У рассвета цвет заката.Книга 1 (СИ) - Арина Ирина

И все. Абстрагирование помогать перестало. Ни одна абстракция не поможет, когда приходит полное понимание. Не будет у нас никакого постоянного контакта. Его просто не может быть в таком раскладе. Вне зависимости от войны всех выпускников школы ждут Киллитенс, Краетол, Вимптлех… любые государства Мелонты, где у Тугдоланта есть свои интересы. У сложившихся пар, вроде Райна и Мэлы, остается шанс работать вместе, под общей легендой. У нас такого шанса нет. Лефу не нужны были чьи-то рекомендации, хотя без них явно не обошлось, он сам это понимал.

А я… Правильно Лефлан сказал, с таким неумением смотреть вперед и оценивать ситуацию, агент из меня аховый. Ничего не сообразила там, в Скайэтуале, и неизвестно, как долго соображала бы, не подтолкни Сартар в нужном направление. И… Второе непонимание, не слабее первого: зачем это капитану?

— Я могу задать вопрос?

— Предварительно ответив на мой. Из каких предпосылок вытекает вывод об иномирности Андуаша Манжура?

Это был, наверное, единственный за сегодня вопрос, ответ на который затруднений у меня не вызывал. Не считая предпосылок Сартара. Отложить эту тему, когда я сама ее поднимала, и вернуться к ней, когда разговор шел совсем о другом… Но просто так капитан не делал ничего и, если выбрал такой порядок действий, значит, в нем был смысл.

— Во-первых, слова. «Критлиц». Я никогда такого не слышала, Лефлан тоже. И употребление сочетания «твою мать» в ярко выраженном негативном ключе. В Тугдоланте к матерям относятся уважительно, ими не ругаются.

— Стоп, Эргон. Вы в совершенстве владеете всеми языками Мелонты, чтобы пребывать в уверенности об отсутствии в них незнакомых Вам слов и идиом?

— И… чего? — видимо, я и тугдолантским владела не в совершенстве, слово оказалось абсолютно незнакомым.

— Фразеологизмов, — если Сартар задался целью продемонстрировать неполноту моего словарного запаса, ему это отлично удалось. Однако, смилостивился, расшифровал: — Устойчивое выражение, — и даже немного утешил: — В массовой речи эти термины еще не используются, пока они обкатываются в узком кругу лингвистов. Несостоятельность первой предпосылки понятна? Переходите ко второй.

— Он… айм Манжур сказал… дословно это звучало так: «Хватит того, что в Мелонту ваши соседи наперли». Можно было бы предположить, что Андуаш Манжур не из Тугдоланта, но тогда бы он не был допущен к руководству лабораторией и преподаванию в школе, законы империи это запрещают. И третье. Он сказал, что понимает смысл спящей памяти, и предупредил, что мы этого не слышали. То есть, как бы, нечаянно, проговорился и исправлял это. Я тогда не знала, что памяти… разуму человека можно такое… воздействие устроить, что в Тугдоланте это умеют.

— Теперь знаете. Ваше мнение изменилось?

— Нет. Вы его иномирность сами подтвердили, капитан Сартар. Косвенно, но подтвердили, еще в начале нашего разговора.

— Ошибаетесь, Эргон. Отметка наблюдательности не была подтверждением. Ваш второй факт я могу легко опровергнуть так же, как и первый. В законах Тугдоланта достаточно исключений, позволяющих лицам, рожденным за пределами империи, занимать высокие должности, и нет ни слова об ограничении для таких лиц возможности преподавать в любых учебных заведениях.

— Но школа — не любое, иначе она не была бы закрытой и не маскировалась под школу искусств, а наша группа — еще более не любое. С таким уровнем секретности в нее не могли допустить никого, кто не облечен доверием высшей степени. И порталы. Вы же не скажете, что в Тугдоланте… нет, вообще в Мелонте о них знают все? — выдала я все это, не желая расставаться со своей догадкой о Манжуре, и на последнем этапе сама же себя поймала на нелогичности. По словам Андуаша выходило, что знали и пользовались, и что-то приносили в Мелонту из других миров. Выразительный взгляд Сартара показал, что нелогичность присутствует и мимо него не проскочила. Я не нашла ничего лучше, как уклониться от обсуждения неудачного момента. — А третий факт?

