Рука в перчатке - Рекс Тодхантер Стаут

улице, пойти прямо на пристань и бросить в воду.

А если тебя арестуют, какую линию поведения ты выработаешь? Перво-наперво нужно вызвать адвоката и до его приезда держать рот на замке. Послать за Диком и попросить его привезти адвоката, а конкретно Стетсона – он лучший из всей адвокатской братии. Что ты скажешь Стетсону? Ты не отважишься выложить ему всю правду. Хотя о последних двух годах вполне можно рассказать, но не о том, что у тебя возникли сложности в отношениях с этой женщиной. Стоит ли рассказать ему о ее подруге Грейс? Тогда он отнесется с подозрением ко всем твоим словам. Короче, в разговоре с адвокатом следует вести себя крайне осторожно, а именно так, будто он тоже охотится за тобой. Что касается Дика, придется оставить все на его усмотрение. Нужно будет сперва поговорить с ним с глазу на глаз и ввести в курс дела.

Ты никогда прицельно не стрелял из огнестрельного оружия, если не считать мелкашки, с которой охотился на кроликов. Впрочем, охота не доставляла тебе особого удовольствия, так как ты боялся испачкать руки в крови. Рэд Адамс привязывал кроликов за задние лапы к ремню, в результате чего на его комбинезоне вокруг колен образовывались пятна крови. Джейн всегда помогала тебе сдирать шкурки и развешивать их на заднем крыльце для просушки. Она никогда не отличалась особой брезгливостью. Лишь бы сестра оказалась одна! Если, сделав свое дело, ты ускользнешь из проклятой квартиры, доберешься до дома Джейн и, как обычно, найдешь ее в дальней комнате с книгой в руках, считай, ты уже в безопасности. Как насчет служанки? Предоставь ее Джейн, сестра позаботится об этом.

Самоубийство – забавная штука. Сейчас тебе страшно даже подумать об этом, но когда ты действительно задумаешься, то сразу поймешь, что бояться тут нечего. Ты встаешь посреди спальни, вкладываешь в рот ствол, направляешь его в сторону макушки, а дальше как получится. Можно вынуть изо рта ствол и как ни в чем не бывало пойти ужинать или, наоборот, нажать на спусковой крючок, просто опустить палец, и на этом все, конец…

Когда ты войдешь, она будет сидеть в кресле. Ты закроешь за собой дверь, демонстративно вытащишь из кармана револьвер, снимешь шарф, обмотаешь им ствол. Что она станет делать? Будет сидеть и смотреть на тебя. Возможно, вздрогнет, испугается, вскрикнет, начнет умолять о пощаде, признает наконец в тебе силу, с которой нужно считаться. Нет, она никогда не поверит, что ты способен на мужской поступок. Хотя нельзя исключать, что она закричит. Ведь ты делаешь нечто такое, что тебе явно не свойственно, и если твое лицо тебя выдаст, она, вероятно, позовет на помощь. Ах, хорошо бы услышать хоть раз ее крики! Но тогда ты можешь сломаться, не поставив финальной точки.

Ну все, хватит! Поднимайся по лестнице. Иди вперед и покончи с этим.

Ты должен был предвидеть, что смахнешь треклятую лампу.

Глава 9

Он осторожно поднял лампу и поставил ее обратно в нишу, поправив пергаментный абажур.

– Да, это я, миссис Джордан! – крикнул он. – Снова уронил лампу.

– Ой, а я думала, кто-то пришел в гости к мисс Бойл, – послышался голос снизу. – Если вы разбили лампу, вам придется за нее заплатить.

Дверь цокольного этажа с шумом открылась и тут же громко захлопнулась. Миссис Джордан вернулась в свою каморку. Он застыл. Мысль о том, чтобы сдвинуться с места, казалась невыносимой. У него не осталось ни моральных, ни физических сил, ему все стало безразлично. «Ты похож на висящий на дереве сухой лист», – подумал он…

Чувствуют ли другие люди нечто подобное? Если да, то в чем смысл их существования? Сухой лист, качающийся на ветру. И это, скорее, не беспомощность. Ты вполне мог бы выдержать, если бы чувствовал, что тебя толкают и тянут. Вот только бы знать кто и зачем! Ты называл себя трусом и слабаком, когда отпустил Люси, что было глупо.

В ноябре, через два года после того, как ты расстался с Люси, Эрма внезапно решила уехать в Европу. Ты ничего не слышал о Люси и не писал ей. Ты хранил ее фото, оно еще долго стояло на комоде в твоей спальне. Но однажды, вернувшись из поездки домой, той самой, когда ты рассказал Джейн о своем романе с Люси, ты убрал фото в ящик. Оно, возможно, до сих пор где-то пылится.

За эти два года тебе стало ясно, что все вокруг, включая Дика, со дня на день ждут объявления о вашей с Эрмой помолвке. Впрочем, ты и сам не слишком удивился бы, если бы в одно прекрасное утро обнаружил в разделе светской хроники «Плейн дилер» следующую заметку: «Мисс Эрма Карр сообщает о своей помолвке с мистером Уильямом Бартоном Сидни».

И действительно, как-то утром в разделе светской хроники ты увидел заметку с упоминанием имени Эрмы. Правда, там говорилось, что мисс Карр в скором времени надолго отбывает за границу. Весь день в офисе ты ожидал, что Эрма даст о себе знать, но, когда в пять вчера она так и не объявилась, ты позвонил на Вутон-авеню.

– И как долго ты планируешь пробыть за границей? – спросил ты.

– Может, всю зиму, а может, месяц или десять лет. Почему бы тебе следующим летом не приехать ко мне? Встретимся в Бретани, или в Норвегии, или где-нибудь еще. Тебе в любом случае не помешает отвлечься. Мы можем остаться там навсегда, и ты будешь раз в год приезжать в Америку, чтобы присутствовать на собрании акционеров.

Ты был озадачен и раздражен. Было ли это предложением сочетаться узами брака или, наоборот, вежливым намеком, что она хотела бы по-другому распорядиться своими акциями?

– Кстати, – заметил ты, – раз уж ты уезжаешь, может, тебе хочется передать доверенность Дику? Я серьезно. По-моему, это хорошая идея. Ты не знаешь, как долго будешь отсутствовать. Да и вообще, кто я такой? Я нахожусь в двусмысленном положении. Ты ведь прекрасно знаешь, Дик не любит, когда рядовой служащий пытается быть с ним на равных.

– Он что, вредничает? – поинтересовалась она.

– Господи, конечно нет! Я вовсе не жалуюсь. Просто в твоей доверенности, похоже, нет никакого смысла, и я чувствую, что это выставляет меня в смешном свете.

– Ну и зря. Ты не должен. Что касается доверенности, если не возражаешь, оставь ее пока у себя. – Замявшись, она продолжила: – Я не собиралась об этом говорить, но на днях Том Холл уговаривал меня составить завещание, и, если я разобьюсь в Альпах или