Король-Лебедь - Юлия Андреева

Только потом, позже «обязанность первой ночи» переросла в «право».

Людвиг не хотел бы обладать правом быть немилым, но одновременно с тем сама эта ситуация манила его своей таинственностью. За столом спорили о понравившейся королю певице. Оказывается, она была из простолюдинов, ее семья территориально относилась к владениям одного из молодых людей, сидевших сейчас с Людвигом за одним столом, и чисто теоретически, конечно, если бы «право первой ночи» было в силе, девушка могла бы принадлежать именно ему.

Слушая пьяные разговоры и попивая смешанное с рейнвейном и с каплями фиалкового эфирного масла шампанское, Людвиг вспомнил о том, как однажды он уже сделал попытку испытать наслаждения права первой ночи.

Было это в его бытность студентом университета, и речь шла о книге, которую будущие светила мировой науки, искусства и юриспруденции покупали вскладчину и читали потом по очереди, меняясь каждую ночь. Ночь наедине с таинственной книгой привлекла Людвига с такой силой, словно речь шла о ночи наедине с появившейся в результате спиритического сеанса девушкой из прошлого или грядущего.

У Людвига было больше денег, нежели у его новых знакомых, но принц не стал тогда раскрывать своего инкогнито и внес свою долю чужими руками. Но, когда книга была уже приобретена, появился еще один ритуальный предмет – старая шляпа со жребиями. На жребии были номера, согласно которым каждый из пайщиков должен был получить в свое пользование книгу.

Поняв, что слепой случай может сыграть роковую роль, Людвиг вышел из тени и, представившись, потребовал для себя безоговорочного права первой ночи, в чем ему было решительным образом отказано.

Поняв, что вожделенная книга может уйти от него навсегда и что он не притронется к ней после того, как с ней проведут ночи другие студенты, Людвиг пришел в ужас и пообещал, если ему отдадут книгу, к утру сделать каждому из участников сговора по копии. На чем и порешили.

Обнимая книгу, точно выкупленную из неволи пленницу, с замиранием сердца Людвиг открыл ее. Книга была старой, но не являлась старинной, просто ее давно не издавали, и из–за этого она приобрела понятную ценность для готовившихся к экзаменам студентов.

С восторгом принц разглядывал занимательные иллюстрации и чертежи, не пытаясь вникнуть в смысл написанного. Он провел бессонную ночь, представляя, как в своих холодных комнатах бедные студенты судорожно перебирают страницы учебников, слюнявя пальцы и переписывая целые абзацы в тетрадь.

Как далеки они были сейчас для Людвига с его высшим пониманием владения книгой, правом первой ночи и правами безграничной монархии.

Кстати, как выяснилось позже, книга была не из тех, которые изучали на его курсе, и для учебы она была ему не нужна. Это был «Самоучитель персидского языка».

Повинуясь странной магии происходящего, Людвиг тогда действительно занялся персидским и вскоре, не имея ни единого наставника и не взяв ни одного урока, овладел персидским, причем так хорошо, что даже самому взыскательному знатоку не пришло бы в голову поправлять его произношение, настолько оно было верным и правильным.

Заколдованный лес

Маленький Зигфрид всю свою недолгую жизнь жил в лесу со своим воспитателем карликом Миме. Нибелунг воспитывал его с самого рождения, тем не менее Зигфрид так и не смог поверить, что Миме его отец. Уж больно он был трусливым, мелким и тщедушным. Зигфрид же рос сильным и красивым мальчиком. Карлик не мог сделать ни одного меча, который Зигфрид не сломал бы играючи. Однажды Зигфриду удалось уговорить Миме открыть ему тайну его происхождения.

Карлик поведал мальчику, как однажды встретил в лесу погибавшую от голода и усталости беременную женщину Зиглинду, которая умерла у него на руках, успев подарить жизнь своему сыну Зигфриду. Перед смертью Зиглинда передала нибелунгу обломки знаменитого меча Нотунга, принадлежавшего прежде отцу маленького Зигфрида, с тем чтобы когда–нибудь Нотунг служил сыну.

Юноша попросил Миме сковать для него отцовский Нотунг, но Миме не удалось это сделать. Неожиданно перед Миме возник одноглазый незнакомец в сером плаще и широкополой шляпе с посохом, на конце которого сверкает молния. Странник предложил Миме поиграть в загадки, закладом в игре служит голова проигравшего, и тот не посмел перечить, понимая, что его гость – бог!

Несмотря на то что нибелунг придумывал очень сложные вопросы, незнакомец отвечал на них, не задумываясь. Когда же пришла очередь странника спрашивать Миме, он задал ему три вопроса, на последний из которых карлик не сумел ответить: «Кто скует непобедимый Нотунг?»

