Легендарный Василий Буслаев. Первый русский крестоносец - Виктор Поротников

Куда бы ни шли новгородцы, за ними повсюду незаметно следовали два соглядатая. Хитрый Феофилакт желал знать, имеются ли у приезжих новгородцев знакомые в Константинополе.

На другой день управляющий Серапион привел к Василию горбоносого незнакомца в богатых одеждах и с таинственным видом сообщил:

– Тебя желает видеть сам логофет дрома, несравненный Феофилакт. Вот этот человек проводит тебя к нему.

– Что нужно от меня Феофилакту? – удивился Василий. – Мы даже незнакомы с ним.

– Феофилакт желает познакомиться с тобой, – хрипловатым баском проговорил горбоносый. Он произнес эту фразу на русском языке.

– Ну, коли так, – промолвил Василий. – Я готов сходить к нему.

– Идти не придется, – сказал горбоносый, – у меня колесница.

– А ты неплохо говоришь по-русски, – улыбнулся Василий. – Как тебя звать?

– Архилох, – представился горбоносый.

Фома отвел Василия в сторону и тихо предостерег его:

– Я бы на твоем месте, Вася, не доверял этому «другу». Возьми меня с собой.

– Уж ежели чудской великан ничего со мной не сделал при силище своей звериной, то имовитый грек и подавно мне не навредит, – беспечно проговорил Василий и хлопнул Фому по плечу. – Скажешь Худиону, что он остается старшим вместо меня.

* * *

Архилох и Василий ехали в колеснице по многолюдным улицам Царьграда. Посланец логофета умело правил парой золотисто-рыжих лошадей. Там, где было особенно многолюдно, Архилох громко и властно выкрикивал одну и ту же фразу на греческом языке. И людская толпа поспешно расступалась.

«Ого! – подумал Василий. – Похоже, я еду в гости к большой птице!»

В этот знойный августовский день горожане не сидели по домам в душных комнатах. Они гуляли в портиках и тенистых аллеях. Среди нарядных одеяний знатных матрон кое-где мелькали лохмотья нищих и длинные черные рясы монахов, спешивших по своим делам.

Заунывно кричали водоносы с кувшинами на плече, предлагая жаждущим освежиться родниковой водой.

Пешеходов обгоняли разукрашенные кареты, запряженные мулами. Сквозь стеклянные окна резных дверок карет виднелись надменные лица аристократок. Часто проезжали всадники.

Под кровлями портиков размещались столы менял. За небольшую плату менялы разменивали золото любой страны на византийскую монету. Около менял всегда толпились люди, позвякивая мешочками с деньгами.

Архилох остановил коней на Псамафийской улице, возле большого красивого дома с колоннами и гигантскими вазами с цветами у входа.

Перед тем как сойти с колесницы, Василий поднял голову кверху, оглядывая причудливые лепные украшения, идущие вдоль карнизов и венчающие полукруглые узкие окна.

Занавеска на одном из окон второго этажа колыхнулась. Из-за нее выглянуло миловидное девичье личико с большими глазами, обрамленное длинными вьющимися локонами ярко-рыжего цвета. Юная незнакомка задержала на Василии любопытный взгляд и скрылась, сверкнув на солнце обнаженным плечом.

Архилох оставил колесницу под присмотром негра-привратника, вышедшего из ворот, и повел Василия в дом.

Сначала они миновали квадратный дворик с фонтаном посередине, затем – тенистую колоннаду, пересекли еще один дворик, обсаженный благоухающими кустами роз и обставленный мраморными статуями обнаженных женщин.

Василий невольно замедлил шаг при виде статуй, нагая красота которых приковала к себе его взгляд.

– Как живые! – удивленно пробормотал Василий, взглянув на Архилоха, и осторожно провел ладонью по белому холодному бедру ближайшей статуи.

– Это копии величайших мастеров древности, – сказал Архилох. – Я вижу, у тебя неплохой вкус, русич.

Дом логофета был обширен, украшен статуями и колоннами. Повсюду бархатные и шелковые ткани занавесок, драгоценные безделушки на полках, изящная мебель, пол застелен коврами.

Феофилакт встретил Василия в просторной комнате, обставленной шкафами и сундуками. В переднем углу стоял стол, заваленный бумажными свитками. Другой стол, поменьше, стоял у окна. На нем были разнообразные яства на серебряной посуде и длинногорлый сосуд.

Феофилакт был одет в длинную тунику-далматику фиолетового цвета и кожаные сандалии с блестящими застежками.

Это был человек чуть старше сорока лет, стройный и хорошо сложенный. В чертах его лица сквозила какая-то мягкость, умные широко поставленные глаза были затенены длинными, как у женщины, ресницами. Темные волосы вельможи были уложены в замысловатую прическу без пробора. От него веяло благовониями, так что Василий поначалу решил, войдя с яркого света в полумрак, что перед ним женщина.

