Михаил Михеев, Елена Ковалевская. Герои чужой войны - Михаил Михеев

NGC 6397 — шаровое скопление в созвездии Жертвенник.

Год 3285-й по земному летоисчислению.

Иосиф Гринштейн, офицер проекта 'Демиург', вибрировал. Именно так можно было описать его состояние, дрожать от страха — это было не для него. Этот этап был пройден в те первые дни, когда его перебрасывали на территорию Конфедерации, и казалось, что патрульные корабли имперцев в любой момент готовы появиться на экране дальнего наблюдения. Капитан пиратского судна 'Кимберли', периодически выполнявший для консорциума мелкие поручения, хорошо чувствовал нервное состояние своего пассажира и, как и положено низшему существу непригодному даже для распоследнего симбиота 17, вместо того, чтобы оказать страдающему хоть какую-то психологическую помощь, издевался, как бы между делом рассказывая страшные истории. Причем, насколько мог судить Иосиф, большая часть этих историй имела под собой реальную основу, очень уж они были подробны и красочны. И, вместе с тем, однообразны, потому что сводились, по сути, к двум вариантам: или пиратам удавалось уйти, нырнув в ближайшую 'червоточину'18 с шансами выбраться пятьдесят на пятьдесят, или имперский патрульный крейсер расстреливал его главным калибром. Силовые поля пиратских кораблей, разумеется, исправно нарушали работу орудийных тоннелей, заставляя плазменные заряды, порции антиматерии и прочие смертоносные извраты мышления оружейников выходить в трехмерное пространство, но вот после этого они гарантировано 'тухли', потому что выдержать удар попросту не могли. Всей разницы было, что корабль сгорал не от первого выстрела противника, а от второго. Если же кто-то оставался после этого в живых, то им было впору завидовать мертвым, потому что медленно умирать в космосе, задыхаясь от недостатка кислорода, или попасть к имперским 'потрошителям', если тем зачем-то потребовались от них сведения, гораздо страшнее, чем сгореть, не успев ничего почувствовать.

Правда, надо отдать должное капитану, он не только тащил свою шаланду сквозь известные ему одному проходы мимо патрулей, но и разбирался в психологии. Через неделю путешествия страх дошел до предела, а там притупился. Во всяком случае, Иосиф уже не просыпался в холодном поту, когда ему снился выныривающий из гипера перед самым носом ощетинившийся пушками имперский линкор. Наверное, для большинства офицеров разведки, в ряды которой он имел сомнительное удовольствие затесаться, проведенного в пути времени было бы достаточно, чтобы окончательно успокоиться, но, к сожалению, Иосиф имел неожиданно тонкую душевную организацию. В результате, вместо того, чтобы валяться на кровати, прихлебывать некошерный ром из капитанских запасов, и читать голографический журнал с немного одетыми, полуодетыми и совсем неодетыми бабами, попутно обеспечивая себе нормальное функционирование органов размножения, он впал в нынешнее 'вибрирующее' состояние. Это, разумеется, недостойно разведчика, но, в то же время, Иосиф мог гордиться тем, что удержался на этой грани, окончательно не впав в панику.

Надо сказать, ситуация не нравилась ему изначально. Впрочем, ему много что не нравилось, в том числе и его работа, не подходящая для потомка одного из 'первых семейств'. На свете много хлебных мест, где можно добиться куда больше, причем с заметно меньшим риском для своей драгоценной шкурки. Однако отец, профессиональный разведчик, всю жизнь проработавший во главе отдела ликвидации, стукнул кулаком по столу и заявил, что не потерпит, если его сын опозорит имя семьи и не пойдет по его стопам. А фамильный симборг 19 неожиданно его поддерживал.

Ну, с отцом-то и Аясом еще можно было поспорить: отец человек вспыльчивый, но, когда отходил, становится вменяемым, а симборг так или иначе принимал сторону главы дома. Но все испортила вмешавшаяся мать, тоже всю жизнь проработавшая в том же самом ведомстве, причем пять лет агентом под прикрытием, возглавлявшим разведывательную сеть в каком-то отсталом периферийном мире. В каком именно — сама не рассказывала, все же бывают операции, не имеющие срока давности, а Иосиф не старался копать глубже. Меньше знаешь — крепче спишь. И вот с матерью Иосиф спорить не посмел, хотя и считал ее мнение в корне неверным. Мужчина должен служить и защищать свою страну. Три раза ха! Вон, сколько мужчин из низших не-генных каст имеется — пускай и защищают, а для таких, как он, Иосиф, можно сделать и послабление. В конце концов, он из 'первых', это его предки создавали страну! Так считали многие, и никто из однокашников Иосифа не предполагал служить, собираясь наслаждаться жизнью в той полной мере, которое дает право рождения. Но, увы, с матерью особо не поспоришь, и пришлось, забросив мысли о безоблачном будущем, идти в военную академию.

