Черные бушлаты. Септология - Александр Конторович

— Так вот, Михаил говорил, что Котов стрелял лежа, да еще и с боку на бок при этом переворачивался. Навскидку стрелял, из пистолета и из «нагана» сразу.

— А револьвер он где взял? И вертелся зачем?

— «Наган» ему Плиев отдал, он у него в вещмешке лежал. А зачем вертелся… Не знаю я, может, чтоб немцы не попали?

— Они стреляли в ответ?

— Да. Плиеву вон даже каблук на сапоге оторвало!

— С какого расстояния? И из чего стреляли?

— Дак с порога и стреляли. До Котова там рукой достать можно было. Да и до Плиева тоже. А стреляли из автомата, немец все патроны высадил.

— И не попал?

— Каблук Михаилу оторвали, а так все…

— Хм! Чтоб я так жил… Еще что-то любопытное заметили?

— Так… мелочь…

— И все же?

— Когда Котов с немцами разговаривал, он трофейный пистолет передвинул на живот. Так немцы его носят. До этого-то он у него правильно висел, как положено — на правом боку. А когда фрицы ушли и он в танк залез, так пистолет-то у него слева и остался. Так он всю дорогу и ехал.

— Дальше…

— Там пришлось на дорогу вылезать — дерево мы оттаскивали. Телега-то поуже будет, она проехала. А нам эта ель мешала сильно. Так вот, стали мы ее тащить, как вдруг в кустах — хрусть! Котов и выдернул пистолет. Левой рукой. Да ловко так!

— Что ж с того?

— Привычно ему кобуру так носить…

Сразу после завтрака я погнал свою команду на занятия. Капитан еще вчера разрешил эту тренировку и даже дал «добро», чтобы бойцы немного постреляли. Учитывая дефицит боезапаса, можно было только радоваться такой необъяснимой щедрости. Правда, от лагеря пришлось топать версты три да еще и в овраг залезать…

Надо было этим заняться именно сейчас, пока новых приказаний от капитана еще не последовало. Натаскать бойцов совершенно необходимо. Запах жареного я ощущал прямо-таки всеми органами чувств. Пока немцы терпели присутствие в своих тылах остатков разбитых советских частей. Пока…

Но долго это продолжаться не могло. Во всяком случае, насколько я помнил реальную историю, к моменту начала Демянской операции тут уже никакими окруженцами и не пахло. Успели фрицы тылы зачистить. Исходя из этого, никаких перспектив от дальнейшего сидения здесь я не находил. Вывод? Надо уходить. Желательно — неслабой группой. Так что несколько более-менее подготовленных солдат тут явно лишними не станут.

Пойти к капитану и выложить ему свои соображения?

Можно.

Да только толку с этого не будет. Кто я такой в его глазах? Ни документов, ни легенды более-менее связной у меня нет. Как я сумею объяснить ему свою странную осведомленность о будущих событиях? Да и заокеанские штучки… про них тоже помнить следовало.

Была у меня одна мысль…

Ни секунды не сомневаюсь в том, что Травников уже поставил на уши весь личный состав управления. Так или иначе, а попытку вытащить меня отсюда они просто обязаны предпринять. Стало быть, уходя из этого района, я шансы на свой возврат существенно уменьшу. Или нет?

Суммируя все доводы, прихожу к следующим выводам. Поиски заокеанских штучек надо продолжать. Чем ближе я к ним окажусь, тем реальнее выглядят мои шансы на возврат.

Значит, группу готовим. Максимально тщательно и придирчиво. Поменьше поспят — подольше проживут.

— Так, соколики вы мои ясные… Становись!

Бойцы быстро построились.

— То, как вы все вчера сработали, командование еще оценит. Может быть… А от себя хочу сказать — вышло неплохо. Но пока не более того! И какой из всего этого будет вывод?

— Бегать будем… — вздохнул Демин.

— И это тоже. Но чуток погодя. Пока что мы с вами будем учиться стрелять. И драться. Всем, что под руку попало.

Строй приободрился.

— Проняло? Тогда — общий вопрос!

Поднимаю руку.

— Вот перед вами цель. Моя ладонь. Асанович, выходи вперед, первым будешь.

Он делает три шага вперед и останавливается.

— Пулемет с плеча снимай и целься. Вот, прямо в центр ладони.

Секунда-другая, и черный зрачок ствола уставился в мою сторону.

— Видишь цель?

— Вижу.

— А вот так?

Ладонь моя задвигалась вправо-влево. Еще быстрее… вверх-вниз…

— Не вижу. Потерял.

— Отчего?

Асанович удивленно смотрит на меня.

— Ну… быстро вы ей машете…

— Еще почему?

Он молчит.

— Общий вопрос?

Ребята переминаются с ноги на ногу. Молчат.

