Патриот. Жестокий роман о национальной идее - Алексей Колышевский

Целую неделю Кира с нарастающим недоумением ждала реакции шефа, но тот вел себя как-то странно, а на второй день после получения им того самого доклада вообще перестал с ней здороваться, чем привел Киру в недоумение. Разгадка странного поведения Поплавского наступила в тот самый вечер, когда генерал Петя и Змей культурно отдыхали в «Царской охоте», Гера, загрустив, блуждал в дебрях московских переулков, а Рогачев пыхтел у себя дома, копошась в ширинке и просматривая фильм с участием Сильвии Сайнт. На мониторе высветилось сообщение от Поплавского: «Брикер, срочно зайдите ко мне!»

Все еще не понимающая причин столь резкого к ней отношения Кира, недоуменно пожав плечами, встала из-за стола, захватила с собой большой блокнот и авторучку и направилась в кабинет шефа, по дороге мельком взглянув на себя в большое зеркало, висевшее в коридоре, и убедившись в том, что она все так же хороша и никаких причин для недовольства ее внешностью у Поплавского по-явиться не могло. Еще с порога он начал орать на нее. Эта атака сперва настолько ошеломила Киру, что она не сразу взяла себя в руки и упустила, возможно, тот маленький, ничтожный шанс, который позволил ей хотя бы немного уравновесить силы в этой внезапно вспыхнувшей дуэли с Поплавским.

— Ваш доклад — это преступный, крамольный идиотизм, неужели вы этого не понимаете?!! На исследование вам были отпущены огромные деньги, вы шесть раз летали в загранкомандировки, встречались со всеми этими мерзавцами, о которых пишете здесь, в лучших ресторанах и на одни только ужины с ними потратили более миллиона рублей! Вы что, Артемий Троицкий, который в бытность свою кем-то там в «Индепендент-Медиа» каждое утро приезжал с опухшим лицом и вместо того, чтобы хоть что-то сделать для компании, приносил в кассу чеки на космические суммы, требуя возместить ему расходы на «встречи с творческой интеллигенцией»?! Важнейшая, принципиальнейшая, стратегическая работа, которую ждет Рогачев, и не только Рогачев, а сами знаете кто, вами попросту завалена, и завалена без всякой возможности ее переделать!

— Но, Егор Юльевич, я, — начала было приходить в себя ошалевшая Кира, но Поплавский с повышенного тона перешел на визг и затопал ногами, после чего вместо хомяка и добродушной хрюшки стал похож на избалованного поросенка.

— Вы нанесли фонду прямых убытков на сумму в сто восемьдесят тысяч долларов, которые были вами растрачены впустую! Я даже скажу больше: у меня есть все основания полагать, что часть этих денег была вами банально присвоена!

— Но… — Кира почувствовала, как от неожиданности и накатившей вдруг беспомощности ей захотелось просто разреветься, но она была сильной девушкой и реветь не стала, а, с трудом взяв себя в руки и плохо уже понимая, что она говорит, внезапно выпалила: — Это бездоказательное и нелепое обвинение!

Кира совершила ошибку и повела себя словно человек, чувствующий свою вину и пытающийся хоть как-то оправдаться, но это лишь подтолкнуло Поплавского к завершению его атаки.

— Мне плевать на ваши мысли, мне плевать на все, что связано с вами, госпожа Брикер. Вы, к моему величайшему стыду перед моими коллегами из администрации, заказавшими и профинансировавшими этот доклад, оказались непроходимой дурой или, наоборот, расчетливой авантюристкой. Степень вашего идиотизма не позволяет мне, не дает никакого морального права далее настаивать на вашем пребывании в фонде в любом качестве.

Кира ощутила бешеный удар сердца, мгновенную нехватку воздуха и нарастающий жар в груди. Поискав глазами хоть какую-то опору, она схватилась за спинку стоящего рядом стула и прерывистым от не восстановленного еще дыхания голосом спросила:

— Я уволена?

— Да!!! - заорал Поплавский, и Кира увидела, как от ярости из глаз его вылетели два острых неоново-зеленых луча, угодивших ей точно в лоб. — Пошла вон! Немедленно! Во-о-он!!!

