Стрекоза для покойника (СИ) - Лесса Каури

— Лука? — изумилась Прядилова. — Что ты здесь делаешь?

— Девушка была с Эммой, когда это произошло, — пояснил он.

Из глубины дома раздался душераздирающий кошачий вой.

Лука вздрогнула. Этьенна Вильевна заметила, потому что вдруг прищурилась и перевела взгляд на Бориса.

— Выпусти стражей.

Тот извлёк из кармана портативную рацию. Спустя несколько мгновений раздался мягкий топоток, и кошки влетели на кухню. К удивлению Луки, они не обращали внимания ни на неё, ни на тело хозяйки. Обходили кухню по часовой стрелке, тыкаясь носами во все стены и предметы мебели, задерживаясь в углах. Серый котище вспрыгнул на подоконник, струной вытянулся к разбитому стеклу, прижал уши и застыл изваянием.

— Лука, — мягко сказала Этьенна, наблюдая за ним, — скажи мне, кошки были здесь, когда вы разговаривали с Эммой?

— Они что-то услышали! — вспомнила та. — Заволновались и убежали. А когда… когда ей стало плохо, вернулись и бросились на меня…

Этьенна снова переглянулась с Борисом.

— Если бы они хотели броситься на неё, они бы бросились, — с нажимом сказала Прядилова, будто убеждала в чём-то ‘айсберг’, - но они кинулись к окну.

— И разбили его, — кивнул Борис, снимая очки и убирая в карман пиджака. Без них его вид стал ещё более угрожающим. — Поторопись, сейчас менты приедут — сигнализация сработала, нам пришлось официально их вызвать. К сожалению, в этот раз замять инцидент не удастся!

Этьенна, будто позабыв о нём, развернулась. Медленно оглядела кухню. Лука знала, что та видит, потому что сама видела: ровное свечение стен, раздражённое — трёх сгустков пламени, медленно гаснущее, будто истекающее — накрытого простынёй тела. Брошь казалась угольком на левой стороне груди Эммы, жарким, живым, готовым вспыхнуть. Но ещё было ощущение… Странное, смазанное чувство неправильности, которое с каждой минутой становилось слабее, однако продолжало холодить кожу, приподнимая волоски вдоль позвоночника. Неприятное чувство! Недоброе!

— Мне нужно знать, где были стражи, когда это произошло, — не оборачиваясь, сказала Этьенна.

— Проверим камеры, — лаконично ответил Борис.

Прядилова, подойдя к столу, взяла одну из чашек, понюхала. Пробормотала: ‘тмин, розмарин, можжевельник… и что-то ещё…’ Посмотрела на Бориса. Тот молча кивнул. Она отставила чашку, открыла дверцы кухонного шкафчика. Судя по тому, как уверенно двинулась именно к этому — прекрасно знала, что там найдёт.

В шкафчике хаотично стояли банки с чаем: металлические, картонные, керамические, с цветастыми надписями и рисунками и вообще без оных, какие-то полотняные и бумажные мешочки… Лука в жизни не видела столько заварки!

— Не трогай ничего, глянем отпечатки! — предупредил Борис.

Этьенна раздражённо передёрнула плечами, мол, сама знаю. И закрыла шкафчик.

Со двора послышался звук въезжающей машины.

— Прибыли, — сообщил один из охранников, толпившихся в коридоре.

Борис Сергеевич выглянул в окно и спокойно выругался. От этого ‘спокойствия’ Луке захотелось утопиться. Захлопали двери, в коридоре раздались шаги и в кухню вошёл высокий широкоплечий мужчина. Короткая стрижка делала его похожим на бандита, распахнутое пальто с поднятым воротником — на детектива. Выражение лица с резкими чертами не предвещало ничего хорошего. Никому из присутствующих.

— Борис Сергеевич, дорогой, — преувеличенно весело сказал он, не вынимая рук из кармана пальто и не глядя на труп, — сколько лет, сколько зим! Небось, не ожидал меня увидеть?

— Капитана увидеть не ожидал, — пожал плечами Борис, — ожидал участкового…

— Что ж так? — прищурился мужчина. — То дело о покушении на мадам Висенте до сих пор не раскрыто, а я висяков не терплю.

Этьенна Вильевна неожиданно шагнула вперёд и звенящим голосом сказала:

— Оставьте этот развязный тон, юноша! Вы находитесь в доме, хозяйка которого сегодня умерла! Делайте своё дело и уходите!

Мужчина, оглядев её с ног до головы (Луке показалось, что этот взгляд видит даже внутренности) полез во внутренний карман пальто, достал красную книжицу, раскрыл и поднёс к лицу Этьенны. Та едва уловимо поморщилась.

— Капитан Мефодий Арефьев, специальный отдел городского УВД. Ваш паспорт, пожалуйста. И всех присутствующих. Прошу вас пройти в соседнюю комнату. Николай, вызывай экспертов!

— Это не убийство, капитан, — подал голос Борис Сергеевич, — несчастный случай.

— Гражданин Гаранин, прошу не препятствовать следствию и не делать выводы, которые обычно делаю я, — по-волчьи усмехнулся тот. — Пройдёмте…

Гаранин?..

Гаранин?!..

В совпадение фамилий Лука не поверила, поскольку только теперь поняла, кого именно напомнил ей ‘айсберг’!

* * *

Лука сидела на диване рядом с Этьенной. Борис Сергеевич стоял у окна, выходящего на часть участка, расположенного за домом. Здесь почти не было сосен — полускрытое темнотой пространство заполняли заснеженные старые яблони, узловатые, крепкие, между ними раскинулись полукружьями какие-то низкие вечнозелёные кусты. ‘Айсберг’ не зря выбрал место для обзора — сидящий напротив дивана на стуле капитан Арефьев оказался к нему спиной и, видимо, это его нервировало, потому что спина была прямой и напряжённой.

— Имя? Фамилия? Адрес? Возраст? В каких отношениях состояли с погибшей? Что делали здесь? По её приглашению? О чём разговаривали?

Вопросы Арефьев задавал быстро, хлёстко, будто по лицу бил. Лука, наоборот, отвечала медленно. Наверное, капитан решил, что она тормознутая, однако у неё и правда язык едва ворочался, а в голове плыл туман. Не сорваться в истерику помогала рука Этьенны Вильевны — Прядилова цепко держала её за локоть и иногда сжимала, приводя девушку в себя. Капитан слушал и делал быстрые пометки в блокноте с загнутыми уголками.

— Гражданин Гаранин, кто из ваших парней обнаружил тело? — не оборачиваясь, спросил Арефьев, когда Лука, наконец, всё рассказала.

— Костя, зайди, — Борис Сергеевич позвал негромко, но названный тут же вошёл в комнату, будто дожидался за дверью.

Капитан полуобернулся, кинув на Гаранина недовольный взгляд.

В открывшуюся дверь вместе с охранником зашли две кошки (кот, видимо, остался на кухне). Чёрная тут же вспрыгнула на диван, аккуратно села рядом с Прядиловой и уставилась на полицейского немигающим взглядом жёлто-оранжевых глаз, а трёхцветка отправилась к окну, вспрыгнула на подоконник, боднув Бориса головой с аккуратными ушками. Помедлив, тот опустил на неё свою огромную как лопата ладонь.

— Итак, гражданин… — Арефьев посмотрел в протянутый охранником паспорт, — …Медведев, что вы увидели, когда вошли на кухню?