— Отвечаю сам — оттого, что собственное оружие ему обзор закрыло. Ты же видишь только то, что и так у тебя на мушке сидит. Влево-вправо — еще кое-как видно. А вот как нырнула цель — все, пулемет тебе обзор и закрыл. Попробуйте все.

Минут пять я старательно размахиваю руками, а бойцы пытаются поймать мои ладони на мушку. Выходит это плохо.

— А ежели все это, да на бегу? В бою? Куда стрелять будем, товарищи бойцы? Лешего пугать? Так он нам вреда вроде бы как и не нанес пока никакого… За что ж его так?

— А как надо, товарищ командир? — не выдерживает Шифрин.

— Смотри… — вскидываю винтовку и упираю приклад в плечо. Ствол теперь находится ниже уровня глаз примерно на ладонь. — Куда попасть?

Шифрин осматривается.

— Вон там, товарищ командир, видите? Камень белый на склоне лежит.

До этого камня около семидесяти метров.

— И все?

Понятное дело, что все они ждут от меня подвоха. Если я сейчас оптикой воспользуюсь, эффект от занятия будет ничтожный. Как же — из снайперской винтовки да на таком расстоянии… только слепой не попадет. Ну-ну… я тоже не валенок..

Бах! Бах!

От камня брызнули осколки.

— Вопросы есть?

— Вы не целились… — Плиев. Он слегка озадачен, не совсем понимает то, что сейчас увидел. — Даже винтовку к лицу не подняли, почему?

— А зачем?

Он в замешательстве.

— Ну… мушку с прорезью совместить надо.

— Надо. Если на большое расстояние стрелять. А здесь — зачем? Цель я вижу обоими глазами, заметь, а не как Асанович — одним. Винтовка не гуляет, смотрит туда же, куда и глаза мои глядят. Отчего ж мне своим глазам не верить? И под ноги я краем глаза смотрю, могу идти, куда захочу, не споткнусь. Да и цель не сбежит — замечу. Оружие-то собственное перед глазами не торчит! Все вижу, что захочу.

— Присаживайтесь, Котов, — особист указал мне на обрубок дерева, стоявший напротив столика. — У меня есть к вам несколько вопросов, и мне бы очень хотелось получить на них исчерпывающие ответы.

— Спрашивайте, товарищ старший лейтенант. Надеюсь, что мои ответы удовлетворят вас в полной мере.

— Где вы служили?

— Последнее место службы или с самого начала начинать?

— Давайте с первого места.

— Три года в частях особого назначения.

— С какого года и где именно?

— Записывайте…

Через двадцать минут особист отложил карандаш и вопросительно на меня уставился. Придуманная мной легенда, конечно, не являлась верхом оперативного искусства. Но расколоть ее вот так сразу, да еще сидя в лесу и не имея связи с командованием, было абсолютно невозможно. Явных пробелов и огрехов в легенде не было. Во всяком случае, я постарался их избежать. Судя по задумчивому выражению лица Хворостинина, мне это удалось в полной мере. И теперь у него было только два пути: задержать меня как подозрительную личность и тем самым вызвать недовольство капитана или предоставить событиям развиваться своим чередом. Было бы это дело на передовой, я бы уже через десять минут сидел под арестом. На всякий случай — до выяснения. Но позволить себе такую роскошь в условиях окружения особист сейчас не мог. Не так уж много насчитывалось здесь грамотных и умелых бойцов, чтобы просто так посадить под арест одного из них.

— Скажите, Котов, а вот бойцы рассказывают, что вы как-то по-особенному пистолет носите…

— Этот, что ли? — коснулся я локтем кобуры «парабеллума».

— Да нет, говорят, у вас еще один есть.

Расстегнув ворот гимнастерки, вытаскиваю «маузер» и кладу его на стол перед особистом.

— Это где же у вас он так хитро упрятан? — заинтересованно поднимает бровь старший лейтенант.

Приподнимаю гимнастерку и показываю ему подмышечную кобуру.

— Интересно… Что это за штука такая? Не видел раньше ничего подобного.

— Я тоже не видел, товарищ старший лейтенант. А эту штуку вместе с пистолетом я у снайпера убитого забрал.

Снимаю кобуру и показываю на ее ремешке пятна крови.

— Это как раз от прежнего хозяина осталось. Он когда пистолет выдернул, я и обратил внимание, что вытащил он его не из-за пояса и не из кармана, а откуда-то еще. Вот я и полез посмотреть, что там у него такого хитрого придумано. Наука немудреная, легко разобраться.

Хворостинин берет в руки пистолет и внимательно его рассматривает. Затем лезет в небольшой сундучок, стоящий на полу справа от него. Вытаскивает оттуда какие-то бумаги и просматривает их.