Статский советник по делам обольщения - Валерия Вербинина

– Во-первых, не все, – обидчиво возразил Казимир, – а во-вторых, это возмутительно! Например, все люди умирают – так что, прикажешь мне сейчас же ложиться в гроб, чтобы не нарушать приличий?

– Дядя, что за сравнения?! Вы и сами должны понимать, что ваш возраст – самое благоприятное время для того, чтобы обзавестись семьей…

– Зачем, скажи на милость, мне заводить какую-то семью, когда мне и без нее вполне хорошо? Нет, это ты хочешь, чтобы я женился, и для этого заставляешь меня ходить на вечера, чтобы я с кем-нибудь познакомился…

– Теперь я уже не уверена, что так этого хочу, – проворчала Амалия. – Если мне все же удастся вас женить, я, наверное, вечно буду чувствовать себя виноватой перед вашей женой. Потому что вы предпочитаете кафешантанных певичек!

– Танцовщиц, – возразил Казимир безмятежно. – У них ножки получше.

– Дядя, – с упреком сказала Амалия, – вы несерьезный человек!

– Несерьезный? Между прочим, если бы ты не потащила меня на этот дурацкий день ангела, без которого я прекрасно смог бы обойтись, тебя не было бы там, и твоего спутника… и меня, между прочим! И никто бы нас ни в чем не обвинял!

– Я полагаю, поздновато предаваться сожалениям, – хмуро заметил Ломов, – поскольку все уже случилось.

– Ничего бы не случилось, если бы мы вообще туда не пошли, – горько промолвил Казимирчик. – Кстати, благотворительный вечер в среду – тоже твоя идея. И все с одной целью: найти мне жену!

– А что в этом плохого? – пожала плечами Амалия. – Соберутся приличные люди, чтобы посмотреть на Лину Кассини и Марию Фелис, ты познакомишься с хорошенькими дамами…

– Ну да, ну да, но поскольку первый вечер с моим участием завершился убийством, может, и второй закончится точно также? Воля твоя, племянница, но мне кажется, что это знак! Судьба дает тебе понять, что из моей женитьбы ничего путного не выйдет…

– И поэтому судьба озаботилась прикончить Михаэля Риттера в особняке немецкого посла? Прелестно, дядюшка!

Она собиралась продолжать и далее свою язвительную речь, но тут Ломов навострил уши и, сделав Амалии знак замолчать, сорвался с места. Как тигр, в несколько бесшумных прыжков агент подскочил к двери, причем все произошло так быстро, что его собеседники не успели и глазом моргнуть.

Когда Сергей Васильевич распахнул дверь настежь, за нею неожиданно обнаружился Карл фон Лиденхоф. В руках он держал свой портфель, а еще – мужскую перчатку.

– Кажется, я потерял вторую перчатку, – сказал он с неким подобием улыбки.

Судя по выражению лица Сергея Васильевича, он с удовольствием прикончил бы любителя подслушивать под дверью, но лжемайор находился в доме Амалии, и ему волей-неволей пришлось сдержаться. Агент тем временем вошел в гостиную и спокойно сел на диван напротив Амалии и Казимира.

– Вы не искали вторую перчатку в портфеле? – не удержалась баронесса Корф. – Что-то мне подсказывает, что она может быть именно там.

Но Карл фон Лиденхоф выдержал ее взгляд с невозмутимостью человека, которому совершенно нечего скрывать. Злобно крякнув, Сергей Васильевич затворил дверь и вернулся на свое место в большом кресле с высокой спинкой.

– Я, пожалуй, пойду… – начал Казимирчик несмело. В воздухе явно витало что-то грозовое, и благородный шляхтич предвидел, что вот-вот может начаться какая-нибудь ужасная буза, в которой придется участвовать и ему.

– Вы нам вовсе не мешаете, – сказала Амалия ледяным тоном, который пригвоздил дядюшку к месту. Он сел, съежился и – факт остается фактом – как-то удивительно ловко слился с мебелью, так что в последующие несколько минут о его присутствии почти никто и не вспоминал.

– Итак? – сказала Амалия, зорко наблюдая за Карлом фон Лиденхофом.

– Госпожа баронесса? – Тот только приподнял светлые брови.

– Может быть, мы перестанем ходить вокруг да около, а просто поделимся теми сведениями, которые у нас уже есть? Полагаю, вы почерпнули немало любопытного из беседы, которая не предназначалась для ваших ушей, так что мы некоторым образом имеем право на компенсацию, – сухо добавила Амалия. – Вопрос номер один: вы кого-то подозреваете?