Беседа Феофилакта с Василием проходила в присутствии Архилоха, который служил переводчиком. Архилох стоял за спиной у своего господина, который, как и Василий, сидел на стуле возле стола с кушаньями. Помимо перевода Архилоху приходилось еще подливать вино в чаши собеседников. Судя по его сноровке, это ему было не впервой.

В самом начале разговора, сразу после обмена приветствиями, Феофилакт стал объяснять своему гостю, что за должность он занимает.

– По сути дела, я второе лицо в государстве после императора, – с мягким выговором молвил логофет. – Я ведаю почтой, отправляю во все концы Империи гонцов с сообщениями и приказами. Я также веду переговоры с иноземными послами, принимаю добычу от победоносных полководцев, слежу за благонадежностью подданных. Каждое утро я должен идти на доклад к императору. На совещаниях у василевса или в синклите первое слово всегда за мной.

Василий уважительно кивал головой, внимая хозяину дома. Он не ошибся, перед ним птица высокого полета!

– Я своего рода «глаза» и «уши» Империи, – улыбнулся Феофилакт, – поэтому мне известно все, что творится в столице и за ее пределами. А также многое из происходящего в чужих землях. Например, мне стало известно, что новгородцы вдруг откликнулись на призыв папы римского и снарядили дружину в крестовый поход. Я давненько тебя поджидаю, Василий. Выпьем за успех твоего предприятия!

Феофилакт поднял свою чашу и слегка пригубил из нее. Новгородец не стал скромничать и залпом осушил свой кубок.

– Сколько еще кораблей идет за тобой следом, друг Василий?

– Ни одного, друже Феофилакт. Я отправился в крестовый поход по велению своего сердца, как и все мои люди.

– Разве папский легат не проповедовал у вас в Новгороде? – подозрительно прищурился логофет.

– О таком не слышал, – ответил Василий и зачерпнул полную горсть изюма прямо под носом у логофета.

– Христианину не пристало обманывать, Василий, – произнес Феофилакт, сверля гостя пристальным взглядом.

– Вот тебе крест! – с набитым ртом проговорил Василий и осенил себя крестным знамением.

Феофилакт незаметно переглянулся с улыбающимся Архилохом и кивнул ему, мол, налей-ка еще гостю. Архилох повиновался.

– Откуда тебе стало известно, что в западных королевствах собираются крестоносные рати? – вновь спросил Феофилакт.

– Чай, не в лесу живем, – усмехнулся Василий и с хрустом разломил спелый гранат. – К нам в Новгород купцов наезжает каждое лето великое множество, от них и новости узнаем. Да и сами плаваем за моря, с людьми общаемся. Мы, русичи, народ любознательный.

– На Руси, я думаю, известно, что папа римский и патриарх Константинопольский находятся во вражде, – снова заговорил Феофилакт, – но перед лицом общего врага, неверных сельджуков, первосвященники христианской Церкви заключили между собой союз. И теперь воинство западных крестоносцев сможет, как в былые времена, проследовать через наши земли по пути в Азию. Мы даже поможем крестоносцам переправиться через Боспор.

– Вот и славно! – заулыбался Василий. – Дружить оно всегда лучше. Можно ли моей дружине дождаться в Царьграде крестоносцев-латинян, друже Феофилакт? Ведь Царьград латиняне стороной никак не обойдут.

– Конечно, можно, – с приятной улыбкой промолвил логофет. – Мне ведомо, Василий, что ты дал обет поклониться Гробу Господню, а обеты надо исполнять.

– За твое здоровье, друже Феофилакт. – Василий поднял кубок и в мгновение ока осушил его.

Феофилакт сделал всего несколько маленьких глотков из своей позолоченной чаши.

Василий покинул дом гостеприимного логофета в самом радужном настроении. Ему понравился хозяин и его жилище, понравилось и угощение.

Во дворике с розами Василию показалось, что в боковом дверном проеме мелькнул силуэт девушки с копной рыжих волос. И хотя Василий не разглядел толком ее лица, в нем сидела уверенность, что это та самая незнакомка, увиденная им в окне.

Уже стоя на колеснице рядом с горбоносым Архилохом и глядя на мелькающие по сторонам высокие дома и храмы, Василий не мог отвязаться от мысли, что где-то раньше он уже видел это женское лицо с горделивым носом и взглядом больших жгучих глаз.

Глава третья. Василевс

Император ромеев Мануил Комнин был человеком умным и решительным. Ему досталось в наследство от отца и деда государство, раздираемое внутренними смутами и осаждаемое внешними врагами. Под натиском сельджуков и норманнов Империя теряла свои земли на Востоке и на островах Средиземного моря.