Однажды в платяном шкафу - Патти Каллахан

его хочется вернуть. Думаю, именно об этом говорит мистер Льюис.

– Знаю! Это как когда дочитал историю и мечтаешь забыть ее, чтобы перечитать снова, как в первый раз?

– Верно.

Какое-то время я молча слушала наше дыхание и думала, стоит ли рассказывать Джорджу, что я спросила у профессора дальше.

Определенно стоит.

– А еще я спросила, что в скандинавской мифологии привлекало его больше всего.

– И?

– Он сказал всего два слова: «северность» и трагизм.

– Точно, – закивал Джордж, соглашаясь с мудростью мистера Льюиса, которая будто стекалась к нему в Килнс сквозь пространство. – Трагизм.

Глава 12

Другой профессор

Джордж плотней закутался в одеяло и посмотрел на сестру. Он ждал еще одну историю. Вот бы они никогда не заканчивались.

Но все когда-нибудь заканчивается.

Даже вечная зима в Нарнии. Несмотря ни на что.

– Расскажешь оставшуюся историю?

Мэгс утвердительно кивнула.

Она не умела видеть то, что видел он, как и не умела слышать то же, что слышал он. Но это не беда. Мэгс старалась превратить сухие факты в увлекательный рассказ, а большего Джорджу было и не нужно. – Однажды в платяном шкафу, – начала Мэгс и, увидев широкую улыбку на лице брата, продолжила. – Не так давно…

– И неподалеку отсюда, – подхватил Джордж.

– Шестнадцатилетний Джек Льюис прибыл на железнодорожную станцию…

В камине уютной гостиной догорали последние угольки. Джордж закрыл глаза, представляя, что треск углей превращается в гул стремительно приближающегося поезда, окутанного дымом, и спустя мгновение слышится резкий визг тормозов, предвещающий скорое прибытие на станцию графства Суррей в деревне Грейт Букхэм.

Сухой воздух прохладного сентябрьского дня наполнился шелестом юбок и торопливым постукиванием тростей. Кто-то спешил скорее сойти с поезда, кому-то не терпелось поскорей занять свое место. Вместе с толпой на землю ступил и Джек, повзрослевший, с чемоданом в руках. Он заметно подрос. Стоя посреди платформы, мальчик смотрел вслед уходящему поезду и раздумывал, с чего начать поиски человека, которого он даже ни разу не видел.

Уильям Томпсон Керкпатрик должен был узнать Джека Льюиса, по крайней мере, так ему сказали. Когда-то давным-давно этот человек был директором школы, в которой учился отец Джека, а совсем недавно он занимался с Уорни, пока тот не уехал на военные учения в Сандхерст. Джек много думал о брате, собиравшемся на войну, и часто видел его во сне: ему виделось, как Уорни то сражается в битве, то сидит в засаде. Переживая за брата, Джек старался представить, как тот убивает драконов, побеждает гигантов, одолевает немецких волков вроде Фенрира – иными словами, расправляется с каждым, кто встанет у него на пути.

Джек оглядел станцию в поисках человека, которого Уорни окрестил Великим Придирой. Он очень устал и сильно нервничал, его подташнивало. А еще он нестерпимо тосковал по матери, и это чувство, как любую душевную боль, было невозможно унять.

По платформе мимо него торопливо проходили семьи, любовные парочки и дети, тянущие родителей за руку. Вдалеке у выхода стоял высокий седой мужчина. Он то и дело поглядывал на свои карманные часы, словно кролик из «Алисы в стране чудес». Керкпатрик?

Заметив Джека, незнакомец широкими шагами пересек платформу. Чем ближе он подходил, тем четче становились его черты. Лицо худое и невозмутимое, нос острый, глаза зоркие, как у орла. Джеку мистер Керкпатрик казался таким же старым, как Отец-Время. Мифическое существо.

Джеку осточертели злобные школьные учителя, поэтому он положился на отца в надежде, что слова о сентиментальности его старого знакомого были правдой.

– Мистер Клайв Стейплз Льюис? – обратился он к Джеку, протянув руку.

– Да, сэр. Можете звать меня просто Джек.

– Точно. Ваш отец мне так и писал.

Погрузив в машину мистера Керкпатрика сумки, дорожные сундуки и книги, они отправились в деревню, где Джеку предстояло провести следующие несколько лет. Темно-изумрудные покатые холмы, вересковые пустоши, леса, залитые осенним багрянцем и золотом, – все это напоминало ему о доме, бельчонке Тресси и жестяной банке из-под печенья с ветками и мхом.

Молчание затянулось. Не выдержав долгой паузы, Джек вдруг выпалил:

– Не ожидал, что природа тут такая… дикая.

– Дикая?

– Да, – Джек смотрел в окно, внимательно разглядывая пролески из ольхи и дуба и заросшие мхом каменистые склоны. – Да, именно это я имею в виду. Не ожидал, что все здесь будет такое дикое.

Взгляд мистера Керкпатрика был устремлен вперед, руки с такой силой сжимали руль, будто тот вот-вот развалится на части. Он удивленно вскинул бровь, словно Джек сказал что-то оскорбительное.

У Джека было достаточно горького опыта, и его охватило дурное предчувствие. Неужели он снова подобрал не те слова? А может, все учителя отличались исключительной жестокостью, поэтому тяжкий крест страданий и истязаний ему было суждено нести до самого последнего дня, проведенного за партой?

Его новый знакомый говорил тихо и решительно.

– Что вы хотите сказать этим словом, «дикое»? Откуда вы его взяли?

На мгновение Джек задумался, любуясь пейзажем. Красота этих мест поражала его до глубины души.

– Не знаю, сэр. Я просто выразил мнение.

– Как правило, мнение всегда подкрепляется фактами. Что вам было известно о графстве Суррей до приезда сюда и что вы ожидали здесь увидеть? Возможно, ваше восприятие основано на данных о местной флоре и топографии, которые вы изучали ранее?

В голове Джека пронеслась вереница ответов, но ни один из них не был достаточно находчив, чтобы тягаться с непробиваемой логикой нового учителя. Джек устало промолчал и откинулся на сидение. Как жить с таким человеком, предпочитающим язвительные комментарии и не способным вести светскую беседу?

Надежда Джека угасала. Какой смысл говорить о природе за окном или объяснять значение злополучного слова, если он сам ни в чем не был уверен? И чем дольше они ехали, тем отчетливей Джек понимал, что старик был прав. Все с самого начала пошло не так, а учитель, вопреки ожиданиям, оказался человеком ничуть не сентиментальным и чувствительным. Получается, мистер Керпатрик все-таки был прав, когда сказал: «У вас нет права на такое мнение».

Вскоре машина подъехала к дому, находившемуся в самом сердце дикой природы, о которой Джек, по всей видимости, не имел права высказываться. Из входной двери тут же выбежала женщина с каштановыми волосами, собранными в пучок, и круглым лицом с румяными щеками и жизнерадостной улыбкой, которая часто встречается у невысоких людей. Приветствуя Джека, она принялась растроганно всплескивать руками, словно встречала родного сына после многолетней разлуки, а потом радушно проводила его в теплый дом, накормила тушеной бараниной с овощами из собственного огорода и показала мальчику его