Дети войны. Народная книга памяти - Коллектив авторов

Людей клали лицом вниз в воронки и расстреливали.

Я запомнила, что, когда это происходило рядом, комиссар заслонял мое лицо, чтобы я не видела казни.

Почему немцы старались выслать население из Севастополя? Это понятно. Они были обозлены на ожесточенное сопротивление. Старались наказать людей, которые не покорились. Голод был страшный. Начались повальные болезни. Управа давала только по 300 граммов кукурузного хлеба, но этого не хватало. Мы зарабатывали тем, что ходили с мамой копать огороды, выполняли любую работу, лишь бы продержаться. А когда освободили Польшу, появилась возможность покупать фотоматериалы, и папа снова начал работать.

После войны, в 1948 году, я вышла замуж, у меня родилась дочь. Но родители решили, что я обязательно должна получить образование, – так я стала учителем русского языка и литературы, хотя всю жизнь мечтала получить инженерное образование. Но тем, кто оказался на оккупированной территории, дорога в эту профессию тогда была закрыта. В 1955 году мы вернулись в Севастополь. В школе я проработала 53 года. Ушла на пенсию только в феврале 2006 года, накануне своего 80-летия.

Мы выстирали пять тонн окровавленного белья

Джепарова (Бурнашева) Мастюра Валиевна, 1928 г. р

Я родилась в 1928 году в Севастополе, в семье Вене Бурнашева и Инелеевой Хадыче Шарифовны. Всего в семье было четверо детей.

Перед войной и во время обороны Севастополя мы жили в частном доме по улице Лабораторной, 67,– теперь это улица Подольцева, 89. С первых дней обороны мой отец был призван в армию и пропал без вести на передовой. Старший брат работал на Морзаводе, изготавливал втулки для «катюш». Несмотря на бронь, ушел на передовую, но был отозван как стоящий специалист и восстановлен на своем рабочем месте. Он работал в инкерманских штольнях, был на казарменном положении. Только раз в месяц на пару часов его привозили повидаться с семьей. А все наши соседи и я с первого дня обороны по призыву председателя уличного комитета Поповой Надежды Ильиничны ходили копать окопы.

Директор завода шампанских вин привез нам технический шампанский сахар, похожий на длинненькие хрусталики. Хорошо, что у нас во дворе был колодец: наберешь водички, бросишь туда сахар, и так сладко кажется. Сахару всем перепадало.

В нашем дворе был большой подвал, в него могла въехать грузовая машина. При бомбежке там прятались люди со всей округи, даже стекались жители с улиц Ленина и Карла Маркса. По соседству с нами приютилась семья директора завода шампанских вин. Директор заботился не только о своей семье, он старался оказать посильную помощь всем остро нуждающимся. Однажды привез нам технический шампанский сахар, похожий на длинненькие хрусталики. Хорошо, что у нас во дворе был колодец: наберешь водички, бросишь туда сахар, и так сладко кажется. Сахару всем перепадало. Директор погиб в инкерманских штольнях 30 июня, когда наши при отступлении взорвали штольни вместе с людьми. Его семья уцелела, а кормильца так нелепо не стало.

Когда спустишься с нашей горочки на Лабораторное шоссе, то через дорогу видно воинскую часть. Нас приглашали помогать варить пищу из концентратов для бойцов. Походную кухню на лошадях возили на передовую, даже до 25-й батареи. Бойцам мы помогали, а сами недоедали.

Из части в наш двор приезжали большие котлы для стирки белья фронтовикам. Мы таскали воду из колодца, а зимой собирали снег. Когда фугасные бомбы разрушали дома, мы бегали на развалины в поисках дров.

Когда исполнилось сорок лет обороны Севастополя, по радио выступил замечательный поэт Роберт Рождественский. Он рассказал, что во время обороны города на улице Лабораторной была создана бригада женщин, стиравших белье для раненых. И он сказал, что возглавляла эту бригаду наша мама. Как мы были счастливы услышать это.

Задрав голову, мы кричали: «Дяденька матрос! Покорми нас! Отцы и братья на фронте!»

С корабля отвечали: «Забирайтесь на палубу. Наливайте еду в свою посуду».

А еще он сказал, что молодые патриоты – то есть мы, четырнадцатилетние ребята со двора дома № 67 по улице Лабораторной, – выстирали пять тонн окровавленного белья!

Сами же мы были грязные, вшивые, голодные. Когда военные корабли заходили в Южную бухту под прикрытием дымовой завесы, мы собирались стаей по 15–20 человек и бежали под бомбежкой через железнодорожное полотно к клубу. Там к пристани подходил крейсер «Красный Крым». Задрав голову, мы кричали: «Дяденька матрос! Покорми нас! Отцы и братья на фронте!» С корабля отвечали: «Забирайтесь на палубу. Наливайте еду в свою посуду».

А потом, когда донесем до подвала харчи, они покроются песком, ведь мы преодолевали дорогу смерти от моря до горки под прицелом пикирующих немецких самолетов. И каждый раз мы теряли ребят.

Еще мы помогали выхаживать раненых. С гордостью могу сказать, что у нас не умер ни один раненый.

При оккупации города немцами мы помогали партизанам. Рвали съедобный корень барамбульки и из него варили похлебку. После войны на нашей горке уцелело только три дома, среди которых был полуразрушенный наш. В этом доме я живу до сих пор. Из всей семьи сейчас осталась я одна.

Не пойти в школу считалось трусостью

Добровольская Светлана Порфирьевна, 02.07.1927 г. р

21 июня 1941 года, в субботу, объявили конец занятий, моряки возвращались домой, весь город засиял огнями. А в ночь на воскресенье все были разбужены страшным грохотом орудий, стрелявших по самолетам. Один из них загорелся и начал падать с черным шлейфом дыма. Прогремел взрыв – это на улице Подгорной упала тонная мина, сброшенная с самолета, она попала в жилой дом, погибли люди.

Но слово «война» никто не произнес, настолько оно было чудовищно. Только утром после обращения по радио слово «война» вошло в нашу жизнь на долгих четыре года. Жуткое это было время.

Вскоре нас, школьников, собрали в Доме пионеров, он тогда находился в караимской кеннасе, в кинотеатре «Ударник» на Большой Морской (он сейчас называется «Победа»). Пришли и школьники, и дошкольники. Моя двоюродная сестра Тамара Спичак привела за руку брата Витю, я – Славика. В этом дворе стало тесно. Перед толпой с пламенной речью выступила Антонина Алексеевна Сирина – секретарь горкома партии, она объявила, что у населения необходимо собрать бутылки, которые будут заполнять специальной горючей смесью и станут использовать как противотанковые гранаты.

Определили место через дорогу на Большой Морской, куда их складывать. Мы сразу же нашли тачки, детские коляски. Распределили, кто на какую улицу и в какой район идет. Участвовали все ребята всех школ и дворов, большие и маленькие. Старшей была Лида Шахова из школы № 2. Наладили учет и всей большой командой собрали 18 000 бутылок. Потом нам привезли железные бочки с водой и чистый песок. Все вместе мы их тщательно вымыли, малышня нам в этом с удовольствием помогала. Редакция газеты «Красный черноморец» наш актив сфотографировала и этот снимок поместила в газете.