Сказка четвертая. Про детей Кощеевых - Алёна Дмитриевна

стянула с него футболку — он все-таки приподнялся, позволяя ей сделать это, — провела кончиком языка от пупка до груди. Терпко и слегка солоно. В голову пришло дурацкое сравнение: наверное, таково на вкус солнышко. Что за бредовая мысль? Ах, это не её… Убедившись, что Яша прекратил вырываться, Злата взялась за резинку его штанов и потянула вниз.

Но она рано обрадовалась. Яков дернулся и схватил ее за руки.

— Стой-стой-стой…

Он тяжело дышал, явно был жутко возбужден, и Злате подумалось, что ему стоило немалых сил остановить ее сейчас. Но он остановил… Она коротко вздохнула и обреченно упала ему на грудь, потерлась щекой о кожу и простила той, другой, ее глупые романтические бредни: кожа на ощупь была так же хороша, как и на вкус.

— Ну, что такое?

Положила ладонь ему на живот, провела языком по соску и почувствовала, как сжались мышцы пресса.

Нет, все же Яков был слишком хорош, чтобы быть правдой. Злата знала, что должен быть подвох, но вот прямо сейчас ей было плевать.

— Нам не стоит…

— Почему?

— Злата, пожалуйста…

Она опустила руку ниже и накрыла ладонью его пах. Яша издал совершенно прекрасный звук, близкий к скулению. Оу! Наверное, ему должно быть больно. И при это он все равно пытается остановиться. Поразительно. Какая-то особая разновидность мазохизма?

— Давай сюда свои «но», — поторопила она, поцеловала в кадык, прошлась губами по ключице. На каждое прикосновение Яков выдавал реакцию. Ей казалось, что на нем можно играть как на музыкальном инструменте. И хотелось уже поскорее перейти от гамм к чему-то по-настоящему захватывающему. Ощущение власти над ним заставляло ее терять голову.

— Я должен тебе рассказать, — тяжело проговорил он.

Ей не хотелось ничего слушать. И если бы можно было, она бы не стала. Но, видимо, таков был ее крест. Она провела ногтем по коже над резинкой его штанов. Яков заерзал.

— Что не так? У тебя жена, невеста, дети, страшные заболевания, сегодня ты возвращаешься в Тридевятый, и мы никогда больше не увидимся, ты поспорил на меня…

Яков судорожно втянул воздух и замер. Злата тоже.

— Ты поспорил на меня?

Яков молчал, и его молчание сказало ей больше, чем могли сказать любые его слова. И она сделала то единственное, на что ее могла сподвигнуть подобная ситуация: рассмеялась. О да, все это действительно было слишком хорошо. Вот он — подвох. И слава богам, что оно так, а то она уже начала думать, что так бывает…

«Нет…» — убито шепнула та, что жила внутри.

«Конечно, да, дура ты этакая. Вот поэтому слушайся меня, и все у нас с тобой будет хорошо…»

— Нет! Нет! — наконец воскликнул Яков. — Я бы никогда!.. Я бы никогда так не поступил. Пожалуйста, поверь мне! Злата!

Она отстранилась и заглянула ему в лицо. Выражение на нем было совершенно несчастное. Аж жалко стало.

— Но мне предлагали, — убито закончил он. — И я очень боюсь, что ты потом можешь узнать об этом и решить, что я сейчас… из-за этого… Лучше тогда вообще нет, потому что если ты потом решишь…

«Видишь…»

Злата прикрыла глаза. Черт. Ну что ему мешало согласиться на этот спор? Вот бы прямо сейчас и выиграл. Кто предложил-то, интересно? Клим, небось? Ладно.

— Яш, — остановила она поток его извинений и слегка приподнялась, чтобы он хорошо мог ее разглядеть. Пусть увидит, что она спокойна, и тоже успокоится. — Все нормально. Я тебе верю. Все очень просто: я хочу тебя, ты хочешь меня. Ты ведь хочешь меня?

Он сдавленно кивнул. Как будто ей его взгляда было недостаточно. Кстати, что-то она не могла припомнить, чтобы на нее так смотрели. Почему? На нее ведь часто смотрели с восхищением и вожделением…

— Злат, я… я пока не хочу семью, — едва ли не в ужасе сообщил Яков.

Злата подумала, что сейчас расплачется. В принципе, она не брезговала прелюдиями, но только не такими.

— Я тоже не хочу, — она успокаивающе погладила его по груди, потом по шрамам на щеке и виске. Не удержалась и снова поцеловала в них, потом в губы, решив, что ему это должно быть приятно. — Просто сделаем друг другу хорошо, потому что оба этого хотим. Да? Так можно. И все нормально…

Окончание потонуло в очередном поцелуе. В этот раз Злата постаралась быть мягче, ибо было очевидно, что Яша пока что ни к каким экспериментам точно не готов. И ее старания, наконец, возымели успех: он ответил. Не то чтобы окончательно расслабился, но явно начал хотя бы пытаться это сделать. «Презервативы!» — вспыхнуло в голове у Златы. Но черт… отстранится сейчас, даст ему время остыть и подумать, и потом опять его уговаривай, и не факт, что выйдет… И она не стала ничего делать, в конце концов, была у нее дома одна травка во избежание нежелательных последствий. Ощущения после нее были так себе, зато действовала она наверняка.

Очень-очень неуверенно Яков положил ладони ей на талию.

— Смелее, — мурлыкнула Злата, завела руку за спину, расстегнула бюстгальтер и сняла его, отбросила куда-то в сторону.

Но смелее у Яши не получилось. И снова пришлось все делать самой. И себя раздевать, и его. Впрочем, сосредоточившись на процессе, Злата в какой-то момент перестала думать об этом. Разумеется, она осталась сверху. Так было удобнее контролировать происходящее и следить за Яшей. За выражением его лица, когда она все-таки наконец опустилась на него. Оно было восхитительным. И еще более восхитительным было то, что причиной этому снова была она. До чего же приятно было чувство обладания. Пальцы покалывало от тепла. И она наконец-то почувствовала себя живой. Ярче ощутила происходящее. Собственно, ради этого все и затевалось.

Злата рвано выдохнула, когда он вошел в нее до конца, и Яков снова подобрался.

— Тебе больно? — обеспокоенно нахмурился он, приподнял руку, коснулся плеча.

— Лежи… Молчи… — прошептала Злата и начала двигаться. Мстительно медленно поначалу, и все быстрее потом. Кровать заскрипела, и она раздраженно махнула рукой, ставя купол.

А Яша так упоительно тяжело дышал под ней, и так смотрел, и ощущение власти над ним возбуждало еще сильнее, и как же все-таки здорово было, что она додумалась прийти сюда в ночь, потому что ей явно захочется еще раз и, возможно не один, и…

В этот момент Яков резко рванул ее