Правдивая история короля Якова - Анфиса Каховская

простиралось бесконечное белое поле и шёл снег. «Что ж, – подумал Иларий, – если он хотел меня удивить, то да, удивил. Если хотел напугать, то не вышло».

Он как можно быстрее пошёл вперёд. Сначала он почему-то не заметил, что в самом центре комнаты стояло большое кресло с высокой резной спинкой, даже, скорее, не кресло, а трон. И на этом троне сидел седовласый старик с длинной бородой. Одет он был в чёрную мантию до пола с широкими рукавами. Старик не шевелился, только глаза его внимательно следили за приближением гостя.

«Вот точно такой, как я представлял», – подумал Иларий.

Он остановился в трёх шагах от Арна. Ближе подойти не решился.

Ворожей некоторое время пристально его изучал, а Иларий молча ждал, не решаясь начать разговор. Приближалась ответственная минута, важно было ничего не испортить.

– Красавчик! – неожиданно громко и визгливо сказал старик.

– Что? – растерялся Иларий. Он не был готов к таком началу.

– Никогда не видел таких красавчиков. Ты принц из сказки?

Шутил он что ли так бездарно? Иларий не знал, что ответить.

– Что принёс?

– В каком смысле?

– В прямом. Ничего не принёс?

Иларий заволновался. Неужели всё так просто? Или это ловушка? Вдруг ворожей обо всём догадался. Может, он умеет читать мысли. Но тот смотрел на него выжидающе.

И Иларий решился.

– Вот, – он достал из кармана Траву и протянул Арну.

– Хм, – тот покрутил её возле лица, понюхал и откусил часть.

«Как узнать, потерял он силу или нет?» – тревожно раздумывал Иларий.

С виду чародей ничуть не изменился.

Иларий стал медленно приближаться к нему, но тот не обращал на него внимания, увлечённый поеданием Травы. В рукаве у Илария был спрятан небольшой кинжал, и он стал осторожно выдвигать его себе в ладонь.

– Ай! – вдруг вскрикнул ворожей. – Ай-ай-ай! Ой-ой-ой!

Он подпрыгнул, продолжая вопить, и Иларий с удивлением заметил, что сиденье трона под ним раскалилось докрасна, словно оно было металлическим и снизу кто-то развёл огонь.

Старик упал на пол и закрутился так, будто его поджаривали на сковороде.

– Сколько раз я тебе говорил не занимать моё кресло! – раздался у Илария за спиной громкий, властный голос.

Юноша обернулся и увидел, что к нему широкой походкой идёт высокий мужчина средних лет, одетый в свободный костюм горожанина.

После этих слов старик перестал дёргаться, весь зарылся в свою необъятную мантию и стал – да-да! – растекаться по полу. Иларий не успел и глазом моргнуть, как от него осталась только большая лужа. Лужа это, впрочем, вела себя очень странно. Сначала она пузырилась, словно кипела, а потом потекла к выходу и вытекла в щель под дверью.

– Вот прохвост, – сказал вошедший мужчина и крикнул громко в сторону двери: – Ещё раз увижу – испарю!

За дверью возмущённо булькнуло.

– Извини, что задержался, – приветливо улыбнулся мужчина Иларию, – не ожидал, что Пушистик так быстро тебя приведёт. Он у нас тихоход. Ты ведь Иларий, верно? Ну, а я отец Дарины, Арн.

Иларий автоматически пожал протянутую руку.

– Он тебя напугал? Обидел? Ты не обращай внимания. Он ведь не человек даже. Так, субстанция не пойми чего. Бродит по замку и постоянно оказывается не там, где нужно.

Иларий машинально кивнул. Он был слишком потрясён, чтобы что-то соображать.

Арн заглянул ему в лицо.

– Вижу, он всё-таки тебя напугал.

– Нет-нет, просто я никогда не видел ничего подобного, – Иларий попытался взять себя в руки.

– Ну да, с непривычки в нашем замке должно быть сложновато. Не всегда можно верить своим глазам. Ты, наверное, подумал, что он – это я? Старик с длинной седой бородой в мантии – так ведь должен выглядеть волшебник?

Иларий решил, что сейчас не время хитрить – проницательный взгляд Арна проходил словно сквозь него. Да он и не видел смысла лгать по поводу того, что он здесь почувствовал. Главное, чтобы ворожей не узнал про Траву, которую он отдал этому… этой…

– Ну да, просто я думал, что вы… – он замялся.

– Старый? – помог ему Арн.

– Ведь вы очень давно стали Верховным Ворожеем.

– По-твоему, семнадцать лет назад – это очень давно? Хотя тебе самому, наверное,

не больше.

– Мне восемнадцать.

– Что ж, значит это для тебя почти целая жизнь. Тогда я не удивлён. Но, поверь, когда-нибудь ты скажешь, что семнадцать лет – это совсем не много, – он помолчал, задумавшись. – Что ж, я тебя не буду задерживать. Дарина наверняка ждёт. Да и у тебя, наверное, мало времени. Ты ведь артист, верно? Дарина говорила, что у вас каждый вечер представление?

– Спектакль, – невольно поправил Иларий.

– Она в восторге от ваших спектаклей! А она в этом разбирается, поверь. Так вот, ответь мне на один вопрос и возвращайся к Дарине. Дело в том, что я её не выпущу из замка. Никогда. Она уже показала тебе Отражение? Вы могли бы встречаться так, но она не хочет. Вопрос мой в том, будешь ли ты приходить к нам в замок, чтобы пообщаться с моей дочерью? Если нет, то по-другому вы видеться не сможете.

«Ещё не всё потеряно, – подумал Иларий, – он, кажется, не узнал про Траву. Я приду завтра – и в этот раз не ошибусь!»

– Да, конечно, – расцвёл он улыбкой в ответ Арну, – я с удовольствием буду приходить к вам, если вы не против.

– Я не против, – это прозвучало искренне. – Надеюсь, что от следующего визита у тебя останутся только приятные впечатления.

– Да, конечно, – с энтузиазмом поддержал его Иларий. И он изо всех сил надеялся на это.

Запас Травы ещё был. Вход в замок для него теперь открыт. Арн его не подозревает и подпустит близко к себе. Всё складывается хорошо. Про сегодняшнюю неудачу можно забыть. Будем считать это репетицией.

Так он думал, возвращаясь «домой», к своей повозке. Он совсем не вспоминал про то, что было после беседы с Арном, помнил только, что удачно справился с ролью внимательного кавалера – пришлось вновь к ней вернуться, но Иларию это не было в тягость, он знал, для чего это делает и был уверен в будущем успехе.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ,

в которой Дарина ведёт себе совсем не как положительный персонаж.

Дарина сидела на большом мшистом камне на берегу озера, обхватив руками колени и глубоко задумавшись. Мягкий ветерок теребил её распущенные волосы, лежавшие на одном плече. Широким простором простиралась перед ней водная гладь, тёмной стеной стоял за спиной лес. Был бы рядом художник, непременно захотел бы запечатлеть её на полотне.

Прошедший день выдался тревожным, поэтому Дарина окружила себя непроницаемыми елями, выстелила под ногами тёмное лесное озеро, сгустила серые сумерки, из звуков оставила только стрёкот кузнечиков в траве и низкое грудное пение лягушек – ничто не должно было нарушать её мысли.

А мысли были, как ни странно, не радостные.

Утром, готовясь к приёму гостя, она чувствовала такое воодушевление, такая буйная радость клокотала у неё в