Черные бушлаты. Септология - Александр Конторович

— Ефрейтор Густлов, герр обер-лейтенант! — выпаливаю одним духом, вытягиваясь и прижимая ладони к бедрам. Так, по-моему, в кино немцы делали?

Офицер воспринимает это как должное.

Уже хорошо, стало быть, не лоханулся я со строевой стойкой.

— Что случилось, ефрейтор?

— Перегоняю трофейную технику для дальнейшего восстановления в ремонтно-восстановительный батальон, герр обер-лейтенант! Сломался палец трака, поэтому танк не может двигаться дальше.

— Откуда вы здесь, ефрейтор?

— Осмелюсь доложить, герр обер-лейтенант, несколькими километрами далее наша группа производит инвентаризацию и мелкий ремонт подбитых машин. Там остались еще три танка. Два наших и один тяжелый танк противника. Эти машины пока не готовы к транспортировке. А вот этот танк нам удалось отремонтировать. По крайней мере он может… мог самостоятельно передвигаться.

— Почему вы один, ефрейтор?

— Какой русский в здравом уме полезет на танк, герр обер-лейтенант? Да и ехать мне оставалось всего десять километров. Кто мог предполагать, что русские делают пальцы для траков такими хрупкими?

— Русские, ефрейтор, бывают всякие… Могут и на танк полезть. Неразумно это, ехать, пусть даже и на танке, в одиночку.

— Виноват, герр обер-лейтенант!

— Ладно… — машет он рукой. — Мы можем вам чем-то помочь?

— Буду вам крайне признателен, герр обер-лейтенант! Если ваши солдаты помогут мне натянуть гусеницу, то я ни секунды не задержусь в этом проклятом лесу! Трех-четырех человек для этого вполне было бы достаточно.

Офицер поворачивается к остановившимся солдатам.

— Леман! Со своим отделением — на помощь ефрейтору! Остальным — десять минут отдыха.

Десяток фрицев отделяются от колонны и подходят ко мне. Впереди здоровенный ефрейтор.

— Что, приятель, подвела тебя трофейная большевистская техника? — ухмыляется он.

— Как видишь… — киваю я на гусеницу. — Как только они сами на них ездить могут?

— Ладно! — покровительственно похлопывает меня по плечу немец. — Нехорошо оставлять в беде товарища, ведь так?

И здесь магарыч требуется? Не вопрос…

— Разумеется! — согласно киваю головой. — У меня там, в танке, есть сигареты… не люблю оставаться в долгу…

Распределив солдат по местам, командую. Со второй попытки палец встает на место, и вскоре танк готов к передвижению. Лезу в люк и нашариваю трофейное курево. Хорошо, что не все на телегу свалили. Вдвойне хорошо, что солдаты вытирают руки и никто особенно не смотрит в мою сторону. Вот и славно, не разглядят, что на мне сапоги не немецкие. Заодно, пользуясь случаем, завожу двигатель. Пусть прогреется, хуже не будет.

— Вот, камрад, держи! — протягиваю Леману сигареты. — Хоть мы и сидим в лесу, но и у нас бывают маленькие радости.

— «Юно»? — разглядывает пачки фриц. — Хорошо живете!

Смущенно улыбаюсь и развожу руками.

Согнав с лица улыбку, подхожу к офицеру.

Он поднимает глаза от карты.

— Ну что, ефрейтор? Ваши проблемы устранены?

— Яволь, герр обер-лейтенант! Танк готов к передвижению!

— Постарайтесь впредь не попадать в подобные ситуации. Не всегда рядом могут оказаться друзья, вы меня понимаете?

— Да, герр обер-лейтенант! Я немедленно по прибытии в часть доложу обер-лейтенанту Грефу о данном случае. Надеюсь, в будущем трофейную технику уже будет перегонять полностью укомплектованный экипаж.

Щелкаю каблуками и вытягиваюсь по стойке смирно.

Офицер козыряет мне и, повернувшись к солдатам, отдает команду.

Они быстро выстраиваются в колонну, и вскоре только звук шагов напоминает об их присутствии здесь.

Не чувствуя под собой ног, залезаю в танк.

Усевшись на место, некоторое время пребываю в оцепенении. Пронесло…

— Командир!

А… это Гришанков…

— Олег? Как ты там?

— Честно говоря, страху натерпелся… до сих пор озноб по коже.

— У меня тоже. Посмотри там, в моем вещмешке должна фляга лежать. В ней шнапс трофейный. Давай ее сюда, да и сам тоже глотни, не помешает…

— Разрешите войти, герр гауптман? — В приоткрывшейся двери появился высокий обер-лейтенант.

— Заходи, Иоганн! Рад тебя видеть! — Гауптман Кранц, привстав из-за стола, указал на стул. — Присаживайся! Будешь кофе?

