Трагедия ошибок - Александр Больных

Поэтому определение обратного курса оказалось детской задачей, и уже в 3.40 самолет

сел в Мудросе. При осмотре выяснилось, что в бомбардировщик попали 26 пуль, но ни

один из летчиков не получил ни царапины.

Каковы же были результаты этого дерзкого налета?

"Гебен" и здание военного министерства получили повреждения, хотя броневые палубы

линейного крейсера защитили его. Он по-прежнему оставался серьезной угрозой флоту

союзников. Хуже пришлось маленьким и хрупким миноносцам. Бомбы, сброшенные во

время первого захода, не попали в линейный крейсер, зато отправили на дно 2 миноносца.

По крайней мере, именно так думала британская разведка. Турецкие источники рисуют

нам несколько иную картину.

Самолет Сэйвори был замечен и опознан во время пролета над Дарданеллами. Однако из-

за неразберихи в системе связи это сообщение потерялось по дороге в Константинополь,

поэтому воздушная тревога была объявлена только с разрывами первых бомб у военных

заводов Маккрикой и Сан-Стефано. Но даже после этого не все части столичного

гарнизона получили извещение о налете. 2 бомбы разорвались во дворе военного

министерства и причинили зданию незначительные повреждения. 1 бомба упала в бухте

Золотой Рог рядом с базой подводных лодок. На "Гебене" никто не подозревал о

появлении англичан, поэтому летящий над Стения Крик самолет никого не

заинтересовал. 2 бомбы упали вне бухты, а третья, нацеленная в "Гебен", попала в

носовую часть эсминца "Ядигар-и-Миллет", который стоял у борта линейного крейсера.

Эсминец получил пробоину, на нем начался пожар. Потушить огонь не удалось, так как

котлы эсминца были погашены и противопожарная система не работала. Через полтора

часа "Ядигар" затонул, на нем погибли 29 человек. Кажется, это был первый военный

корабль, потопленный в собственной базе вражеской авиацией. У стоящего рядом

эсминца "Нумуне" осколками была изрешечена вся носовая часть, но с течью удалось

справиться. На нем были ранены 17 человек. В результате налета туркам пришлось

рассредоточить корабли по бухте, устанавливать дополнительные зенитные орудия,

налаживать действия системы наблюдения и связи.

Заключительная крупная воздушная операция на Средиземном море была проведена в

начале 1918 года. Гидроавианосцы "Арк Ройял" и "Манксмэн" вместе с самолетами

Королевского Летного Корпуса участвовали в атаках против турецкого линейного

крейсера "Явуз". "Явуз" сел на мель и на какое-то время превратился в мишень для самых

мощных воздушных атак против корабля за всю Первую Мировую войну. Всего летчики

армии и флота сбросили на него около 15 тонн бомб, но корабельная броня выдерживала

попадания 65-фн и 112-фн бомб. Гидроавианосцы попытались было использовать против

линейного крейсера торпедоносцы, но атаки были сорваны плохой погодой.

Последний выход "Гебена"

Пока в ноябре 1917 года большевистский переворот не снял русскую угрозу

Константинополю, преемник Сушона вице-адмирал фон Ребейр-Пашвиц не мог позволить

себе выходы в Средиземное море. К этому времени англичане рискнули сократить свою

эскадру в Эгейском море до броненосцев "Лорд Нельсон" и "Агамемнон", 8 легких

крейсеров, флотилии старых эсминцев и горстки маленьких мониторов. По мнению

командующего Эгейской эскадрой контр-адмирала Сиднея Фримантла, выход "Гебена"

из Дарданелл мог преследовать 3 цели:

1. Соединиться с австрийским флотом в Адриатике.

2. Совершить набег на коммуникации между Дарданеллами и портами Смирны.

3. Атаковать британские базы в Мудросе или Салониках, или даже в Порт-Саиде и

Александрии.

Фримантл постарался принять необходимые меры предосторожности. На островах

Тенедос и Мавро были созданы наблюдательные посты. Гидросамолеты с базы на

Имбросе совершали ежедневные разведывательные полеты над Дарданеллами. Между

Галлиполли и Имбросом были поставлены минные заграждения. От 4 до 6 эсминцев

постоянно патрулировали перед выходом из пролива. Броненосцы "Лорд Нельсон" и

"Агамемнон" стояли в часовой готовности к выходу в Мудросе.

