Иной мир (СИ) - Андреев Андрей Анатольевич

— Да от меня, наверное, толку мало… — Катя нерешительно посмотрела на пьяную капитаншу.

— Чушь! — Грохнула по столу пустой кружкой Эльза. — Толк будет от любого! Запомни, ты живешь здесь, и сейчас! Ты тренировалась, фехтовала! И если ты хочешь помешать предательству, то не сиди в стороне, и не смотри на это, как на уличных актеров, а иди, и помешай!

— Я с вами. — Витька давно решил, что он — на стороне дона Серхио, а не Испании, или какой-нибудь Англии. — Катя, ты дерешься не хуже меня. Я уверен, если будет бой, ты будешь одна из лучших.

— Ну, раз ты так уверен… Конечно, я за справедливость!

— Вот и славно. — Эльза поднялась, хотя и держалась за стол рукой.

Глава 19

Артур

Шхуна, которая легла на курс, почти параллельно нашему шлюпу, постепенно приближалась. Еще пара ядер, с шипящим свистом, пролетели рядом, и подняли фонтаны воды недалеко от левого борта.

— Восьмифунтовки. Артур, ты будешь драться, или пока встанешь у румпеля? — Свами вопросительно глянул на меня. А что я ему скажу? Надо — буду драться, надо — подержу румпель… Все равно, потом, когда на борт полезут противники, придется доставать тесак.

— Прости, но держать курс придется тебе. Вахта-то твоя, Свами! — Я ухмыльнулся. — Лучше уж сразу вступить в бой, чем потом.

— Ну, не хочешь, как хочешь. — Свами рассчитывал на другой ответ, и был слегка разочарован.

— Эй, на корыте! — Со шхуны кто-то орал, причем в рупор, это было ясно видно, расстояние неумолимо сокращалось. — Вы что, не видите, что ваш баркас настигает целая шхуна? Решили уйти в переход? Даю вам еще один шанс, спустите паруса, сдайте груз, и можете проваливать на все четыре стороны!

— Эй, да там, похоже, девка! — Михаэль направил подзорную трубу на шхуну. — Точно! Пытается кричать хриплым голосом, но меня не проведешь, я баб без всякой алхимии за милю распознаю! — Он закричал в ответ, в направлении шхуны: — Вы бы лучше сменили курс, и шли себе подальше в море, мы люди простые, и, хоть с бабами не деремся, но в случае нужды и их в переход отправим! — А потом покачал головой, и сказал, уже обращаясь к нам: — Похоже, они нас просто хотят напугать. Ал сказал, что у них мало народа, и, думаю, у них даже своего Ала нет, иначе они крепко бы подумали, прежде чем напасть.

Шхуна шла прежним курсом, и больше не стреляла. Видимо, весь расчет был на абордаж.

— Приготовиться! — Барт поднял над головой абордажный топорик. Бушприт шхуны уже поравнялся с нашей мачтой. — Спустить парус, нечего тянуть время! Пусть лезут, раз торопятся пожить в катакомбах!

Парни заорали что-то воинственное, парус пополз вверх, шестеро человек притягивали его к рее. На шхуне тоже убирали паруса, но, судя по тому, что копошились только на фок-мачте, людей там и правда было в обрез. Удар борт в борт, скрип дерева по дереву… Канониры не смогли дать залп, и теперь схватились за оружие. Со шхуны на “Самсон” полетели канаты, впиваясь крюками кошек в борта. Первый же, спрыгнувший к нам на борт, пират, пал от выстрела мушкета. Второй мушкет дал осечку. И началось.

Нападавшие, среди которых, и правда, было чуть не половина девушек, яростно кинулись на нас. Загремели выстрелы пистолетов, сталь звенела и скрежетала. Из порохового дыма ко мне метнулся крепкий мужик, размахивая саблей, но я встретил его своим тесаком, отбил два сильных удара, и воткнул лезвие ему в живот. Развернувшись, я едва успел уклониться от меча девицы, с перекошенным от злобы, а может, и от страха, лицом. Вторым ударом она распорола мне левое предплечье, но тут ее настигла пуля кого-то из наших, и она свалилась на палубу, как подкошенная. Бой вышел очень скоротечным, нападавших было действительно мало. На палубе то тут, то там, опадали кучки одежды, но в переход, как я заметил, отправилось человек десять, остальные раненые лежали на досках, дожидаясь помощи. Мы потеряли четырех человек, отправившихся в подземелья Иных, противник — семерых. Ал уже вышел на палубу, и, вместе с Шамом, начал помогать всем, кто в этом нуждался. Юр наскоро замотал мне порез на руке, Микко перевязывал Жана, у которого текла кровь из под повязки на голове… Михаэль, присев на корточки у одной из лежащих на палубе девушек, вполне мирно, даже, как мне показалось, дружелюбно, беседовал с ней.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Вы что, совсем не разбираетесь в морских сражениях? Полезли на корабль, без численного преимущества, без залпа картечью по бортам… Где ваш Ал? Неужели он не предупредил, что нас достаточно, чтобы отбить любую атаку такими силами?

