Патриот. Жестокий роман о национальной идее - Алексей Колышевский

Забегая вперед, скажем, что Змей и генерал Петя после этого события крепко сдружились, и уже очень скоро довольный жизнью Змей «рассекал» по родному городу мостов и дворцов на одном из генеральских внедорожников, подаренных ему Петей. В кармане Змей имел удостоверение полковника Федеральной службы охраны, совершенно легальное, которое выправил для него генерал Петя, отрекомендовав его начальнику ФСО как «нашего пацана и не пидора». Ежемесячно Змей получал из Гериных рук ту самую зарплату, и уже очень скоро на «Ресурсе Змея» по-явилась специальная «политическая» рубрика новостей, новости для которой писали специально обученные сотрудники Геры, прошедшие предварительное обучение «албанцкому», ибо за качеством надо следить, тем более в таких отнюдь не мелочах, как идеологическое воспитание «падонкаф». Сайт «Агитка» стал местом сетевого паломничества, картинки с него копировали и рассылали друг другу по электронной почте, и не раз они появлялись на «Ресурсе Змея» в виде забавной передовицы. Забегая еще больше вперед, скажем, что после убийства «известно кем» одной безуспешно сражающейся с ветряными мельницами журналистки на «Ресурсе Змея», с подачи Поплавского, было устроено голосование, которое сам Поплавский в типичной для него манере ученого назвал «срезом».

— Вот и проведем срез, так сказать. Выясним настрой электората, который еще два месяца назад призывал отправить первое лицо государства даже страшно повторить куда, — говорил Гере Поплавский, а тот, в свою очередь, заказал Мише голосование. Миша недолго думая составил для голосования «Как ты относишься к тому, что заколбасили журналистку …скую» список возможных отве-тов, которые звучали так:

1. Бля, жалко тетку.

2. Да мне пох: мало ли народу колбасят.

3. Так ей, суке, и надо.

К большому удовольствию Геры, Поплавского и всех прочих участников этого движения, подавляющее большинство посетителей остановились на третьем варианте, проявив, по мнению Рогачева, «высокий уровень патриотизма и бдительности».

Проследив за приключениями парочки отъявленных собутыльников, закорешившихся на почве совместного «отжига», пойдем по порядку и расскажем, как закончилась та самая кремлевская пьянка для Петра Рогачева, а закончилась она для него большой финансовой потерей в виде автомобиля редкостной красоты.

Как уже ранее и говорилось, Петр Сергеевич Рогачев в основном проживал в Серебряном Бору, где у него имелся домик гражданской архитектуры полезной площадью в тысячу квадратных метров. Помимо домика, на участке ютились: крытый бассейн, конюшня, псарня, где Петр Сергеевич разводил милых его сердцу лаек породы хаска, и гараж. В гараже Петр Сергеевич содержал небольшую коллекцию автомобилей, насчитывающую пятнадцать экземпляров спортивных машин, самых известных и дорогих марок. В тот роковой вечер Рогачев вернулся в свой совершенно пустой, если не считать прислуги и охраны, дом, поднялся на второй этаж, уселся перед телевизором и включил один из эротических платных каналов. Пьян к тому времени он был уже очень и очень прилично, что вообще случалось с ним крайне редко, поэтому психика Рогачева не была готова к такому количеству алкогольного допинга и в какой-то момент взбунтовалась. Первоначально это проявилось в том, что Петру Сергеевичу неописуемо захотелось ощутить под собой, на себе и сбоку теплоту женского тела. А так как общение с проститутками Петр Сергеевич считал ниже собственного достоинства, что абсолютно правильно, хотя бы и с точки зрения сохранения здоровья, то он принялся названивать своим многочисленным знакомым женщинам, со многими из которых он состоял ранее в интимных отношениях. Но, как назло, ни одна из красоток в тот вечер не была в состоянии дать Петру Сергеевичу то, чего он столь страстно вожделел, и наш главный идеолог хотел уже было, вспомнив раннюю юность, заняться самоудовлетворением, как вдруг вспомнил, что некоторое время назад некая смазливая, и притом весьма, особа, сопровождавшая Поплавского во время совещания и постоянно стрелявшая распутными зелеными глазищами в его, Петра Сергеевича, сторону, весьма ловко и незаметно ни для кого из присутствующих в конце совещания передала Рогачеву свою визитную карточку. На неверных ногах он подошел к длиннейшему платяному шкафу и принялся вспоминать, в каком именно из пиджаков могла затеряться визитка зеленоглазой прелестницы.