На сборы ей дали минут пять, не больше. Здоровенный жлоб-охранник с похотливой усмешкой пялился на Кирины коленки, которые она в суматохе и не пыталась прикрыть, к тому же и юбки всегда носила чуть выше положенной офисной длины. Он стоял рядом с ее столом и наблюдал, чтобы эта чужая и враждебная отныне бабенка не умыкнула чего-нибудь из ей не принадлежащего. Такова в точности была переданная ему лично Поплавским на словах инструкция. Единственное, на что не хватило у детины-охранника ума, немногочисленные извилины которого сейчас усиленно вырабатывали тестостерон, уровень которого повышался в крови при виде Кириных прелестей: прекрасной формы коленок, длинных ног, обтянутых чулками, которые лишь подчеркивали их грешную прелесть, полной тугой груди, часто вздымавшейся под полупрозрачной кофточкой, так это как следует обыскать ее сумочку, в которой лежала та самая маленькая, пятигигабайтная «флешка», и все ее пространство почти под завязку было заполнено важнейшими документами фонда, которые Кира аккуратно копировала изо дня в день в течение последних восемнадцати месяцев. Зачем ей было это нужно — мы расскажем чуть позже. А пока что «флешка» с бесценной информацией вместе с ее хозяйкой — рыдающей Кирой, окончательно униженной присутствием этого надсмотрщика, бесстыдно пялившегося на нее, и давшей-таки слезам волю, «флешка», лежащая на дне сумочки рядом с мобильным телефоном и пачкой тонких ароматизированных сигарет, беспрепятственно покинула здание, расположенное по адресу Якиманская набережная, дом один и имеющее претенциозное название «Александр-хаус», данное ему одним похожим на пельмень банкиром, обжулившим многочисленных граждан во время страшных 90-х, а ныне спокойно на эти деньги приобретающего какие-то заводы, газеты и пароходы в туманном Альбионе…

…Гера поднял визитную карточку и извлек свой мобильный телефон, оказавшийся отчего-то между подкладкой и верхней тканью плаща. Как он туда попал, Гера не в силах был себе объяснить, да и не имел никакой охоты. Вместо этого он просто разорвал карман и через образовавшуюся прореху вытащил живущую самостоятельной жизнью «трубку пьяного владельца», которая именно у поддающих людей так и норовит куда-нибудь запропаститься, причем нередко с концами. Набрал номер мобильного, указанный на визитке. Ее телефон был занят. Он попробовал еще раз, потом еще раз… Наконец она ответила.

…Рогачев, обнаруживший визитку Брикер, как мы уже и говорили ранее, среди своего многочисленного гардероба, напоминавшего скорее отдел мужской одежды в магазине «Pal Zileri», где-нибудь в Милане, в это же самое время набрал номер Киры. Номер был занят. Чертыхнувшись, он повторил попытку, и она увенчалась успехом — его звонок не совпал со звонком Германа, и Кира услышала, как где-то в недрах сумочки ожил и запищал маленький, смешной, розовый «девчачий» аппаратик. Она приняла звонок и услышала в телефоне возмутительно нетрезвый голос Петра Сергеевича:

— Алле… Это я с кем тут сейчас разговариваю?

— А кто вам нужен? — всхлипывая, спросила Кира, стоявшая с картонной коробочкой, в которую было упаковано все ее нехитрое офисное хозяйство, возле своей маленькой машинки «Нисан-Микра» и собираясь сесть в нее, отправиться в свою пустую квартиру и там с горя напиться до полного беспамятства.

— Ты… Ты же Кира, кажется, да? Тебя так зовут? — бесцеремонно спросил ее растерявший все остатки джентльменства пьяный Рогачев.

Кира была аккуратной и крайне деловой девушкой и прекрасно знала, что ни в коем случае, никогда нельзя прерывать даже такие вот, с отвратительно-хамской прелюдией разговоры, так же как никогда нельзя выбрасывать старые и кажущиеся ненужными визитные карточки или стирать чьи-то адреса из своей электронной записной книжки. Когда-нибудь да пригодится это все. Поэтому она поставила свою коробочку на крышу «Микры» и ответила:

— Да. Я Кира Брикер. А вы, простите?..

— Да я Петр!

— Петр… Что-то я не припомню… Какой Петр?

— Что-то память у тебя короткая, прямо девичья, ха-ха. Рогачев моя фамилия. Ну? Вспомнила, что ли?

— О господи, Петр Сергеевич! Да ведь я и предположить даже не могла, что вы мне позвоните!

— А ты это… Ты не предполагай. У меня к тебе дело есть.

— Слушаю вас, Петр Сергеевич, внимательно. Какое дело? — Кира вся напряглась изнутри, так как поняла, что у нее, возможно, появился шанс отыграть все свои позиции, только что столь скоропалительно сданные ею Поплавскому. Она слышала, что ее собеседник еле-еле ворочает языком и находится, судя по всему, в предпоследней стадии опьянения, той самой, когда «асфальт поднимается и больно бьет по голове», но это был ее шанс, и упускать его она не собиралась.

— Какое-какое, — в голосе Рогачева вдруг, откуда ни возьмись, проступили нотки южнорусского, ростовского выговора, — такое. Основное у меня к тебе дело, подруга, межполовое. Ясно?! - вдруг выкрикнул он в трубку телефона настолько сильно, что Кира слегка оглохла на одно ухо и зажмурилась от отвращения. Но делать было нечего.