– Скажем так, – рассудительно промолвил агент, не сводя с нее пристального взора, – я бы подозревал вас и вашего, кхм, коллегу, если бы не кое-какие детали. К примеру, если бы вы захотели отравить Михаэля, вы бы не стали приводить на вечер постороннее лицо. – Он глазами указал на Казимира. – Кроме того, мои люди следили за вами и за господином Ломовым, пока вы находились в особняке. Вы ушли в то время, как пела Лина Кассини, и перешли в библиотеку. Господин Ломов был с вами, а затем отлучился. Его рассказ о том, что случилось потом, выглядит вполне правдоподобным. Преступник действительно был, и он выбрался из окна, потому что на газоне мы нашли свежие следы. Конечно, другой человек на моем месте счел бы, что господин Ломов мог как-то помогать преступнику – к примеру, один держал Михаэля, а другой заставил его выпить яд. Только вот слуга, который не выпускал господина Ломова из виду, утверждает, что тот был взволнован, когда вышел из комнаты, в которой произошло убийство. Я хорошо знаю господина Ломова и знаю, что если бы Сергей Васильевич участвовал в этом преступлении, то после него он бы выглядел как ни в чем не бывало…

– Благодарю вас, сударь, – промолвил лжемайор, кланяясь и с иронией прижимая руку к сердцу. – Вы чрезвычайно добры!

– Что ж, поскольку вы больше не подозреваете нас, я полагаю, мы можем вплотную заняться личностью человека во фраке, – сказала Амалия. – Скажите, герр фон Лиденхоф: может быть, кто-нибудь из гостей исчез еще до того, как закончился вечер, или длительно отсутствовал без видимых причин? Или – к примеру – человек вдруг стал оставлять грязные следы, хотя до того ботинки у него были чистые…

Карл фон Лиденхоф медленно покачал головой:

– Преступника не было среди гостей.

– Вы уверены?

– Абсолютно уверен. Потому что одна цепочка следов вела к окну, в которое убийца пытался влезть, а другая – это были следы того же человека, который убегал прочь. Неподалеку его ждала карета, он сел в нее и был таков. Карету мы ищем, так как ее видели несколько человек, но никто не запомнил никаких особых примет, которые позволили бы ее отыскать.

Амалия нахмурилась:

– То есть преступник рассчитывал незаметно забраться в дом, убить Риттера, смешаться с толпой гостей и спокойно покинуть место преступления?

– Возможно.

– Но откуда он знал, что Риттер будет именно в этой комнате? Ваш кузен условился с кем-то о встрече?

– Мне ничего об этом не известно.

– Вздор какой-то, – буркнул Ломов, играя желваками.

– Нет, – покачала головой Амалия, – если мы не видим в происшедшем логики, это еще не значит, что перед нами вздор. Итак, попробуем снова. – Она сделала глубокий вдох. – Михаэль Риттер приходит на вечер. Как, по-вашему, он вел себя… Ну, как обычно?

– Абсолютно как обычно.

– Допустим. Лину Кассини уговорили спеть еще раз. Она подходит к роялю. Все взоры прикованы к ней. Ничего не могу с собой поделать, – перебила себя Амалия, – для меня ее голос похож на мяуканье, и все тут… Я поняла, что не выдержу еще одну песню, и ушла… где-то на середине второго куплета. Риттер ушел до меня или чуть позже?

– До вас. Он удалился, когда Лина только шла к роялю.

– Дядя говорит, что в руках у него не было бокала с шампанским. Верно?

– Да, слуга, который находился возле дверей, тоже рассказал мне об этом.

– Прекрасно. Итак, Риттер уходит без шампанского, а несколько минут спустя его обнаруживают в одной из комнат отравленным. Возле него разбитый бокал с шампанским. Откуда оно взялось? Если Риттер вышел из зала, остановил слугу и взял шампанское с подноса…

– Нет, – покачал головой Карл фон Лиденхоф, – я уже допросил всех слуг.

– Тогда что остается? Шампанское принес убийца? Он влез в окно, влез, между прочим, во фраке, и принес бокал шампанского? – Амалия нахмурилась. – Вздор, на такое даже циркачи не способны…

– Убийца влез в окно, погулял по коридору, взял бокал с подноса у слуги, который проходил мимо, – подал голос Ломов. – Он ведь был одет как гость, и слуга не мог ничего заподозрить.

– Получается, это единственная возможность объяснить появление бокала, – кивнула Амалия. – Итак, убийца растворяет яд в шампанском, возвращается в комнату, там его уже ждет Риттер… или они встретились в коридоре и только потом вошли в комнату, неважно… Все равно вздор, – безжалостно заключила она. – Не могу себе представить, чтобы Михаэль Риттер согласился принять шампанское из чужих рук. Он был слишком осторожен и отлично знал, к чему могут привести подобные ошибки.

– Разве что на него нашло затмение, – буркнул Ломов, – и он никоим образом не подозревал преступника, а тот нашел предлог для того, чтобы всучить бокал жертве. Типа тоста по какому-то случаю, например…