— Нету у нас алхимика. Мы надеялись, что вы просто сдадите нам свой корабль. Торговцы не должны так сопротивляться. — Она тяжело дышала, лежа с разрубленным плечом, но держалась, и ни плакала, ни стонала.

— Кто Вам сказал, что торговцы трусливы? Это неправда. А выходить в море без Ала… Недавно в Мире?

— В Мире — давно, а вот в море…

Тут к ним подошел наш Ал, и разговор прекратился. Барт, со свежим шрамом на щеке, впрочем, уже замазанном какой-то мазью, звал всех, не очень пострадавших в бою, осматривать шхуну. Сюрпризов на шхуне не было. Три человека, во время боя остававшиеся на ней, без лишних слов сложили оружие. Мы разделились. Кто пошел изучать количество припасов в трюме, кто осматривал корпус, кто такелаж. В правом борту шхуны “Вепрь” обнаружились две, наскоро заделанные, пробоины от ядер. Еды и воды было достаточно, рома и эля — тоже, а вот ядер почти не было. Пороха — всего бочонок. Досок для починки корабля, если возникнет такая необходимость, было целых две. Три метра парусины. Груз, видимо, с какого-то побежденного корабля, был невелик: четыре бочки французского вина, восемь ящиков железной руды, да десяток мешков зерна. Вооружен “Вепрь” был 16-ти фунтовыми пушками по бортам, двумя 8-ми фунтовками на носу, и четырьмя — на юте, прямо в капитанской каюте. 16 орудий, самое то для шхуны, но, как заявил Барт, на корме следует держать 16-ти фунтовки. Теперь нам предстояло решить, что делать с этим кораблем.

Тяжелораненых разместили в каюте, а остальные побежденные были собраны прямо в центре палубы. Мы негромко посовещались. Всем ясно, что шхуна — слишком серьезный приз, чтобы от него отказаться, но без помощи недавних противников у нас просто не хватит людей на два корабля. Бросать “Самсона” ради шхуны никто не хотел. Микаэль вышел вперед, к пленным.

— Вы попытались взять нас на абордаж, и проиграли. Вы знаете, что вас теперь ждет: мы, согласно законам Высших, просто сдадим вас в ближайшем порту властям, как пиратов, и, после суда, вы наверняка отправитесь на каторжные работы. Но я предлагаю вам другой выход. Во первых, каждый из вас, честно, без утайки, расскажет, как он вообще попал в ситуацию, когда вынужден жить пиратством. Во вторых, каждый из вас решит, что делать дальше: или пойти на каторгу, или влиться в нашу команду. Мы не занимаемся грабежами, мы честно торгуем. И честно делим доход между всеми членами экипажа. Не буду врать, нам не хотелось-бы бросать вашу шхуну, и терять неплохие деньги за этот корабль, но нас попросту не хватит на два экипажа. Если вы выбираете каторгу — что-ж, дело ваше. Если нет — то тогда мы сможем довести шхуну до берега Дании.

Пленные негромко переговаривались между собой, и Михаэль их не торопил. Наконец, одна из девушек, с перевязанной от плеча до кисти рукой, громко сказала, обращаясь к своим:

— Да что мы теряем-то? Лучше уж заняться торговлей, раз нам это предлагают, чем опять идти на каторгу! Мы, — обратилась она уже к Михаэлю, — бежали с каторги вольного Король-бурга. Нам удалось захватить эту шхуну в порту, и мы ушли в море. Нам повезло, что в тот момент других кораблей там не было. Было это месяца полтора назад. Что нам было делать? Вот и занялись разбоем. Команда, постепенно, сокращалась. Перестрелки, абордажи… Люди уходили в переход, а набрать новых мы не смогли. Мы хотели захватить ваш корабль, и, возможно, спрятав “Вепря” в какой-нибудь бухте, ходить в море уже на шлюпе. Мы проиграли. Лично я — готова пойти к вам, торговля лучше, чем пиратство, и намного лучше, чем каторга.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})