Сказка четвертая. Про детей Кощеевых - Алёна Дмитриевна

я не знаю, что они уродливы, — произнес он, и она не сразу поняла, что это ответ на ее вопрос. — Но я не стыжусь этого. Просто когда кто-то относится вот так к твоему уродству, это странно… Злата, я что-то не так сказал? Я вовсе не имел в виду, что ты странная… То есть… Злата, что…

Не слушая его бормотания, Злата медленно встала с его колен. Отвернулась и подошла к чайнику. Проверила наличие воды. Нажала на кнопку выключателя.

— Злата, что я сказал?

Она заставила себя улыбнуться. Отец всегда говорил, что улыбка отражается в голосе, и если ты боишься выдать свои эмоции, нужно улыбаться.

— Все нормально. Просто подумала, почему бы нам все-таки не попить чаю.

А иначе она может сделать что-нибудь плохое. А так у нее будет возможность успокоиться. Яша за ее спиной молчал какое-то время, потом выдал неуверенно:

— Тебе очень идет коса…

Злата обернулась. Он выглядел потерянным и каким-то побитым, как щеночек, ей-богу. Ей вдруг вспомнилось, как Бонни, когда была еще совсем маленькой, иногда заигрывалась и начинала кусаться по-настоящему. Злата злилась и плакала от обиды. А отец говорил, что нет смысла обижаться на неразумное животное. Его нужно дрессировать.

Вот и тут так же. Зря она сейчас не сдержалась. Яков говорил о себе и даже не подозревал, чем именно отзовутся в ней его слова. Злиться глупо. Она сюда не за этим пришла.

— Ради тебя плела, — не стала врать Злата.

— Меня? — то ли испугался, то ли обрадовался Яша.

— Ага. Во-первых, подумала, что тебе так будет привычнее.

— А мне нравится, когда они распущены, — доверительно и очень смущенно поведал он. — Они очень красивые.

Злата не удержалась, мрачно усмехнулась и качнула головой.

Разумеется, они красивые! И вся она такая красивая! Ах, как это неожиданно и приятно — услышать такое! Интересно, он правда полагает, что его комплимент лидер среди самых оригинальных? Боги, она его переоценила, и это будет просто скучно. Это…

— Недалеко от моей деревни на берегу реки есть место, где много камней. Знаешь, есть такие цветочки — ноготки. Эти камни вот такого цвета. И на солнце смотрятся так, будто в огне. Я люблю туда приходить. Вот и волосы у тебя такие же. От них словно теплее, как от пламени…

Ух ты. А мальчик-то поэт. Может, все-таки выйдет интересно.

В чайнике закипела вода, щелкнул переключатель. Злата обернулась и потянулась вверх, чтобы снять с полки кружку и стакан.

— Давай я! — немедленно подорвался Яша и кинулся доставать все необходимое и составлять на стол. — А чай вот… — сказал он и открыл верхний ящик стола. — Злата… Ты сказала «во-первых». А что «во-вторых»?

Она снова умилилась. Какой все-таки непорочный мальчик ей достался. Забавно, но злость уже почти ушла. Почти.

— В постели мешаются, — ответила она, разворачиваясь.

Секунду Яков просто на нее смотрел. А потом его лицо залила краска. Злата едва не замурлыкала от удовольствия. Это ей тоже нравилось: то, как легко его было смутить и заставить покраснеть. Ох уж этот румянец… Кажется, он проступал даже сквозь шрамы.

Она приблизилась вплотную и обняла его за талию.

— Но если тебе уж очень хочется, то можешь распустить, — разрешила она, ловя его откровенно испуганный взгляд. — Яш, не надо волноваться, я заранее даю тебе согласие на все, что произойдет дальше, — очень хотелось добавить, что она в том числе не против экспериментов, но, пожалуй, тогда бы у него точно сердце остановилось, поэтому она решила обойтись малой кровью. — А кусаюсь я только по делу.

И в подтверждение своих слов легонько укусила его за подбородок. Ощутила, как он задрожал. Обрадовалась: а у мальчика явно есть потенциал, и велика вероятность, что она тут не зря старается. Поцеловала место укуса и легко подтолкнула в сторону кровати. Яков явно плохо соображал, потому что шаг сделал, потом еще один. Взгляд его прояснился, когда он уже сидел на тонком матрасе, а Злата снова села к нему на колени, только на этот раз лицом к нему.

— Злата…

Она явно ему нравилась, и, видимо, он боялся ее обидеть и, наверное, это была единственная причина, по которой он до сих пор не выставил ее из комнаты или не сбежал сам. Он просто не знал, как аккуратно отказать. Крайне гадко с ее стороны было использовать это. Но остановиться, не испробовав этот иноземный деликатес, она бы уже не смогла. Тем более, вон, заикаться он уже перестал. А значит, все было не так плохо.

«Что ты делаешь, он же не хочет…» — раздался голос из глубин подсознания.

«Заткнись…»

«Разве ты уже забыла, как ты сама…»

«Заткнись! — мысленно взревела Злата. — Не смей сравнивать!»

«Почему? Потому что ты теперь примерила на себя другу роль?»

«Я вытравлю тебя».

«Нет».

Нет. Действительно — нет. Избавиться от этого выше ее сил. Но никто не мог заставить ее подчиняться этому дурному голосу, и, стараясь заглушить его, Злата снова ринулась в бой. Она впилась поцелуем Яше в губы и, кажется, сделала это не слишком аккуратно, потому что Яков коротко охнул, а она ощутила привкус крови. Ничего, перебьет другими ощущениями. И все же надо было окончательно лишить его возможности трезво мыслить, и сделать это поскорее. И она оторвалась от него и быстро стянула с себя футболку.

Яша тяжело сглотнул, с каким-то почти священным трепетом обвел взглядом ее тело. Зрачки у него расширились, и только по самому их краю еще осталась узкая полоска серого.

Прекрасно.

Однако он не спешил к ней прикасаться. Стесняется? Тут она тоже могла немного помочь.

Злата щелкнула пальцами, выключая свет. Но за окном все равно было слишком светло. Она поискала в памяти и нашла подходящий заговор. Прошептала слова. Сумерки в комнате сгустились. Недостаточно, чтобы не видеть совсем, но достаточно, чтобы создать интимный полумрак. В темноте ощущения обостряются. А ему так будет легче.

— Что происходит? — шепнул Яша.

— Создаю нам атмосферу. Мы остановились на том, что начали раздеваться.

Злата нашла края его футболки, и скользнула ладонями под нее, задевая ногтями кожу, прошлась вверх, нащупала и сжала сосок. Услышала, как Яков со свистом втянул губами воздух. Он то и дело вздрагивал под ней, приводя ее в восторг. Как же это полезно для самооценки, когда на тебя реагируют так. Она