100 дней счастья - Фаусто Брицци

– Но как же так? Ведь я не воровал, не желал жену ближнего моего, не произносил имя Господа всуе, а теперь… Что, никакой награды?

– Извините, но вы ничего не заслужили.

– То есть как это «извините»? Одним «извините» тут не отделаешься! Я требую возмещения ущерба! Знаете, сколько жен ближних я мог бы соблазнить за эти годы? Сколько раз я мог проявить неуважение к отцу и матери? Есть там у вас офис, куда можно подать жалобу?

– Да, вы можете отправить заказное письмо на адрес компании ООО «Планета Земля», но должен вас предупредить, что мы не успеваем рассмотреть жалобы, поступившие несколько веков назад, так что до вас очередь дойдет году этак в 2200-м…

Пока продолжается этот увлекательный диалог, я засыпаю.

Как я уже сказал, сегодня я преисполнен оптимизма.

– 65

Я уже изрядно помял свою тетрадь. На шестьдесят пятом дне виднеется пятно от томатной пасты, ну или чего-то в этом роде. Красноватое, одним словом. Может, вишневое варенье.

Время несется без всякого смысла. Я никак не могу понять, как правильно поступить, что делать, а что не делать. Я пустил все на самотек. Я продолжаю тренировать команду, которая борется за место на чемпионате, помогаю Лоренцо и Еве делать уроки, играю с Волком, который принял меня в семью, поскольку считает теперь безобидным соперником. Паола стала немного спокойнее и полностью погрузилась в работу и занятия с детьми.

Несколько дней назад я заказал Роберто роман про пиратов. Точнее, про корсаров. Не знаю почему, но мне ужасно нравятся романы, в которых пиратские галеоны и малазийские шхуны плавают в Карибских морях. Одним словом, «Черный корсар» нравится мне куда больше, чем «Сандокан»[9]. Я радостно прихожу за романом. Чувствую себя Лоренцо Великолепным, покровителем искусств и меценатом, финансирующим незабываемые шедевры любимых художников и писателей. Как вы уже знаете, Роберто далеко до Пруста, но его авторская посредственность вполне компенсируется тем, что все его романы существуют в единственном экземпляре. Это единственный в мире писатель, которого можно поставить в один ряд с художником или скульптором, поскольку каждое его творение уникально.

Я плачу двадцать евро, жадно хватаю еще горячий роман под названием «Галеон мечтаний» и несусь прочь. Бегу на виллу Боргезе и устраиваюсь на травке в лучах солнца. Открываю первую страницу:

«Пиратский галеон бороздил упрямые волны, дул мягкий пассат, а это означало, что оторваться от испанских бригантин не удастся. Вдали прогремел пушечный выстрел, в районе моста раскатился звук взрыва».

Я сразу же живо представляю себе эту сцену. Два часа я беру корабли на абордаж, охочусь за сокровищами, спасаюсь от каннибалов, предателей и расстрела – одним словом, передо мной типичный приключенческий роман. На этот раз сюжет не украден у Эмилио Сальгари. Главный герой – проклятый галеон, который запирает в собственном трюме мечты своих пассажиров, так что, спустившись на землю, они утрачивают волю к жизни. Пиратская версия ящика Пандоры и тому подобных историй.

Когда я заканчиваю читать, то понимаю, что, сам того не желая, Роберто отлично описал мое сегодняшнее состояние. Болезнь (галеон) похитила мою волю к жизни, уничтожила мои мечты, замедлила ритм моей жизни. Вместо того, чтобы действовать, я еще больше обленился. Правда в том, что, несмотря на благие намерения, я никак не могу научиться наслаждаться оставшимся временем.

С сегодняшнего дня пора перевернуть страницу.

– 64

Я набираю очень короткое сообщение: «хохма», – и отправляю смс Коррадо и Умберто. Это наш секретный призыв к оружию, который означает, что настала пора прикалываться напропалую, как герои уже упомянутого фильма «Мои друзья». Давненько такого не случалось.