«Нотунг скует тот, кто не ведает страха, ему же и достанется твоя голова в качестве приза, нибелунг», – ответил за него странник и тотчас исчез.

Миме ужасно испугался, так как понял, что единственное, чему еще не успел научить своего воспитанника, – это чувство страха. Он решил уже закопать обломки Нотунга в землю, но в это время в кузницу явился Зигфрид. Удивленный, что воспитатель даже не начал ковать меч, юноша раздул меха и взял в руки молот. Вскоре Нотунг был как новенький.

Предвкушая скорую смерть от руки своего названного сына, Миме повел Зигфрида в лес, чтобы убить его.

* * *

Людвиг смотрел на сцену, на которой залитый лунным светом возвышался волшебный лес. Тот самый лес, через который должен был идти юный герой со своим коварным воспитателем. Король прекрасно знал эти декорации, так как лично рисовал их ветку за веткой, а потом участвовал в монтировке и установке света. И вот теперь таинственный лес поражал его своей неизвестностью и странностью.

Это был другой, чужой и словно втягивающий его в себя лес призраков. Так что на какое–то время Людвиг перестал воспринимать происходившее на сцене, вдруг оказавшись в зачарованном лесу. Ощущение было настолько сильным и завораживающим, что король боялся пошевельнуться или вздохнуть, потеряв таким образом то необыкновенное, что происходило с ним. И одновременно с тем стараясь увидеть и прочувствовать как можно больше.

Интересно, он знал, что все еще находится в театре, и одновременно с тем он был в лесу, слышал пение птиц и запах цветов. Под его ногами лежал мягкий ковер зеленого мха, а где–то за кустами бежал ручей.

Собравшись с духом, Людвиг заставил себя подняться и сделать шаг. Под ногой хрустнула ветка. Не имея понятия, куда следует идти, Людвиг оглянулся: он находился на освещенной светом солнца поляне, вокруг которой возвышался вековой лес.

Забавно, на сцене была ночь. Людвиг хотел пойти наугад и только тут сообразил, что часть его в это время находится в королевской ложе театра, а значит, он рискует рухнуть в зрительный зал и сломать себе шею.

Не зная, что предпринять, Людвиг замер, читая молитву, которая вдруг неведомым образом обернулась строками Иоганна Гете: «Мир духов рядом, дверь не на запоре, Но сам ты слеп, и все в тебе мертво. Умойся в утренней заре, как в море, очнись, вот этот мир, войди в него».

Людвиг закрыл глаза, но видение чудесного леса не исчезло. Напротив, теперь оно сделалось еще более ясным и настойчивым. Над головой короля появился золотой орел, а из леса навстречу к нему вышли простоволосые босоногие красавицы, которые смеялись, распевали песни и звали Людвига к себе.

«Не подчиняться», – приказал себе король. Но с каждым ударом сердца сладкие голоса лесных дев становились все громче. Они приблизились к королю, закружив вокруг него веселый хоровод.

«Я должен проснуться. Любой ценой я должен проснуться. Или смерть ужасная, мучительная, бессмысленная смерть».

Не помня себя от ужаса, он заорал. Подражая ему, закричали и лесные нимфы. Тогда Людвиг начал прыгать, дергая руками и ногами, в надежде что сумеет таким образом пробудиться от своего сна.

Вслед за ним запрыгали и девушки. Их волосы развевались по ветру, поднимаясь и опускаясь, подобно всполохам солнца или движениям водорослей в озере.

Вдруг картинка застыла, и Людвиг услышал голос, приказывающий ему следовать за ним.

Король задрожал и, повернувшись на зов, вдруг явственно увидел театральную ложу, из которой вышел в чудесный лес. Людвиг вздохнул и, вернувшись на свое место, упал в кресло, обливаясь потом.

В последний момент, находясь между заколдованным лесом и театральной ложей, он увидел, что, оказывается, все это время стоял, наклонившись над пропастью пустого зала.

– Поздравляю с возвращением, – шепнул ему на ухо все тот же голос. Людвиг вздрогнул, только тут заметив незнакомца.

Рядом с ним в королевской ложе на точно таком же кресле, как и у Людвига, сидел светловолосый мужчина, одежда которого была сделана из крепкого, домотканого полотна с крыльями за спиной. Что касается крыльев, то тут следует уточнить, что ангел расположил их так, чтобы они свисали по обеим сторонам кресла.

Но Людвиг удивился не столько белым крыльям, сколько тому, что в его ложе, невзирая на строжайший запрет, посмел находиться посторонний.