Так говорил Песталоцци - Олег Агранянц

– Вы сидели в тюрьме? За что?

– Меня ревновал один мой знакомый и, когда уходил, прятал мое белье в морозильник. Однажды мне нужно было уйти, я вытащила белье и надела. На улице мне стало очень холодно, и я начала раздеваться и прыгать. Подъехала полиция. Полицейский мне: «Прекрати прыгать». А я ему: «Пока совсем не разденусь, не прекращу». Мне дали три месяца. Скажите, а какие червяки в голове у вашего начальника?

Я устал и ничего интересного придумать не мог. Она не отставала:

– Ну, хоть что-нибудь. Какая песня его волнует? Какой поэт?

– Есенин, – я не был уверен, что Билл знает о существовании Есенина, но это имя было первым, которое пришло мне в голову.

– Очень интересно! – обрадовалась моя спутница. – А что именно?

– Клен ты мой опавший, клен заледенелый.

– Очень странно, – удивилась она. – Но интересно.

– Знаете, он просто приходит в экстаз от этих строчек.

Рыжая Вульф замолчала, а через несколько минут уснула и спала до самого Лейк-Плэсида.

* * *

– Вот тебе ключ от номера, – Билл протянул мне пластиковую карточку. – Переночуешь. Завтра утром поедем в Платтсбург. Там у нас будет штаб-квартира. Дело разворачивается серьезное. Ребята из нью-йоркского ФБР будут работать с нами.

– Есть что-нибудь новое?

– Не так много, но есть. Завтра в Платтсбурге я введу тебя в курс дела. А пока иди в номер и жди меня. Как освобожусь, поедем в одно прекрасное кафе. «Кофе Бин». Тебе понравится.

Билл вернулся через час, и на моем «Лексусе» мы выехали на центральную улицу, которая, как и в большинстве американских городов называлась «Мейн-стрит», что означает «Главная улица». Мы остановились у вывески «Кофе Бин», прошли через пассаж, где продавались сувениры, и оказались на просторной веранде; оттуда открывался великолепный вид на озеро.

Заказали по сандвичу и по бокалу белого вина. Билл поднял бокал:

– Хорошо, что ты приехал. Дело разворачивается серьезное. Есть подозрение, что в Лейк-Плэсиде орудует банда по доставке девочек. В штате Нью-Йорк очень строгие законы на этот счет, но нужны неопровержимые доказательства.

– Нас с тобой это не касается.

– Верно. По крайней мере, до тех пор, пока нет данных об употреблении наркотиков. Я отвез Эллу Вульф в «Нортвуд Инн». Она будет жить там. По дороге она мне рассказала, что Наташа пьет виски с пивом. Такое в России принято?

– В России раньше не было виски. Но в водку действительно иногда добавляли пиво. Это называлось «ерш».

– Подожди, подожди.

Он вынул из кармана iPhone и начал колдовать.

– Учусь. Учусь. Итак, переводчик. Ерш. Но это «perch», рыба!

– Да, рыба, но и жаргонное названия водки с пивом.

– Понимаю… А слово «клен» по-русски означает только дерево или есть какое-нибудь другое, жаргонное значение?

– Вроде бы никакого. Почему ты спрашиваешь?

– Эта самая Элла Вульф при разговоре со мной употребляла его, как мне показалось, в другом значении. Не обозначает ли оно в вульгарной речи, скажем… «пенис»?

Такого оборота я не ожидал:

– Да нет.

– Эта Элла как-то странно смотрела на меня и говорила про мой «клен». И называла его «fallen down and iced over». Ну, я понимаю, «fallen down» опавший. Но почему «iced over» заледенелый?

– Она очень странная и, по-моему, с сексуальным уклоном.

– Вот-вот, – обрадовался Билл, – И мне так показалось. Опавший!

– Silly woman, – сказал я. – Дура.

– Дура, – по-русски согласился Билл.

Потом мы поехали назад в отель.

– Езжай медленнее, – попросил Билл. – Такой хороший вечер. После Вашингтона здесь так легко дышится.

Заснул я сразу. И приснилась мне Любовь Орлова. Мне раньше никогда не снились женщины. Да еще в таком виде. И я вспомнил слова Вирджинии Вульф: «Тот, кто лишает нас снов, лишает нас еще одной жизни».

Глава десятая. Лейк-Плэсид, столица зимних олимпиад

38. Платтсбургские затворники

Дорога в Платтсбург шла через горный массив Адирондак. Серые, не поражающие высотой горы и густые леса. Мне говорили, что это единственное место в Штатах, где нет змей. Нет и медведей. Местный школьник написал в сочинении: «Медведи съели всех змей, улетели на зимовку во Флориду и не вернулись, потому что у нас не осталось змей». Логично. Когда я проезжаю Адирондак – а мне часто приходилось это делать по дороге из Монреаля в Нью-Йорк – я всегда вспоминаю американского художника Рокуэлла Кента. Он рисовал эти горы. Очень левый, реалист покруче Шишкина, в Москве его любили, он был членом разных организаций в защиту мира, лауреатом Ленинской премии.

