Хождение во власть. Рассказ о рождении парламента - Анатолий Александрович Собчак

И когда общие выводы стали очевидны каждому из нас, была сформирована редакционная группа нашей комиссии. В нее вошли писатель Голяков, профессор Александр Яковлев. К нам присоединились вскоре журналист из Литвы Витас Томкус и таллинский инженер, а ныне мэр Таллина Хардо Аасмяэ.

Мы уехали за город и в пансионате "Известий" на Красной Пахре в течение десяти дней с утра до вечера — по 15–16 часов в сутки! — спорили над каждым словом. Десятки и десятки раз мы переписывали заключение нашей комиссии.

А практически это было так: мы поделили между собой разделы заключения, и каждый написал свой. Потом обсуждение каждой фразы, каждого слова. И — новая редакция. И вновь обсуждение. Здесь, выверяя каждый оттенок мысли, мы, как прачка воду из белья, отжимали эмоции и двусмысленности, выверяли логику и шлифовали стиль.

Я и сегодня с благодарностью вспоминаю эти дни, это общение с прекрасными и высокими людьми, соавторами нашего заключения. При нынешних разброде и смуте в нашем обществе, при, казалось бы, взаимонеприемлемых позициях и взглядах можно найти общий язык, можно прийти к согласию и взаимопониманию. Если, конечно, все стороны честны и действительно желают достичь результата, желают служить Истине и своему народу. В этом убедила меня работа нашей комиссии.

Может быть, наша комиссия — это маленькая модель всего общества и успех ее — залог успеха того, что пять лет назад было названо перестройкой? Хотелось бы верить…

Когда на XXVIII съезде КПСС Егор Лигачев выставит свою кандидатуру на пост заместителя генсека партии, я сделаю попытку дать ему отвод. Я спрошу, когда же Лигачев говорил правду: когда перед нашей комиссией он утверждал, что никакого заседания Политбюро не было, или позже, на Пленуме Центрального Комитета, где он заявил прямо противоположное. Магнитозапись сохранила стиль и дух ответа Егора Кузьмича.

ЛИГАЧЕВ: Анатолий Александрович, я тебе должен ответить на этот вопрос…

СОБЧАК: Обязательно!!!

ЛИГАЧЕВ: Причем я задам вам вопрос, товарищ Собчак! У меня там в портфеле лежит ваше выступление. Я сейчас хотел бы вот о чем сказать: Лигачев говорил и там, и здесь то же самое. В конце концов я прошу и тех, которые здесь ближе, вместе со мной сказать хоть одно слово, что те решения, которые были приняты, принимались всеми членами Политбюро. Под руководством Михаила Сергеевича Горбачева. В конце концов, Михаил Сергеевич, я прошу… я могу просить как товарищ и коммунист… (Шум в зале.) И вы извините, я говорил правду, истинную правду… Тогда я говорил о том, что мы, комиссия в составе членов Политбюро, которых было минимум три четверти от общего состава, приняли решение… Единственное мудрое решение… Я до сих пор прав… Я очень сожалею и извиняюсь перед грузинскими товарищами, что у них произошла такая трагедия… Это я говорю по-человечески и глубоко переживаю… Это даже на всю жизнь останется, но мы, члены Политбюро… не причастны к этому чрезвычайно трагическому событию… Мы твердо договорились: решать вопросы политическими методами, мы сказали бывшему руководству Грузии об этом четко и ясно, определенно… А вот почему я сказал о Политбюро… На каком же вы основании, Анатолий Александрович, после того, как на II Съезде народных депутатов доложили более-менее объективно, о чем опубликовано в газете "Известия", разразились интервью?.. Никогда, нигде я об этом не говорил, но давайте поговорим в присутствии тысяч людей… Разразились своим интервью через две недели в "Огоньке" и написали… знаете, что написали? Я процитирую, я прошу размножить это дело… Что написал товарищ Собчак? Стоило товарищу Горбачеву уехать… Куда вы уезжали, в Англию, что ль, Михаил Сергеевич? (Шум и хохот в зале.) В Англию? Как товарищ Лигачев за плечами его и товарища Рыжкова, который здесь был, понимаете, начал… собрал комиссию и организовал вновь[4] заговор… Типа этого… Вот против чего я возражал, вот вы ответьте, почему вы так: с одной стороны, вы одно говорите, с другой — другое! (Шум, крики, овация.)

СОБЧАК: Я, Егор Кузьмич, не претендую…

ГОРБАЧЕВ: Третий микрофон!

СОБЧАК:…на пост заместителя Генерального секретаря.

ГОРБАЧЕВ: Егор…

СОБЧАК: Но утверждаю…

ГОРБАЧЕВ: Третий микрофон! Третий микрофон!..

СОБЧАК: Но я утверждаю, что…

ГОРБАЧЕВ: Я еще раз прошу включить третий микрофон…

ГОЛОС ЗА КАДРОМ: Выключи микрофон!..

ГОЛОС ОТ ТРЕТЬЕГО МИКРОФОНА: Герасимов, Коми делегация…"

К сожалению, Горбачев прервал этот, весьма драматический диалог. А жаль, потому что Лигачев начал развивать уже третью версию: оказывается, решение вводить войска в Грузию принималось не на "совещании в ЦК" и не на "заседании Политбюро", а на некоей "комиссии в составе членов Политбюро, которых было минимум три четверти от общего состава…"

Не удивлюсь, если завтра эта лигачевская "комиссия" превратится в симпозиум с участием Министерства обороны или в какой-нибудь военно-практический семинар…

Ответ на свой вопрос я получил не от Лигачева, а от делегатов этого, весьма консервативного по составу съезда: три четверти зала голосовали в тот день против кандидатуры Лигачева, и заместителем генсека стал отнюдь не консерватор Владимир Ивашко, а "чертовски желающего поработать" Егора Лигачева его товарищи по партии наконец-то, ко всеобщему удовлетворению, отправили на пенсию.

Впрочем, как у нас говорят — свято место пусто не бывает.

ГЛАВА 5 — СТРАСТИ ПО ГДЛЯНУ И ИВАНОВУ

Если кто-то кое-где у нас порой…

Критика времен застоя

Имена следователей по особо важным делам Тельмана Гдляна и Николая Иванова с XIX партконференции стали известны всей стране. Когда главный редактор "Огонька" Виталий Коротич в полной тишине обмершего зала вручил генсеку пакет с фамилиями четырех взяточников-делегатов, казалось, что и многие члены тогдашнего президиума тянутся, чтобы заглянуть через плечо Горбачева: не их ли судьба в этом конверте?

Самые "достоверные" и самые фантастические слухи волнами катились от Карпат до Камчатки. Троих вычислили без труда: Соломенцев, Громыко, Лигачев. Не сходились лишь в определении четвертой кандидатуры.

Это, так сказать, народное мнение. Те же, кто не понаслышке знал о порядках в высших эшелонах власти, прекрасно понимали: если б в пакете находились материалы на первых лиц страны, то и Коротич не дошел бы до трибуны, да и статья следователя Иванова, опубликованная "Огоньком" накануне, никогда не появилась бы в тех политических условиях самого начала реальной перестройки. Даже если б, к примеру, сам генсек распорядился ее напечатать. Партаппарат в те недавние годы слишком внимательно приглядывал и за самим Горбачевым.

Посмертная опала Рашидова и разоблачения партийно-хозяйственной мафии в Узбекистане, конечно, произвели на общество сильное впечатление. Все ждали продолжения детективного