затея была глупой. Больше он на женскую половину девок своих не водил.

Толкнув дверь в горницу жены, он увидел, что Предислава вышивает в окружении мамушек-нянюшек. На полу подле ног жены играли с куделями их дочери. Святополк мазнул по ним равнодушным взглядом, посмотрел на вскочившую на ноги жену и махнул рукой, указывая на дверь.

— Все вон пошли, живо! И соплюх этих заберите!

Как и всякий раз, глупые бабы подняли шум: пока собирали свои тряпки, пока поднимались с лавок, пока уносили разом занывших дочерей. Святополк так и стоял на проходе, провожая каждую раздраженным взглядом. Когда последняя, наконец, убралась из горницы прочь, закрыл дверь и опустил тяжелый засов. Повернулся к жене — Предислава прижималась спиной к деревянному срубу и следила за ним испуганным взглядом, теребила светлые косы. Она не надевала кику на женской стороне терема.

Святополк шагнул к ней, и она прижалась к стене еще пуще. Предислава часто дышала, и ее полная грудь высоко вздымалась, туго натягивая ткань рубахи.

«Затетёха», — брезгливо подумал Святополк и едва не сплюнул прямо в горнице.

— Стало быть, матери моей нажалилась, что муж к тебе не заходит? — он недобро улыбнулся и принялся расстегивать воинский пояс.

— Я не жалилась, — слабым, дрогнувшим голосом возразила Предислава. — Твоя матушка и без моих слов обо всем ведает.

— Нашто мне сюда приходить, коли ты ни к чему не годна, — Святополк медленно покачал головой и окинул жену злым взглядом. — Что стоишь, ложись на постель.

* * *

Подперев ладонью щеку, княгиня Мальфрида совсем не по-княжески вздохнула. Сидевший напротив мужчина поднял на нее взгляд. Женщина постукивала пальцами по деревянной столешнице, и ее кольца тускло поблескивали в свете лучин.

— Зачем ему убивать кузнеца? — Мальфрида вновь вздохнула и, взявшись за два рожка, сняла с головы тяжелую кику.

Ее волосы были убраны в высокую прическу на затылке, и она вытащила из нее заколки. Две тяжелых, побитых сединой косы скатились по ее плечам аж до лавки.

Ее брат, которого когда-то звали Бёдваром, а ныне величали Брячиславом, поглядел на нее со сдержанным удивлением. Совсем худо дело.

— Не ведаю. Но мне об том шепнул надежный человек. Я ему верю.

— Боги светлые, хоть бы из удела своего уехал, прежде чем такое творить, — Мальфрида покачала головой и прикрыла ладонью глаза. — Ведаешь ли, прошел он обряд очищения перед Перуном-то?

Брячислав сдержанно помотал головой.

— Ох ну и туес, — простонала Мальфрида.

По всему выходило, вернулся Святополк из той деревни и тотчас сел за общий стол в гриднице, преломил со всеми хлеб; лег ночью с какой-то девкой.

Брячислав скривился. Денно и нощно бесчестит Предиславу, его дочку, ее муж. Его, Брячислава, племянник. Курощуп клятый! И слово матери давно для него уж не указ. Разбаловала его она страшно, и вот что вышло. Да что уж нынче об том говорить да жалеть. Пороть следовало, пока поперек лавки лежал.

Нынче уж поздно.

И он ничем не лучше, старый дурень! Повелся на сладкие речи, отдал за него дочь, хотя и ведал уже тогда все про гнилое святополковское нутро…

— Что делать станем? Община кузнеца лишилась. Один он там был на много изб. Коли до Ярослава слух дойдет, коли пойдут княжьей Правды искать…

— Поезжай сам, — попросила брата княгиня. — Возьми из шкатулки моей перстень. Привези им мехов и меда.

— А коли не выйдет откупиться? — Брячислав поглядел на сестру из-под густых, насупленных бровей, и та рассерженно стукнула ладонью по столу.

— Ты поезжай сперва, а уж потом рассудим!

— Общине кузнец потребен, а не цацки твои, —