Весь Генри Хаггард в одном томе - Генри Райдер Хаггард

начинанию: день выдался туманным, а небо, как я уже говорил, сулившее скорый дождь, словно бы норовило слиться с вершиной вулкана. Все это помешало нам заметить, пока мы не подплыли совсем близко, что поток раскаленной лавы, не слишком широкий, но грозный, изливается по склону горы. Увидев этот поток, гребцы-валлу явно встревожились, а Иссикор объяснил, что ничего подобного не наблюдалось вот уже добрую сотню лет. По его мнению, это предвещало нечто необычное, поскольку до сих пор считалось, что вулкан спит.

— Ну, раз он дымит, значит проснулся, — ответил я и продолжил свои наблюдения.

Я различил среди камней — кое-где наполовину погребенные под ними — развалины, остатки сооружений древнего города. Иссикор пояснил, что в этих развалинах, как ему говорили, можно натолкнуться на предков валлу, обратившихся в камень. Если помните, друзья мои, именно об этом предупреждал меня старый мошенник Зикали.

Невозможно вообразить себе что-либо более тоскливое и гнетущее, нежели это место под низким и мрачным небом в тот серый, туманный и дождливый день. Но мне, немало взволнованному историей об окаменевших людях, все равно не терпелось высадиться на сушу: мне всегда были интересны следы древности и диковинные зрелища.

Позабыв на время о Хоу-Хоу и его жрецах, я велел валлу грести к берегу; после короткого приступа неповиновения они подчинились, и лодка вошла в крохотную бухту. Мы с Хансом тут же спрыгнули через борт на камни, забрали мешки со снаряжением и ружья и двинулись на разведку, предварительно договорившись с Иссикором, что он дождется нашего возвращения и провезет нас на обратном пути вокруг острова, дабы мы смогли увидеть поселение жрецов. С тяжким вздохом он пообещал все сделать, и лодка незамедлительно отошла ярдов на сто от берега, где и бросила якорь (валлу для этих целей использовали камни с дырками, сквозь которые пропускали веревку).

Мы с Хансом направились к развалинам, и, когда до них оставалось всего ничего, готтентот воскликнул:

— Гляди, баас! Там собака!

Я посмотрел туда, куда он указывал, и действительно увидел большого серого пса с острой мордой, казалось крепко спящего. Мы еще приблизились, но собака не шевелилась, и Ханс кинул в нее камнем. Тот попал псу по спине, но животное сохраняло неподвижность. Мы смело подошли вплотную.

— Каменная, — сказал я. — Люди, которые тут когда-то жили, видимо, ваяли статуи. — Мне до сих пор не верилось во все эти истории насчет окаменевших заживо людей и животных.

— Скорее уж, баас, они вырезали из кости. Смотри! — Готтентот прикоснулся к передней лапе каменного пса. Та была обломана, и из скола торчала кость.

Тут я наконец все понял.

Бедное животное, пытаясь спастись, бежало к берегу, когда его настигли ядовитые испарения, сопровождавшие извержение вулкана. Затем, полагаю, собаку окатило некоей жидкостью, отчего она и обратилась в камень. Зрелище было удивительным, но я не находил ни малейших причин не верить собственным глазам. Значит, история правдива и я совершил выдающееся открытие.

Мы поспешили к домам, у которых, естественно, теперь не было крыш, и обнаружили, что внутри многих зданий полным-полно лавы, но зато наружные стены, сложенные из твердого камня, устояли и хорошо сохранились. Кое-где нам попадались выцветшие рисунки или фрески; один рисунок изображал пирующих людей, другой — сцену на охоте и так далее.

Мы двинулись к следующей группе домов, стоявшей поодаль от первой, выше по склону, и более или менее защищенной благодаря нависавшему над ней каменному выступу. Похоже, здесь располагался храм или дворец; здания были просторные, с колоннами, которые подпирали крыши. Миновав большую залу, мы проникли в помещения за нею; в самом дальнем, что находилось прямо под выступом и служило, скорее всего, кладовой, нас ожидала невероятная находка.

Сбившись в кучку, там сидели и стояли люди — человек двадцать или тридцать: мужчины, женщины и дети; кое-кто держался за руки, другие обнимались — и все они были каменными! Думаю, раствор, который заставил их окаменеть, смог проникнуть внутрь помещения сквозь трещины в скале. Эти люди, все до единого, были обнажены, из чего следовало, что их одежда либо сгорела, либо сгнила еще прежде, чем процесс окаменения завершился. Пожалуй, первое предположение было верным, поскольку на головах у несчастных не осталось и следа волос. Лица их разглядеть было трудновато, однако по телосложению все явно походили на знакомых мне валлу.

Лишившись от изумления дара речи, мы с Хансом выбрались из этого склепа и принялись обследовать прочие помещения. Тут и там мы находили тела жертв давнишней катастрофы, а один раз наткнулись на руку, торчавшую из лавы; должно быть, под камнем лежало еще больше погибших. Также мы отыскали в загоне для скота стадо окаменевших коз. Вот уж где раздолье археологам! Если взять лопаты, кирки и порох для подрыва завалов, то сколько интересного можно тут обнаружить!

Все свидетельства древней цивилизации: надписи, украшения, изваяния богов, домашняя мебель и прочее — были, по-видимому, погребены под толстым слоем лавы и пыли, хотя мебель, возможно, попросту сгнила. Одним словом, перед нами лежали новые Помпеи, а под ними, вполне вероятно, скрывался новый Геркуланум.

Пока я размышлял об утраченных сокровищах прошлого и гадал, что с ними сталось, Ханс, озиравшийся по сторонам, вдруг ткнул меня под ребра и произнес на своем отвратительном голландском, усвоенном от буров, одно-единственное слово: «Kek!» (что означало: «Смотри!»), а затем кивнул в сторону озера.

Я повернулся и увидел, что наша лодка поспешно уплывает прочь, причем гребцы налегают на весла так, будто за ними, как говаривал мой покойный отец, гонятся все бесы преисподней.

— Что это на них нашло? — недоуменно проговорил я.

— Наверное, их кто-то преследует, баас, — рассудительно заметил готтентот. Потом он присел на камень, достал трубку, набил ее табаком и закурил.

Как обычно, Ханс оказался прав: из-за поворота появились две другие лодки, намного больше нашей, и устремились в погоню. Не приходилось сомневаться, что намерения у тех, кто сидел там, усердно работая веслами, были самые недобрые.

— Видно, это жрецы