Правда, там оказалось не так уж плохо, как он себе представлял. Иосиф не был обделен острым, прагматичным умом, поэтому учился легко. Пришлось налечь на физподготовку, но через это прошла добрая половина сокурсников — в последние годы нация сильно прибавила в весе. Зато, когда жирок сошел, оказалось, что юноша с бицепсами, трицепсами и прокачанным прессом на пляже легко перехватывает внимание слабого пола у более рыхлых сверстников. В общем, жить было можно.

После академии он тоже не пропал — все-таки родители были в разведке далеко не последними людьми, и, когда он изъявил желание пойти по их стопам, помогли не задумываясь. Еще и гордились тем, что сын изъявил желание пойти на самый опасный участок. Товарищи по училищу смотрели с уважением… Герой, романтика… А ведь на самом деле все было куда проще и намного прозаичнее.

Иосиф прекрасно понимал, что в разведке всегда есть элемент риска, однако на военной службе он имеется везде. Ну а, прошерстив вдоль и поперек доступную информацию, пришел к неожиданным выводам. Оказывается, больше всего рисковали… тыловики. Службы доставки, снабжения и иже с ними. Правда, потери у них были, за редким исключением, небоевыми — просто их ведомства с завидной регулярностью подвергались всевозможным проверкам. Сидеть же на материальных ценностях и не прибрать к рукам то, что плохо лежит — это глупо и недостойно. В результате и вляпывались очень многие, плюс опасность, что какой-нибудь генерал, прикрывая собственные грязные делишки, подсунет вместо себя молодого лейтенанта, была непозволительно велика. Словом, погибнуть не погибнешь, но загремишь в изоляцию или, как наихудший вариант, навсегда вылетишь из генных карт, а тебя с одобрения совета, заменят новым наследником с генетическим материалом выданным симборгом.

На втором месте стояли обычные строевые части. Состояние 'ни войны, ни мира' на границах было обычным делом, и периодические стычки с населением окраинных миров исправно поглощали свой процент крови у всех чинов. Да и с точки зрения карьеры какой-нибудь дальний гарнизон — отнюдь не лучшее место. Словом, Иосиф вычеркнул строевые части из списка подразделений, в которых хотел бы служить. По сходной причине туда же направились внутренние войска, служба главы подготовки резервистов и прочие синекуры. Там было спокойно, но и карьеру выстроить не получалось в принципе — уж слишком много оказалось желающих сделать то же самое, а вот разведка была местом интересным. С одной стороны, потерь у разведчиков хватало, с другой же, они были, как правило, следствием их собственных ошибок. Плюс имелась куча всевозможных аналитических и хозяйственных подразделений, где риски при тех же льготах и вовсе сводились к минимуму. Иосиф подумал, аккуратно взвесил многочисленные плюсы и минусы — и решился.

Самой большой проблемой было то, что к аналитической работе молодой офицер необходимой склонности не имел. Как считал сам Иосиф, дело было в другом — просто на спокойные места хотели попасть очень многие, и там все было зарезервировано на много лет вперед. Да и родители считали, что молодому офицеру нечего там делать. Во все же прочие отделы попасть было можно, но… требовался опыт службы в боевых подразделениях. Однако как раз это Иосиф предусмотрел — дернул щекой и попросился возглавить одну из групп пограничного патруля.

Вот от этого все окончательно охренели, а отец с матерью начали смотреть на сына с уважением. Высший, с выращенным специально для него симбиотом — и в патруль! Неслыханно! В самом деле, патруль, который обеспечивает разведку за пределами государственных границ, на враждебных территориях — это же смертники! Иосиф же только усмехался про себя: все проблемы патрульных в большинстве своем были связаны с их ошибками в оценке ситуации и пилотировании. Пилотом он был отменным, да и симбиот пришелся в этом деле как нельзя лучше — способности у Эрфана к цифрам наблюдались с рождения, и скорость, а главное предвидение ситуации в целом превосходили иной раз даже тактический компьютер.

В общем, два года на патрульном корабле с экипажем из десяти человек и десятка сопровождающих их Е-модулей 20, льготная выслуга лет, около десятка не слишком-то и напряженных рейдов — и вот Иосиф с полным на то правом расположился в отдельном кабинете.