Время для жизни - taramans

ну как – через год-два и в Москве вдруг узнают про Ваш модный дом, а? Узнают – и взревнуют! Хочется москвичей по носу щелкнуть, Александр? Так выпустите фантазию на волю!

Было видно, что Косов – увлек мастера в полет! Даже Фатя смотрела на Ивана удивленно, оставив просмотр одежды.

Потом Александр опомнился, смутился и пробормотал:

- Как бы мне дирекция… за такие масштабы… холку не намылила!

- Да убедите Ваших старцев! Рублем, как я Вам уже и советовал! Рублем! Расчеты сделайте, выкладки. Покажите перспективу. Они, старички эти, любят в циферках покопаться. Ну так… покажите им – куда надо двигаться!

Он опять оставил мастера в тяжких раздумьях. А за вещи Фатьмы заплатил, конечно же – он. Негоже это, чтобы подруга сама платила, негоже! Мы чай не в Европах, в двадцать первом веке живем, когда на свидании женщина сама за себя платит!

А тючок у Фатьмы получился ничего так себе, объемный. Благо – не тяжелый!

«Ага… все там же! Всё – те же!».

- Доброго здоровьичка Вам, Севастьян Игнатьич! Доброго здоровьичка!

- И тебе привет, Чибис! – проскрипел, не вставая с места, «старый пень».

«Бля… Как давно я уже не слышал эту «погремуху». И век бы не слышать!».

- Ты чего-то, Чибис, давненько не заглядывал. Позабыл старика? Все девочки на уме, все девочки!

- Так ведь, Севастьян Игнатьич, Вы ж сами… в прошлый раз-то! Так уж меня «ласково» приняли, так «ласково»! Что я и бежал от Вас – впереди собственного визга!

— Это ты брось, не придуривайся! Тебе не идет! Ничего такого не было! Нормально я тебя принял. Да ты и сам… все какие-то новости приносишь, что и видеть тебя… противно!

- Ну так а я о чём? Про то самое и речь веду. Только я ж не виноват, что жизнь так складывается. Если – то одно, то – другое. Тут, как говорится: все камушки – да в нашего Ванюшку!

- Ага, ага! А сам ты белый и пушистый!

- Ну как… нет, конечно, не святой! И не угодник даже!

- Вот-вот! – скрипит «Штехель».

«Ну ладно! Обнюхались, хвостами помахали! Поздоровкались, значит! Что хотел, пень старый?». Но вслух такого Косов, конечно же, не сказал. Чревато может стать!

- Тебе, Чибис, как я погляжу, спокойно не сидится, нет! Вроде бы и отошел, значит… а все – за свое? Да все как-то всерьез выходит, не так ли?

«Это он о чем? Про Шрама, что ли?».

Иван промолчал, решив послушать – только плечами пожал. Дескать, «а шо делать»?

- Ладно… в тот раз… ты человека выручил. Это ты – молодец! Помог в трудную минуту. Это, значит, зачтется! Шрам людям обсказал, как дело было! Шрам в своем праве был. Тут и разговора нет. И про тебя людям, стал быть – известно стало. Ну что ж… такая репутация – она, знаешь ли… в иной момент и помочь может! А вот скажи-ка мне…

Тут Савоська потянулся, повернулся и вытащил из шкафчика бутылку коньяка.

- Будешь, Чибис? А то… простыл я что ли… чего-то всего тянет, да неможется.

Чибис кивнул, и Штехель плеснул и ему «на пару пальцев». Выпили, закурили.

- Скажи-ка мне, Чибис… Ты что же… к Шраму в «пристяжь» подался?

- Чего это? С чего это Вы взяли? Где я, и где – Шрам? Шрам «ферзь козырный», а я так – погулять вышел! Да и «в завязке» я!

Штехель «заперхал», затрясся.

«Смеется, значит!».

- Ой уморил! Хороша твоя завязка – с «мокрого» да на «мокрое»! Ты ж уже себе на пару «вышек» натянул! Ну, веселый ты парень! Или… дурак просто?

«Ишь как зыркнул! Как ножом ткнул!».

- Дурак! Как есть дурак! Не был бы дураком, разве ж я тогда впрягся бы… в чужие разборки!

- Да нет… тут сдается мне – не так все вышло! Да и разборки те… они же для тебя не чужие. Те ж разборки с того «скока» тянутся. Так ведь?

Иван пожал плечами:

- Выходит так!

- Ага… Вот я и спросил, не в «пристяжь» ли ты решил податься?

- Нет! В «завязке» я. Там – вышло, как вышло. А больше – не собираюсь. Я в «пиковые» подаваться не хочу!

- М-да? Чтобы ты знал… такие хлопцы… для которых человека подрезать, как высморкаться… они тоже нужны. А ты, как я понял, кровушки не боишься…

- А нечем тут хвастаться, я думаю!

- Ну… по-разному рассудить можно. Ладно… Значит – «один на льде» «ломом подпоясанный»?

Косов снова пожал плечами – «понимай как хочешь!».

- Добро… я тебя понял. Дело – твое! Вот еще… Шрам там людям сказал… люди – посмотрели. Денег в тот раз… нам с тобой – недодали! Помнишь я сказал, что вещички – с историей были? Ну так вот… разобрались там, извинились. Держи! Твое это!

И Савоська перекинул через стол Ивану в руки пачку банкнот, перевязанную бечевкой.

«Ни хрена себе! А пачка-то… приличная! И не рублики здесь с «трешками»!».

- А… ошибки там быть не может? А то возьму сейчас «хрусты», а потом окажется – ошибочка вышла! Не хочу «понезнанке» в «блудняк» влететь!

- Не… все чисто! Бери, не менжуйся!

Штехель встал, прошел к двери из «кильдюма», выглянул:

- Э! Мелкий! Ты где там?! Чайку нам спровори! Да быстрее там!

- А ты, Чибис, все там же обретаешься?

«Ну, тут удивляться нечему! Если знакомец Штехеля меня в клуб устраивал, то и знать, где я живу – ничего сложного!».

- Ну да, там же! – кивнул Косов.

— Это хорошо! Да! Теперь – к нашим баранам! – Штехель снова кинул в руки Ивана пачку денег. Была эта пачка – гораздо тоньше прежней. Не сравнить даже! – это твоя доляшка с ателье! Неплохо у них дела идут, неплохо! И, как я слышал – опять ты там отирался, да?

- Так… боком проходил!

- Ага, ага… боком! Ты бы… мне прежде сказал, так может и с того можно было бы… «тити-мити» поиметь! А сейчас… что уж… теперь-то!

Косов снова промолчал.

- Изменился ты, Чибис… Молчишь чего-то? Поумнел может быть?

- Да где ж там поумнел? Сами же говорите – под двойной «вышкой» хожу. Был бы умный – вышло бы так?

- Ну вот видишь… хоть это понимаешь! А то есть, знаешь ли, бычки опоенные… даже