Весь Роберт Хайнлайн в одном томе - Роберт Хайнлайн

церковь и там немного поболтаете со мной, чтобы люди видели.

— Нет-нет, миссис Смит! Я думаю…

— Думать не надо. Или так, или я выскакиваю отсюда с криком "Насилуют!". И то, что обнаружит внутри меня служащая полиции, любому суду докажет факт изнасилования.

* * *

Когда Брайан приехал, я все ему рассказала. Сначала я подумывала сохранить это при себе. Но три года назад мы с ним заключили дружеское соглашение о том, как изменять, не обижая другого и не вредя ему. Поэтому я решила открыться и дать себя отшлепать, если Брайан сочтет это необходимым. Я лично считала, что заслужила трепку… и хорошую, чтобы потом можно было поплакать и расчудесно помириться.

Так что я не слишком беспокоилась, просто мне не хотелось каяться и получать отпущение.

В своем договоре о супружеских изменах мы обязались по возможности действовать сообща, всегда помогать друг другу добиться своего и покрывать друг друга. Заключили мы этот договор, когда доктор Рамси подтвердил, что я опять беременна (Брайаном младшим), и я испытывала прилив сентиментальности.

Толкнуло же нас на это секретное предложение одной знакомой и симпатичной нам пары обменяться партнерами.

Я торжественно сказала Брайни, что всегда буду ему верна. Я хранила ему верность четыре года, и теперь, убедившись, что могу, буду хранить ее всегда, пока смерть не разлучит нас.

— Слушай, дурочка, — ты у меня девочка славная, но недалекая. Ты начала заниматься этим делом в четырнадцать лет…

— Нет, в пятнадцать!

— Ну, почти в четырнадцать. И говорила мне, что от твоих прелестей вкусила почти что дюжина мужиков и мальчишек, да еще спрашивала, считать говардских кандидатов или нет? А потом пересмотрела счет, сказав, что запамятовала парочку мелких инцидентов. Еще ты говорила, что почти сразу же научилась получать наслаждение, но заверила меня, что я лучше всех. Ты взаправду думаешь. Вертлявые Ляжки, что ты и твои веселые понятия о любви изменились из-за того, что тот тупица-проповедник произнес над тобой волшебные слова? Шила в мешке не утаишь, леопард не может перестать быть пятнистым, и твой час неизбежно настанет. И когда это случится, я хочу, чтобы ты получила удовольствие, но не попала в беду… ради тебя самой, ради меня и особенно ради детей. Я не жду от тебя, что ты будешь, как говорится, навеки мне верна. Но хочу надеяться, что ты не забеременеешь, не подцепишь дурную болезнь, не вызовешь скандала, не опозоришь себя и меня, не поставишь на карту благополучие наших детей. То есть, проще говоря, будешь вести себя разумно и всегда задергивать занавес.

— Да, сэр, — пробормотала я.

— И если, любовь моя, ты сказала правду насчет того, что от Хэла Эндрюса у тебя дыхание спирает, но ты бежишь от искушения из-за меня, такая стойкость не прибавляет сияния твоему венцу. Мы оба знаем Хэла: он джентльмен и чистит ногти. И вежлив со своей женой. Если у тебя нет серьезных намерений, прекрати с ним флиртовать. Но если ты вправду хочешь его, то бери! На меня не смотри — я буду занят. Джейн — такая лакомая штучка, какие мне давно не попадались. Я жажду провести через ее угол биссектрису с тех самых пор, как мы познакомились.

— Брайни! Это правда? Ты никогда не подавал виду. Почему ты мне не сказал?

— Чтобы ты по-бабьи приревновала и начала проявлять собственнические замашки? Милая, мне пришлось дожидаться, когда ты сознаешься вслух, без уговоров и понуканий с моей стороны, что испытываешь глубокий интерес к другому мужчине… предполагая, что я могу испытывать то же самое к его жене. И я испытываю. Так что зови Джейн и скажи, что мы согласны прийти к ним обедать. А там посмотрим. — А вдруг Джейн понравится тебе больше меня?

— Невозможно. Я люблю вас, миледи.

— Я про то, на чем сидят. Про то, как она занимается любовью.

— Это возможно, но мало вероятно. Если это и случится, я не перестану любить тебя и то, на чем ты сидишь: эта штучка из ряда вон. А Джейн попробовать все-таки хочется: уж очень она вкусно пахнет. — Он облизнулся и ухмыльнулся.

Так он и поступил, и она тоже — мы сделали это все четверо, и много лет оставались хорошими друзьями, хотя они через два года переехали в Сент-Джо, где Хэл получил более выгодное предложение от школьного комитета. И нашим уютным семейным оргиям пришел конец.

Со временем мы с Брайаном разработали подробные правила относительно секса — как избежать риска и в то же время "грешить" свободно — не очертя голову, а с толком, чтобы иметь право посмотреть в глаза миссис Гранди и сказать ей, что здесь не подают.

Всеобщая вера в изначальную греховность секса не коснулась Брайана.

Он глубоко презирал расхожие мнения.

— Если тысяча человек во что-то верит, а я один верю в обратное, то тысяча против одного, что неправы они. Морин, я содержу семью только благодаря тому, что у меня на все свое мнение.

Когда я рассказала Брайни, как меня заперли в шкафу, он рывком сел в постели.

— Вот ублюдок! Мо, да я ему руки переломаю!

— Тогда и мне переломай — я ведь шла туда с определенным намерением, которое и выполнила. Все остальное вытекает из этого голого, непростительного факта. Я подверглась неоправданному риску и виновата не меньше его.

— Так-то оно так, но дело не в этом. Милая, я не за то его упрекаю, что он тебя поимел; любой мужик, если он не кастрат, поимел бы тебя, будь у него только шанс. Так что единственный выход — не давать им этого шанса, если сама не хочешь. Если я зол на него, так это за то, что он запихал мою девочку в темный шкаф, запер ее там и напугал. Я убью его медленно, черт бы его побрал. Я его оскоплю. Я с него скальп сниму. Я ему уши отрежу.

— Брайни…

— Я ему кол вгоню… Что, дорогая?

— Я знаю, что была плохая, но я ведь дешево отделалась. Не забеременела, поскольку и так беременна. Не заболела, так мне кажется. И никто, по-моему, ничего не заметил, так что скандала не будет. Мне очень хотелось бы посмотреть, как ты будешь с ним все это делать — я его презираю. Но если ты хотя бы щелкнешь его по носу, это происшествие перестанет быть тайной… и может повредить нашим детям. Верно?

Брайни смирился с житейской необходимостью. Я хотела, чтобы мы перестали ходить в эту церковь, и он согласился.

— Но