Любимая хохма нашего непревзойденного предводителя Коррадо, когда он работает без помощников, – прилететь в аэропорт Фьюмичино, переодеться в обычную одежду и затеряться в толпе вновь прибывших международными рейсами. Он впивается глазами в таблички поджидающих клиентов таксистов – «Мистер Кеблер», «Отель “Гельвеция”», «Джейсм Хельсенер», «Международный семинар Farles», и так далее. Наконец, Коррадо выбирает цель, например, «Мистер Кеблер», делает серьезное лицо и на ломаном итальянском, разбавленным английским акцентом, представляется Кеблером. Срабатывает в девяти случаях из десяти: несчастный таксист знать не знает мистера Кеблера и не раздумывая провожает гостя до машины. Вот тут-то для Коррадо и начинается настоящее приключение: куда же направляется загадочный мистер Кеблер? Возможно, его ждут на международном конгрессе, где он должен сделать доклад? Или он остановится в президентском номере роскошного отеля, чтобы отправится на кинопремьеру? Или же его ждут за столиком типичного римского ресторана? А может быть, его пригласил кто-то из римских знаменитостей на частную вечеринку? Как правило, прежде чем обман раскрывается (и в этом случае Коррадо всегда готов быстро исчезнуть), наш герой уже успевает поесть, выпить и покутить от лица мистера Кеблера. Конечно, бывает, что обман раскрывается уже на парковке аэропорта, но часто Коррадо попадает в самую точку. Однажды ему даже удалось провести ночь в шикарном отеле под видом настоящего постояльца (он притворился, что потерял документы), а в другой раз оказаться в постели с белорусскими близняшками, причем все было уже оплачено.

Умберто и Коррадо присоединяются ко мне в нашем условленном баре. Коррадо только-только прилетел из Лондона, а Умберто закрыл свой кабинет, отправив домой престарелую клиентку, которая твердо верит, что ее крольчишка страдает клептоманией.

Все знают, что хохмы должны быть перчеными и горяченькими.

Мы сидим перед тремя стаканами фруктовых молочных коктейлей и думаем, что бы такое сотворить. Умберто, как всегда, осторожничает, он мучается моральной и уголовной ответственностью, но в конце концов не отступает.

Сегодняшнюю хохму предлагаю я, члены команды меня поддерживают единогласно.

На повестке одно лишь слово.

– Ватикан.

Через час мы уже высаживаемся из «мерседеса» Коррадо возле известного и дорогущего ресторана «Аль Виколетто» неподалеку от стен Ватикана. Нас с распростертыми объятиями встречает хозяин с сильным местным акцентом.

– Прошу вас, ваше преосвященство.

Приветствие обращено к Коррадо, который одет в кардинальское платье, взятое напрокат в магазине театральных костюмов, где работает его знакомый. Нам с Умберто отведены роли помощника и водителя. Как говорится, «ряса делает монаха», в данном случае – кардинала, несмотря на слишком уж юный для такой должности возраст. Красавец Коррадо, обычно выглядящий настоящим мушкетером, кажется истинным Ришелье, надменным и отстраненным. В ресторане ему оказывают все подобающие почести. Мы заказываем закуски, поскольку прекрасно знаем, что сырые морепродукты – местная гордость. Пробуем устрицы, морские черенки, за которыми с триумфом следуют огромные мидии и белые ракушки. Коррадо заказывает самое дорогое вино и дважды требует его заменить, замечая, что оно отдает пробкой. Никто не осмеливается возразить его высокопреосвященству. Мы не отказываемся ни от первого, ни от второго – ни пост, ни диета нам нипочем. Заканчивается наше пиршество финиковым шербетом домашнего приготовления, прославившим ресторан. Объедение. Когда хозяин приносит нам счет на шестьсот двадцать евро, мы и бровью не ведем. Я беру счет и пишу на нем номер телефона моего тестя, а затем с улыбкой протягиваю его хозяину.

– Прямой номер администрации Святого Престола. Сообщите данные вашего счета и сумму, мне позвонят перед тем, как провести платеж, и через несколько минут деньги поступят на ваш счет. Обычно задержек не бывает.

Коррадо мудро присовокупляет пятьдесят евро чаевых.

– Для ваших ребят.

– Спасибо, ваше преосвященство, вы очень любезны.

– Офис откроется примерно через час, вы можете позвонить прямо сегодня, – добавляю я для верности. Впрочем, никто не подвергает мои слова ни малейшему сомнению.

– До свидания, – и вот уже Коррадо протягивает руку с безвкусным кольцом, которое он раздобыл невесть где, и собирает поцелуи.

Через пару минут мы уже в машине и хохочем как сумасшедшие.

– Семнадцать евро с каждого, парни. Считай, в пиццерию сходили, – Коррадо в роли кардинала был просто великолепен, сцена по нему плачет. Мы на вершине блаженства. Особенно я, ведь на пару часов я смог укрыться от жестокой реальности. Мы спешим на второй акт спектакля и направляемся в булочную Оскара, чтобы посмотреть, что будет, когда несчастный хозяин позвонит моему тестю в уверенности, что это администрация Ватикана. За эти годы кому только мы не давали телефон Оскара, и он пребывает в уверенности, что его телефонная линия постоянно сбоит. Когда раздается звонок, мы уже на месте. Оскар пытается объяснить, что хозяин ошибся номером, из трубки слышатся проклятия на чистом римском языке, расточаемые владельцем заведения, в которое мы уже никогда не вернемся. Он вне себя и сыпет оскорблениями до тех пор, пока побледневший Оскар не вешает трубку.