— А третий факт говорит о том, что у Манжура были причины открыться перед вами. Можете поверить, Эргон, вариант «проговорился» в его случае отсутствует, вы оба просто забыли бы об этой оговорке. Задавайте свой вопрос.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Количество вопросов у меня прилично повысилось, но задала я все же тот, что собиралась изначально. Только не так, как собиралась. В первой версии вступления не было.

— Я не спрошу, о причинах айма Манжура, Вы их не откроете, как и то, что Вы о нем знаете… знаете. И откуда он, не спрошу, я догадываюсь, что из Скайэтуаля. И что приносят через порталы, не спрошу, хотя Вы и это, скорее всего, знаете. И кто мне ставил блок, не спрошу, это Вы тоже не скажете. Я спрошу почему Вы сейчас пошли на этот разговор. Я ведь не останусь в школе, я выберу… уже выбрала Лефлана. Вы ведь понимали, что будет так? Я почти уверена, что понимали. Я не считаю себя какой-то выдающейся или еще что-то… я даже не в лучших учениках, но год назад были против моего ухода, а теперь будто сами даете повод уйти. Почему, капитан, Сартар?

— Я и сейчас против. Вас не смущает тот факт, что из двухсот семидесяти человек в агентурную группу вошло всего шестнадцать? В нее не попадают учащиеся без соответствующих задатков.

— Способные отказаться от всего и от всех, включая себя?

Не представляю, как это у меня вырвалось. Ничему подобному нас не учили, может быть, конечно, только пока, но давний разговор с Лефом крепко засел в памяти и вот, решил проявиться. А Сартар непостижимым образом это понял.

— Позиция Ют-Раша? Он не прав. Важнее прочего для агента сохранить свою личность, внутреннего себя, со всеми привязанностями, убеждениями, принципами. Другой вопрос, что все это будет вынужденно скрываться. Скрываться, Эргон, но не отторгаться ни в коем случае. Понимаете разницу? На такое способны немногие. Уже к концу этого года из вашей группы отсеется, минимум, четверть, а к завершению обучения останется не более трети. У Вас неплохой потенциал и были бы все шансы дойти до выпуска, не будь у Ют-Раша самых серьезных намерений на развитие ваших отношений. Его безопасность и неуязвимость для Тугдоланта важнее получения еще одного агента. Не подумайте, что Ют-Раш о чем-то просил, тот случай годичной давности был первым и единственным, но ему, действительно, рекомендовано прекратить ваше общение. Настоятельно рекомендовано со стороны власти. А со стороны тех, кто стоит выше власти, не менее настоятельно рекомендовано вашим отношениям не препятствовать. Этот год Вы доучитесь, Эргон, это также рекомендация, на этом все. Приказ о Вашем отчислении уже подписан. Можете сообщить об этом Ют-Рашу при следующей встрече.

— А… — слова «следующая встреча» вывели меня из ступора, куда вогнали все предыдущие. Хорошо, успела сама себя остановить и заменить «Она будет?» на: — Я смогу?

— Сможете. Вы не спросили, но я отвечу. Вам блок ставил я и поправку на разговор с Ют-Рашем внесу. И еще один ответ на то, о чем Вы не спрашиваете. Скайэтуаль — неверная догадка, Манжур не оттуда, его мир лежит несравнимо дальше и выше. Можете быть свободны, Эргон.

Из кабинета я ретировалась, забыв произнести положенное: «Принято, капитан Сартар», и долго сидела в нише напротив нее. Все услышанное нужно было как-то осмыслить, обдумать, понять… И понять, что непонятного стало меньше и больше одновременно. Дня с таким количеством противоречивостей у меня еще не было, они в голове укладывались трудно, требовали вернуться и не отставать от Сартара, пока не объяснит все, детально и подробно. Здравый смысл доказывал, что это бесполезно. Когда здравый смысл начал сдаваться, капитан вышел из кабинета, не оборачиваясь, бросил через плечо:

— Отправляйтесь домой, Эргон, — и быстро зашагал по коридору.

В квартале от школы меня догнали Мэла и Райн.

— Вайра, мы тебя искали! Ты на «болталку» почему не ответила? Не могла? Сильно досталось? За что?

«Болталку» Мэлавиаты я только теперь заметила. И волнение ее было понятно. Сартар просто так не вызывал, только за особые заслуги. У меня в этот раз они получились, на самом деле, особые. Такие что… Но ребятам об этом знать было неоткуда и узнать не от кого, поэтому возмущение Райнара: