Германо-польская война - Даниил Проэктор

Буржуазные правительства Франции, не жалея энергии для подавления революционного движения и для борьбы с коммунистической идеологией, недооценивали важность укрепления национальной обороны. Это видно, в частности, из того, что военные кредиты в большей части оставались неиспользованными: на 50% - в 1933 г.; на 33% - в 1934 г. и на 60% - в 1935 г.{181}.

В 1935 г. благодаря Гамелену, назначенному вице-президентом Верховного совета национальной обороны, был получен военный кредит почти в 4 млрд франков. Главные усилия направлялись на строительство танков. Было построено некоторое количество машин типа Р-35 и Г-35. Но только в 1936 г., в силу психологического шока, вызванного ремилитаризацией Рейнской области, военный министр Даладье потребовал, чтобы Гамелен разработал программу военного производства, рассчитанную на несколько лет. Гамелен представил ему "четырехлетний план" на сумму в 9 млрд франков. Даладье увеличил ассигнования до 14 млрд. Этот план был утвержден 7 сентября 1936 г. Казалось, наконец за три года до войны сдвинулось с места дело перевооружения наземных войск. Что касается подобных же мер в области авиации, то они начали приниматься только в январе 1938 г. с назначением министром авиации Ги ля Шамбра{182}.

Было создано управление по производству вооружения, утвержденное законом от 3 июля 1935 г. Функции по организации военного производства распределялись следующим образом: Генеральный штаб выбирает объекты, подлежащие изготовлению, и утверждает программу выпуска военной продукции; управление по производству вооружения распределяет заказы по заводам военного министерства или на частных предприятиях; управление вооружения испытывает и принимает продукцию.

Деятельность всего этого аппарата можно проследить хотя бы на одном примере, который приводит в своей работе главный инженер управления вооружений Аппиш из области изготовления новой 47-мм противотанковой пушки. Разработка ее проекта состоялась в 1931 г.; первый образец был представлен лишь в 1935 г., но так как было неизвестно, кто ее будет использовать пехота или артиллерия, а каждая из них предъявляет свои требования, то дискуссия по вопросу о запуске ее в производство затянулась до 1937 г. Первые экземпляры пушки были изготовлены только в ноябре 1938 г., то есть за десять месяцев до начала войны, и личный состав не успел ее как следует освоить.

Короче говоря, по выражению одного из исследователей вопроса о вооружениях французской армии д'Оопа, "ответственность была рассеяна между многими, а авторитета - нигде"{183}.

Был ли выполнен "четырехлетний план"? В отношении сухопутных войск - с большим опозданием. Только лишь к концу мая 1940 г., то есть к тому периоду, когда поражение Франции в войне с Германией стало фактом, заводы выпустили: тяжелых танков класса В 387 вместо намеченных по программе 396, средних танков класса Д 260 (эти вообще не намечались планом 1936 г.), легких танков 2791 вместо предусмотренных 2430{184}.

Все французские танки имели сильную броню (до 40 мм, а тяжелый танк В до 70 мм), превосходя в этом германские танки, были вооружены пушками (37-мм - на танках "Рено" и "Гочкис" и 75-мм - на танке В), способными пробивать броню германских легких и средних машин, а тяжелый танк В выдерживал попадание снарядов пушек всех калибров, установленных на немецких танках. В отношении быстроходности и радиуса действия германские танки превосходили французские.

Недооценивая роль авиации, действующей непосредственно на поле боя, французский Генштаб пренебрег противовоздушной обороной войск в пользу территориальной противовоздушной обороны, то есть противовоздушной обороны страны. Для ПВО войск армия располагала только старыми образцами зенитных пушек, которые применялись еще в 1918 г. (86 батарей); было начато производство зенитных пушек 25-мм калибра, из которых только 30 были изготовлены к моменту мобилизации и 1200 в мае 1940 г. Имелось еще некоторое количество 20-мм орудий иностранного производства, закупленных в начале 1940 г. (390 типа "Эрликон" и 34 типа "Бофорс"). Такое число зенитных орудий было мизерным для армии. Почти полное отсутствие противовоздушной обороны в мае 1940 г. сильно отразилось на моральном состоянии войск, оказавшихся безоружными при атаках германских пикирующих бомбардировщиков. До 1938 г. во Франции вообще не делалось серьезных усилий для развития авиации. Так называемый "план I" от 1933 г. предусматривал постройку только 1000 самолетов первой линии. В 1936 г. перед фактом перевооружения воздушного флота, проводимого гитлеровцами, Главный штаб ВВС составил "пятилетний план" - так называемый "план II", по которому число самолетов первой линии доводилось до 1500 единиц. Этот план был утвержден правительством в сентябре 1936 г. одновременно с планом перевооружения наземных войск. Позже "план И", показавшийся неудовлетворительным министру авиации П. Коту, был заменен планами "III" и "IV", предусматривавшими усиление и противовоздушной обороны страны, и истребительной авиации непосредственного прикрытия наземных войск. Однако, чтобы не изменять всего плана национальной обороны в целом, Высший военный совет 15 февраля 1937 г. отверг планы "III" и "IV" и вновь вернулся к "плану И".