— Как ее там звали-то, — бормотал Рогачев, обшаривая карманы собственных костюмов. — Вера, что ли? Или, может, Ира? Черт меня возьми совсем, не помню я что-то…

Визитка нашлась в двадцать пятом костюме, если считать слева от окна, и Рогачев прочитал:

— Кира Брикер. Ах да! Кира! Кирнуть с Кирой — это то, что надо. А ну-ка, ну-ка, где мой телефончик?

…Герман, последний участник той самой пьянки, не искал приключений в тот вечер. Они сами нашли его. Усевшись в машину и вознамерившись вроде ехать домой, Гера вдруг ощутил, что весь он, сразу и без остатка, оказался заполнен противной зеленой тоской, которая напоминала о себе зудом в ладонях и носу. Проезжая по Полянке, Гера попросил шофера остановить машину, вышел, сказал, что дальше он доберется сам, и без разбора нырнул в паутину якиманских переулков, проплутав по которым непонятно сколько времени он внезапно оказался возле входа станции метро «Третьяковская». Здесь в каком-то ларьке Гера купил отвратительного пойла под названием «Джин-тоник» в железной банке, ломая ногти, откупорил ее и, прислонившись к низкой кованой ограде небольшой опрятной церквушки, принялся вливать в себя отраву, состоящую из плохо очищенного спирта и каких-то элементов таблицы Менделеева. С каждым глотком заразы мир вокруг Геры менялся и представал в разнообразных цветах, на душе становилось легче и в ударившей откуда-то снизу галлюцинации слышались нотки похотливо-слащавой, попсовой мелодии. Захотелось курить. Вместе с пачкой облегченного «Парламента» пальцы нащупали еще что-то, на ощупь шелковистое. Вытащив гладкий прямоугольник бумаги, при свете фонаря Гера прочел: «Кира Брикер. Фонд инновационной политики». Манящий образ зеленоглазой еврейской красавицы, жгучей брюнетки с неземным лицом порочного ангела Гера увидел перед собой столь явно, что даже испугался, а, испугавшись, вцепился свободной от железной банки рукой в церковную оградку и закрыл глаза. Визитная карточка Киры упала на асфальт, и когда он открыл глаза, то увидел, что ветер нехотя перенес визитку на противоположную сторону дороги и прижал ее к порогу входа в какое-то ночное заведение. Гера отбросил опустевшую банку и ринулся через проезжую часть за этим белым и таким приятным на ощупь кусочком мелованного картона, а тот словно ждал его и никуда больше не улетал.

…Кира в тот вечер была, мягко говоря, вне себя. Еще бы! «Старый педик», ее «начальничек», похожий не токмо на хрюшку, но и на хомяка-пессимиста, Егор Юльевич Поплавский, ясно дал понять, что более в ее услугах не нуждается. Поплавский вызвал ее спустя час после окончания рабочего дня: знал, гадина, что Кира никогда не старается улепетнуть с работы без пяти минут шесть, а частенько засиживается над своими проектами допоздна. Вот и сегодня весь день она готовила объемистое исследование по прогнозу региональных выборов в Хабаровском крае. Нужный кандидат, по ее мнению, был слаб и имел все шансы проиграть какому-то поселковому учителишке, которого своевременно подкормила оппозиция. О! Эти ребята своего никогда не упускали: финансируемые через восьмые руки, имевшие двойное гражданство оппозиционеры давно уже корнями вросли в российскую политическую почву, в самый верхний ее, плодородный, слой, и ковырнуть их оттуда, поддев ломиком или, скажем, рубанув с плеча топором, нынче было делом сложным. Неделю назад Кира закончила совершенно секретный доклад на тему «Официально разрешенная оппозиция. Сроки создания. Методы финансирования. Прогнозы». Этот доклад ждал Поплавский, ежедневно в течение двух месяцев проводя с ней по нескольку часов в беспрерывных обсуждениях кандидатов на должность будущих «паровых клапанов». Основной задачей «клапанов», крикунов и правозащитников, которые, по замыслу Рогачева, должны были перейти на сторону президента, было именно «выпускание пара» из жаждущего помитинговать возмущенного электората. Кира закончила доклад, в последней части которого «Методы оппозиционной публичности» подробно описала структуру так называемой партии «нацкомов» во главе с известнейшим писателем-проходимцем, которого генерал Петя именовал «злоебучий старикашка», и механизм проведения «нацкомовских» шумных и эпатажных демонстраций вроде вывешивания антиправительственных лозунгов из окон домов выходящих на центральные улицы Москвы, участия в «маршах недовольных» и прочих, как она называла это про себя, «быдлогонках». Довольная собой, она проверила все еще раз и, скорее по старой привычке скопировав файл на «флешку», которую она постоянно носила в своей сумочке, отправила доклад по внутренней электронной почте Поплавскому.