— Благодарю, герр гауптман, он у вас всегда превосходный.

— У нас у всех есть свои маленькие слабости, — снисходительно усмехнулся хозяин кабинета. — Я привык к нему еще во Франции, вот и стараюсь по мере сил баловать себя и своих друзей. Рассказывай, что там у тебя нового?

— Все как обычно. Гоняем по лесам полуодичавших русских, вылавливаем их продовольственные команды… Рутина, одним словом. Это вообще работа для полицейских батальонов, зачем держать тут моих ребят?

— Это на самом деле так скучно?

— Ну… как сказать. Выхода-то у них нет, вот поэтому и нетрудно предсказать их действия. Они все идут к жилью, к деревням. Мы и отлавливаем их на подходе. Как правило, идут небольшие группы — человек по пять-шесть. Посты зажимают их в поле, дальше подходит дежурное подразделение — и все…

— И все эти группы идут к деревням? Других маршрутов у них нет?

— Есть. Они пытаются пробиться на восток. Некоторым это удается, и они успевают покинуть нашу зону ответственности. Но большинство мы все-таки отлавливаем.

— Угу… Держи свой кофе. — Гауптман пододвинул по столу чашечку. — Сахар, сливки — бери что хочешь.

— Благодарю, герр гауптман!

— А вот скажи мне, Иоганн, группа человек в сорок… могла бы она пройти незамеченной сквозь твои посты?

— Маловероятно. Болота — они не только русским помогают. А все проходы мы контролируем.

— Все ли?

— В основном.

— Даже так? То есть, если я тебя правильно понял, твоей команде здесь делать нечего?

Обер-лейтенант внимательно посмотрел на Кранца.

— Я так полагаю, герр гауптман, что этот вопрос вы задаете не просто так?

— Да, Иоганн, у меня есть для этого основания. На, прочитай вот это. — Гауптман протянул гостю несколько листов бумаги.

Наступило молчание. Обер-лейтенант внимательно просматривал текст. Гауптман налил себе еще кофе, откинулся на спинку кресла и закурил.

— Это все? — отложив в сторону бумаги, спросил обер-лейтенант.

— Нет, конечно! Мы уже не первый день знакомы, Иоганн, неужто ты думаешь, что старина Вилли встал бы в стойку только на основе фантазий русского перебежчика?

— Я так и подумал. Наверняка есть еще что-то, что не отражено в этих бумагах.

— Есть. Ты вчерашнюю сводку происшествий читал?

— Читал. Что именно должно было меня заинтересовать?

— Сообщение о нападении на подразделение двадцатого ремонтно-восстановительного батальона.

— М-м-м… сейчас вспомню… а! Там же вырезали ножами чуть не половину этих бедолаг! Это?

— Это все, что ты знаешь?

— Ну, в сводке больше ничего не было.

— Тогда послушай меня. Такие нападения бывают часто, это ты прав. Но! Слушай меня и отгибай пальцы. Нападавшие взяли с собой палатки. Две, достаточно вместительные. Зачем?

— Понятно для чего. Для ночлега.

— Судя по следам, их было менее десяти человек. Одной палатки хватило бы за глаза. Они рассчитаны на тридцать человек каждая. Это раз!

— Учел.

— Второе. Неисправные машины оказались заминированы. Все, и очень грамотно. Во всяком случае, при попытке открыть люк одного из танков произошел взрыв! Да такой, что мы в результате получили три кучи закопченного железа и еще с десяток могил. И это — три!

— Так.

— Более того, единственный исправный танк был угнан в лес нападавшими. И вот тут есть одна любопытная деталь! Наши солдаты видели одного из угонщиков и разговаривали с ним!

— То есть?

— У танка порвалась гусеница, и сидевший за рычагами диверсант, остановив проходящую колонну солдат, попросил у них помощи!

— Он выжил из ума? Или у солдат случилось помутнение рассудка?

— Ни то ни другое. Он был одет в нашу форму и неплохо говорил по-немецки. Офицеру он представился ефрейтором ремонтного подразделения. Даже фамилию назвал правильную.

— Так… интересно!

— Только в реальности этому ефрейтору всего двадцать один год! А тот человек, что разговаривал с офицером, был уже явно старше сорока!

— Русский диверсант, знающий немецкий язык? Бывало и такое.

— Погибший ефрейтор, чьим именем воспользовался неизвестный, родом из Гамбурга. Диверсант говорил на очень хорошем языке. Офицер, командовавший солдатами, в прошлом преподавал в университете. Так вот, по его словам, собеседник из Мекленбурга. В его речи присутствовало несколько характерных для этой местности оборотов. Это уже четвертый палец, Иоганн! Каковы будут твои выводы?

— Попробую подытожить. Палатки — они необходимы для организации лагеря. Два взвода.