Когда в январе 1938 г. Ги ля Шамбр получил портфель министра авиации, он обнаружил наличие всего лишь 1375 самолетов первой линии и очень слабо развитое авиационное производство (35 машин в месяц). Под его руководством производство увеличивается до 220 самолетов в месяц в 1939 г. и 300 машин к началу 1940 г.

Ги ля Шамбр вводит "план V", предусматривающий поставку 2617 современных самолетов, из них 1081 истребитель, 876 бомбардировщиков, 636 разведчиков и наблюдателей и 24 десантных самолета{185}. К началу военных действий удалось выпустить лишь часть этих самолетов, главным образом истребительной авиации.

Согласно французским данным, на 15 мая 1940 г. авиация первой линии имела в строю 1300 машин, в том числе всего лишь 143 бомбардировщика{186}.

Французская авиация значительно уступала немецко-фашистской и в качественном отношении. Скорость полета французских истребителей "Потез-63" и "Моран" составляла 480 км/час, а германский Ме-110 развивал скорость до 580 км/час. Материальная часть и радиус действия гитлеровских бомбардировщиков значительно превосходили образцы французской бомбардировочной авиации. Пикирующие бомбардировщики во французской авиации вообще отсутствовали.

Французская армия накануне войны предназначалась служить опорой реакции, орудием крупной буржуазии и государственно-бюрократического аппарата. В 1939 г., несмотря на многие слабые стороны, она все же была достаточно боеспособной, чтобы сражаться против Германии. Но зимой и весной 1940 г. быстро развивавшиеся внутренние процессы, о которых речь пойдет ниже, подорвали ее мощь.

2

Три главных момента определяли характер военной подготовки союзников к отпору германского вторжения в 1939-1940 гг.: политика правящих кругов Франции и Англии, получившая название политики "странной войны ", противоречия внутри складывающейся коалиции капиталистических государств и англо-французская стратегическая концепция. Из них первый был главным и определяющим.

Ход подготовки Франции и Англии к отпору германской агрессии в период "странной войны" - от сентября 1939 г. до мая 1940 г. - находился в прямой зависимости от внутренней и внешней политики правящих кругов этих держав. Широкие массы английского и французского народов ненавидели и презирали фашизм, его методы и цели, ставшие предельно очевидными в ходе и после окончания германо-польской войны. Но трагедия состояла в том, что капитулянты и пораженцы, обладавшие значительной силой и властью, противились мобилизации национальных сил для активной борьбы с фашизмом.

Девять месяцев "странной войны" показали, что крупная французская буржуазия в обстановке, когда гитлеровские армии стояли у дверей Франции, заботилась прежде всего о создании активного фронта против рабочего класса и коммунистической партии в стране и что, если бы этот внутренний фронт дрогнул, она постаралась бы подкрепить его танковыми дивизиями Гитлера. Влиятельнейшие группировки буржуазии искали мира и союза с "третьим рейхом". Расчеты на возможный германо-советский конфликт, не только изолированный, но и при определенных условиях включающий активное выступление Франции и Англии, как и раньше, занимали в их планах первостепенное место. Политический курс диктовал свести войну с Германией на нет и обратить оружие против "внутреннего врага". Этим в конечном счете и определялся процесс подготовки военных действий против гитлеровских вооруженных сил, этим в значительной степени объяснялось то тяжелое состояние французской армии, в котором она вынуждена была на рассвете 10 мая 1940 г. встретить германский удар. Конечно, существовали буржуазные круги, понимавшие, какую угрозу несет Франции германское вторжение, и выступавшие за более активную борьбу против Германии как опасного врага и торгово-промышленного конкурента. Но и среди радикальных кругов буржуазии трудно было найти достаточное количество решительных людей, которые поставили бы национальные интересы выше классовых и твердо стояли бы на позициях борьбы с германским фашизмом до конца. Под воздействием общественного мнения, требований трудящихся, под влиянием сложной политической ситуации в Европе и данных разведки о сосредоточении вермахта у франко-бельгийско-голландских границ, наконец, в силу того простого факта, что война была объявлена и армия отмобилизована, определенная подготовка к военным действиям на Восточном фронте велась. Все чаще к линиям траншей возили корреспондентов, чтобы убедить простых французов в неприступности восточных границ страны. Но характер подготовки, ее интенсивность и направленность не отвечали реальному течению событий. Именно об этом свидетельствовал, в частности, крайне пассивный план ведения войны против Германии, созданный французским штабом, о котором мы будем говорить ниже и который представлял собой детище не только и не столько оборонительной стратегии, исповедуемой французским генеральным штабом, сколько политики правящих кругов. Французская буржуазия, казалось, убеждала Гитлера, чтобы он был спокоен за свой тыл и решительно направил бы удар на Советский Союз. Реакционные тенденции политики и оборонительная доктрина стратегии полностью сомкнулись в идеях этого плана. Политика "странной войны" определила несостоятельность франко-английской подготовки к отпору гитлеровской агрессии, и на почве такой политики созрела катастрофа Франции.