Но 12 января 1918 года Фримантла сменил контр-адмирал Артур Хейес-Садлер, который

был капитаном "Оушена" в день его гибели 18 марта 1915 года. Это был "хороший

средний офицер, не имеющий ничего выдающегося". 16 января он должен был прибыть в

Салоники и избрал для этой цели броненосец "Лорд Нельсон", хотя мог использовать

любой из эсминцев или штабную яхту "Триад", специально стоящую в Мудросе для таких

целей (Мы еще увидим, как в 1942 году адмирал Кратчли отправится на совещание на

тяжелом крейсере, лишив адмирала Микаву в бою у Саво совершенно законного трофея.

Похоже, британские адмиралы корабли менее крейсера считали просто недостойными

себя). Он разделил броненосцы, сделав положение эскадры очень опасным. Более того,

Хейес-Садлер ухитрился раздробить свою небольшую эскадру на целых шесть отрядов,

разбросанных по всему морю. "Гебен" без большого труда мог уничтожить любой из них,

или даже все поочередно. В результате выход немцев, к отражению которого готовились

несколько месяцев, застиг англичан врасплох. Хейес-Садлер надеялся, что немцы будут

тралить выходные фарватеры, что позволит англичанам спокойно сосредоточить силы. Он

ошибся.

Главным ограничением действий германо-турецкой эскадры была снизившаяся за годы

войны скорость кораблей. "Гебен" мог развить 22 узла, а "Бреслау" сейчас с трудом

выжимал 20 узлов. И все-таки командир эскадры вице-адмирал фон Ребейр-Пашвиц

решил атаковать британские корабли возле Дарданелл и обстрелять их базу на Мудросе. К

операции были также привлечены турецкие миноносцы "Муавенет", "Басра", "Самсун",

"Нумуне" и подводная лодка UC-23. В результате вылазки фон Ребейр-Пашвиц

рассчитывал оттянуть к Дарданеллам дополнительные силы союзников и ослабить их

давление на палестинском фронте. Кроме того, он хотел поднять моральный дух турок,

пошатнувшийся после падения Иерусалима 10 декабря 1917 года.

Энвер-паша согласился с его предложением, но подчеркнул, что эти 2 корабля имеют для

Турции такое же значение, как для Англии ее Гранд Флит, поэтому следует избегать

ненужного риска.

Рано утром 19 января 1918 года "Гебен" и "Бреслау" вышли из Босфора якобы для

проведения учений в Мраморном море. Союзники на выходе из Дарданелл поставили

плотные минные заграждения, которые представляли серьезную опасность. Однако

немцы полагались на карту, найденную на разбившемся английском пароходе, решив, что

на ней показаны вражеские минные заграждения. Для сохранения секретности операции

контрольное траление не велось. В 5.41 немецкие корабли вышли из пролива.

Наблюдатели союзников на острове Мавро из-за плохой видимости и тумана противника

не заметили. В 6.10 "Гебен" подорвался левым бортом на мине. Повреждения оказались

незначительными, и операция продолжалась. На месте подрыва был сброшен буй, и в 6.32

отряд взял курс на Имброс. Так как якорная стоянка Алики была пустой, германские

корабли повернули на север вдоль восточного берега Имброса. Первым в 7.20 их заметил

эсминец "Лизард", патрулирующий северо-восточнее Имброса. "Бреслау" шел впереди

"Гебена". Так как немецкие радисты глушили радиопередачи, эсминец лишь через

несколько минут установил визуальный контакт с "Рагланом" и передал прожектором

условный сигнал "ГОБЛО". Почти одновременно противника заметил "Раглан". В 7.45

монитор сумел по радио сообщить о выходе немцев "Агамемнону", стоящему в бухте

Мудрое. Тот передал сообщение Хейсе-Садлеру в Салоники, куда адмирал ушел на "Лорде

Нельсоне" 4 дня назад.

Мы приведем свидетельство одного из очевидцев этих событий, командира эсминца

"Лизард" лейтенанта Оленшлагера.

"В момент выхода "Гебена" и "Бреслау" из Дарданелл вблизи пролива

патрулировали только 2 британских эсминца. Первоначально патруль был

гораздо сильнее, однако эсминцы требовались для сопровождения конвоев,

и их отзывали один за другим. Поэтому силы патруля постоянно

сокращались. Днем один из эсминцев оставался севернее Имброса — это

называлось Северным патрулем. Другой эсминец отвечал за проход между

Тенедосом и Имбросом. Этот корабль носил титул Главного патруля. Ночью

оба эсминца крейсировали севернее Имброса.

Нам было запрещено переходить с главной позиции на северную восточнее

Имброса из-за опасности попасть под огонь береговых батарей. В