К моему удивлению, Билл хорошо знал Кента:

– Это был мастер. Никто не мог понять Адирондак так, как он. Сейчас очень распространен дизайн в стиле Адирондак. Мебель из местных пород дерева. Цвета бежевый, коричневый, зеленый. И у Кента картины в тех же тонах. Кстати. Кент умер в Платтсбурге. Там есть его музей. Мы туда обязательно съездим.

Мы проехали деловую часть Платтсбурга, через две мили повернули налево, миновали массивное здание почты с огромным американским флагом на флагштоке, потом еще раз повернули и остановились перед одноэтажной виллой.

– Здесь наша штаб-квартира, – сказал Билл.

* * *

На следующее утро Билл начал вводить меня в курс дела:

– Андрей встретился с розовым Владиком, повел его на ланч. Во время ланча Андрей спросил его, не встречал ли он в городе девчонку, очень похожую на его сестру. «Да, – ответил тот, – встречал. В городе много девчонок, очень похожих на известных фигуристок, в том числе и на вашу сестру. Здесь будет сниматься фильм про фигуристок. А так как настоящим фигуристкам платить надо очень много, то используют двойников».

– Андрей сделал вид, что верит?

– Нет. Он сказал, что слышал историю о людях с разными зарядами. Владик захохотал и спросил: «Это вам Даша рассказала?» Андрей признался: «Да, Даша». – «Так это я придумал». «Зачем?» – удивился Андрей. «Чтобы ее попугать. Ее надо иногда пугать». «Чтобы завтраком кормила?» – «Точно, – согласился Владик и предложил: – Хотите, я вам покажу этих двойников. Я, правда, с ними не знаком. Но знаю, где их можно встретить». И на следующий день они поехали в известное тебе «Кофе Бин». Сели на веранде и стали ждать. Через полчаса появились четыре девчонки. Ни одна из них на Дашу похожа не была. «И которая из них похожа на мою сестру?» – спросил он Владика. Тот показал на одну из девчонок и неуверенно произнес: «Вроде бы вот эта. Если ее подкрасить…» – «Все равно не похожа», – не согласился Андрей, и они пошли пить кофе в «Старбакс».

На следующий день Андрей снова пришел в это кафе. Но уже один. В двенадцать часов туда опять пришли девчонки. Все четыре. Если ты помнишь, чтобы попасть на веранду надо пройти через магазин сувениров. А там есть отдел, где продают кофейные сервизы и молотый кофе. Есть там и кофейный аппарат. Андрей попросил девушку, которая стояла за прилавком, сделать ему кофе. Это не входит в ее обязанности, но она согласилась. Андрей сделал вид, что за ней ухаживает. Это ему в дальнейшем позволит часто бывать в магазине, пить кофе и наблюдать за девчонками. На этот раз Андрей их сфотографировал. Я тебе покажу фотографии. Но сначала посмотри на настоящую Дашу.

Наспех сделанная телефоном фотография. Серые, ничего не выражающие глаза, небрежно собранные черной лентой светлые волосы, джинсовая незастёгнутая рубашка.

– А теперь эти.

Фотографии четырех девчонок лет шестнадцати. Хотя в наше время определить возраст девчонок трудно.

– Идем слева направо. Первая, блондинка с курносым носом – это Лида. Следующая, красивая девочка, большие глаза, пухлые губы, шатенка – это Катя. Следующая Нина, деловая строгая. И, наконец, последняя, Светлана. Эта и есть Даша-два.

– Но она не похожа на настоящую.

– Согласен. Не похожа. Точнее, не очень похожа. Но, если приглядишься, найдешь что-то общее. Кто они такие, мы пока не знаем. Они сняли одну комнату в Лейк-Плэсиде. Сказали, что из Нью-Йорка. Говорят по-русски свободно. По-английски плохо. В Ледовом дворце ни разу не появлялись. Андрей показал Даше фотографию Даши-два. Та сказала, что видела совсем другую девочку, которая очень на нее похожа.

– Как его работа телохранителем?

– Не слишком утомляет. Он говорит: «Я теперь работаю не телохранителем, а переводчиком». В шесть часов Даша заканчивает тренировку, возвращается домой, они заказывают пиццу, смотрят телевизор, и Андрей переводит. В десять часов Даша уходит к своему рыжему. Возвращается утром, и они едут в Ледовый дворец. Там завтракают. Потом Даша идет на тренировку. Тренируется весь день, и все это время Андрей предоставлен сам себе. Зайцев во дворце больше не появлялся. Даша сказала, что новая фотосессия начнется через неделю.

* * *

Через день после моего приезда мы решили посетить музей Кента. Смотритель, тощий перуанец, ввел нас в первый зал и начал объяснять, что работы Кента очень близки школе латиноамериканских художников: яркость красок, композиция. Мы слушали, Билл задавал вопросы. Звук в телефонах мы отключили. И правильно сделали. Как только мы вошли в третий и последний зал, телефон Билла стал приглушенно шипеть и прыгать в руке. Мы извинились и вышли из зала.