Тени старого Тбилиси - Инга Александрова

я тихо пробиралась к лестнице, и я вдруг поняла, что это она мне. Я удивленно повернулась:

— Что случилось?

— И ты еще спрашиваешь? Какая ты бессовестная! Я относилась к тебе как к дочке! — гнев Гванцы обрушился на меня вперемешку с ругательствами на грузинском языке, и я окончательно растерялась. Я начала судорожно вспоминать, что могло произойти, но ничего не приходило в голову.

— Гванца, я сделала что-то не так? — я действительно не понимала, в чем дело.

— Спелась с этим оборванцем! У меня за спиной ходила к этому старому козлу! Плетешь тут интриги как змея! — она и не думала останавливаться. Зато я, кажется, поняла, в чем дело. Гванца узнала о том, что мы с Никой ходили к ее бывшему мужу.

— Гванца, я тебе все объясню! Прости, это правда не мое дело, но… — я пыталась оправдаться, но она меня уже не слушала.

— Вот именно, что не твое дело! У тебя два часа, чтобы убраться из моего дома! Не уйдешь сама — вышвырну! — она ударила кулаком по столу, развернулась и, не давая мне ничего ей ответить, ушла.

Я быстро поднялась к себе, закрыла дверь и села на кровать. Сердце стучало так, словно я пробежала марафон. Чувство страха, стыд и обида смешались, я еле сдерживала слезы. Мне так не хотелось, чтобы эта грозная женщина так плохо обо мне думала, но переубедить сейчас ее было невозможно. И совершенно точно она была серьезно настроена решительно.

Я открыла чемодан и начала складывать вещи, судорожно пытаясь придумать, где я могу переночевать, и не разреветься. В голову пришел только один вариант, самый нелогичный и неправильный. Ника.

Глава 20. Часть 2

Я стояла на улице с плохо закрытым чемоданом уже пятнадцать минут и никак не могла решиться набрать единственного человека, кого знала в Тбилиси. По лицу катились слезы, голова гудела от усталости, в душе зудело неприятное чувство стыда и обиды — Гванца застала меня врасплох, но я все равно чувствовала себя перед ней виноватой. Ведь к Гиорги мы действительно пошли за ее спиной.

Наконец, понимая, что деваться мне больше некуда, я решилась позвонить Нике. Мне казалось, он сможет помочь мне придумать, что делать. Ведь, в конце концов, и он был виноват в том, что Гванца так разозлилась.

Трубку он снял практически сразу.

— Эка, все нормально?

— Ника, привет… — я старалась, чтобы мой голос звучал ровно, но он все равно предательски дрожал.

— Ты плачешь? Что случилось? — его голос звучал обеспокоенно, но от этого мне хотелось плакать еще сильнее.

— Гванца меня выгнала…

— Ты где?

Я, наконец, взяла себя в руки, сделала глубокий вдох и произнесла целую фразу:

— Гванца узнала, что мы ходили к Гиорги и выгнала меня. Я не знаю, куда мне идти.

— Где ты? — он не стал меня расспрашивать о подробностях, только повторил свой вопрос.

— Возле метро, на Авлабаре…

— Я сейчас приеду, никуда не уходи.

Он первым положил трубку. Я действительно не знала, что мне делать дальше. Я села на лестницу напротив входа в метро и принялась терпеливо ждать. Я осмотрелась по сторонам — было достаточно многолюдно, но вдруг все эти люди, говорящие на незнакомом мне языке, в чужой стране, вдруг стали вызывать у меня дикое чувство страха. Мне никогда не было страшно в Тбилиси, но вот сейчас я чувствовала, как меня охватывает ужас. Чтобы отвлечься, я достала телефон и принялась листать фотографии, сделанные накануне на экскурсии.

— Эка!

Спустя десять минут, наконец, появился Ника. Я так обрадовалась, когда его увидела, что забыла обо всей неловкости между нами и бросилась ему на шею. Он крепко меня обнял и не отпускал явно дольше, чем предполагалось для дружеских объятий.

— Что случилось? — он все же отстранился и внимательно посмотрел мне в глаза, заботливо заведя прядь выбившихся волос мне за ухо. — Как она узнала?

— Я не знаю… Я вернулась с экскурсии, а она начала ругаться… — я начала сбивчиво рассказывать ему о той сцене, что произошла полчаса назад во дворе ее дома. — Ника, давай мы вернемся и ты все ей объяснишь?

— Поехали, — вместо ответа на мой вопрос он улыбнулся и взял мой чемодан.

— Что? Куда? — я еле успевала за ним.

— У меня машина на парковке, — он показал рукой. — Если Гванца выставила тебя ночью на улицу, то я к ней точно не пойду! Поехали ко мне, переночуешь, а завтра придумаем что-нибудь.

Я остановилась посреди улицы. Я хотела, чтобы он мне помог, но ехать ночевать к нему?

— Ника, давай найдем мне отель…

— Какой еще отель? Пошли! — он тоже остановился.

— Как я поеду к тебе?

— Я же говорю — я на машине! Ну, Эка, пошли, не тормози, холодно! — он оставил чемодан, подошел ко мне и взял за руку. — Я тебя не брошу.

— Ника, но как…

— И приставать не буду, обещаю! — он засмеялся и начал толкать меня в сторону машины. Мне ничего не оставалось, кроме как согласиться.

* * *

До квартиры Ники мы добрались очень быстро, все это время я молчала. С одной стороны, я была очень растеряна — мой уклад жизни, ставший для меня очень привычным, вдруг рассыпался как карточный домик, мне придется снова начинать все сначала. С другой стороны, мне было так тепло от того, что он снова пришел мне на помощь и сейчас без умолку что-то рассказывал.

Спустя минут десять мы уже свернули в спальный квартал. Ника ловко припарковался между двумя “Приусами” — это было последнее парковочное место у дома. Я вышла из машины, было холодно и очень темно — не горели фонари, ночное небо было затянуто тучами. Наверное, завтра пойдет дождь.

Ника достал чемодан из багажника, аккуратно взял меня и пошел вперед, я проследовала за ним.

Его квартира была небольшой, но компактной, она располагалась на последнем этаже, а потому здесь хорошо было слышно ветер, который гулял по крыше. Несмотря на гул, внутри было тепло и уютно, и даже относительно чисто, хотя мне всегда казалось, что Ника и порядок — вещи несовместимые. Я прошла в небольшую гостиную, совмещенную с прихожей и кухней, и села на диван. Ника сразу пошел к холодильнику:

— Ты голодная?

Его слова словно разбудили во мне какое-то дикое чувство голода, о котором я даже не думала. Только сейчас я поняла, что я ничего не ела после обеда в Мцхете.

— Если честно, то да.

— У меня ничего нет, — он засмеялся и открыл холодильник, —