Сталинградский рубеж - Николай Крылов

6 сентября поступил приказ командующего фронтом отвести с переднего края части 10-й дивизии НКВД (кроме одного полка, включенного в группу Горохова). Все ее пять полков участвовали в боях на различных участках от нашего правого фланга до левого. Теперь командиру дивизии полковнику А. А. Сараеву ставилась задача организовать оборону на запасном рубеже, который проходил по окраинам заводских поселков.

Иметь здесь хотя бы небольшой второй эшелон стало очень важно. Однако отвести полки Сараева удалось с большим трудом и не все сразу - некому было их сменять.

На переднем крае оставались части, ослабленные, казалось, до крайнего предела. Но они держались. Решительным, инициативным командирам и при минимальных силах удавалось обороняться активно, напористо. Не могу не сказать еще раз о мотострелковой бригаде полковника П. С. Ильина, тем более что это относится все к тому же дню - 6 сентября.

Бригада (мы сохраняли ее на положении отдельной части, надеясь в дальнейшем пополнить) занимала в последние дни небольшой участок на левом фланге армии, у Яблоневой балки. И вот Ильин донес, что он, использовав благоприятную обстановку, продвинулся примерно на два километра и очистил от немцев так называемую Треугольную рощу в районе Дар-горы.

Впору было усомниться в точности донесения. Согласно сводной справке, в боевых подразделениях 20-й бригады числилось вместе с командным составом 96 человек. По силам ли было им то, о чем доносил комбриг? Но посланный на этот участок офицер из оперативного отдела подтвердил - все верно: и то, что к началу суток бригада имела в боевом строю 90 человек, и то, что ее подразделения закрепляются сейчас в захваченных немецких окопах в Треугольной роще. При этом потери у Ильина минимальные.

Обстановка действительно благоприятствовала успеху дерзкой контратаки. Враг, не ожидавший ее в такой ранний час, был застигнут врасплох (фашистские танкетки, укрытые в роще, о чем Ильин заранее не знал, забрасывались связками гранат прямо на местах их ночной стоянки). Не рассеявшийся еще утренний туман, очевидно, помешал гитлеровцам определить численность атакующих русских. Но факт оставался фактом: меньше ста наших бойцов с ходу овладели позициями двух неприятельских рот, усиленных танкетками, обратив противника в форменное бегство...

В масштабах армии успех был скромный, сугубо местного значения. К тому же было мало надежды долго удерживать рощу, поскольку соседям Ильина продвинуться не удалось. И все же результаты этой контратаки говорили о том, что мы можем бить врага даже тогда, когда у него больше сил.

Попросив Гурова остаться с Камыниным на КП, я побывал вечером в некоторых соединениях и частях левого фланга армии: судить о положении там без собственных впечатлений становилось все труднее. Заехал и на командный пункт 20-й бригады.

Я не виделся с полковником Ильиным с тех пор, как полмесяца назад знакомился с бригадой, державшей оборону еще у Калача, но именно за это время по-настоящему узнал и оценил его командирские качества. От души поблагодарил Петра Сысоевича и за сегодняшнюю боевую активность, и за все прежнее, особо - за бой, происходивший четыре дня назад. Тогда его бригада, отводимая с Дона, получила приказ задержаться на промежуточном рубеже между Карповкой и станцией Басаргино. Едва заняв позиции, она отразила крупную танковую атаку. Это была существенная помощь другим нашим частям, закреплявшимся на центральном участие внутреннего обвода. Бригада вывела там из строя до двадцати фашистских танков.

К сожалению, я не мог вручить Ильину полагавшийся ему орден, который еще не переслали из штаба фронта. На его вылинявшей гимнастерке была пока одна-единственная награда - медаль "XX лет РККА". Она напоминала, что в Красной Армии полковник с самого ее зарождения, с первых месяцев гражданской войны.

Командира бригады, конечно, больше всего волновали виды на пополнение. Доукомплектовать такую часть, сохранившую отличную боевую организацию и стойкий костяк ветеранов, было бы очень важно. Но когда мы сможем это сделать, я не знал. И обещал лишь то, что было в моей власти, - усилить артиллерийскую поддержку. Собственная артиллерия бригады состояла в тот момент из двух 76-миллиметровых орудий и двух 45-миллиметровых противотанковых...

Уезжал от Ильина с мыслью, что являюсь свидетелем того, чему когда-нибудь потом могут просто не поверить...

В самом деле, разве не напрашивался из непреложных цифр вывод, что 20-я мотострелковая бригада, истекшая кровью в тяжелых боях, не может больше всерьез приниматься в расчет? Уже при отходе из Калача в ней оставалось 230 человек, да еще несколько десятков красноармейцев насчитывали приданные подразделения бывшего укрепрайона. Но этими силами 2 сентября был предотвращен опасный прорыв большой группы танков, нанесен врагу немалый урон. А сегодня у Ильина не набиралось и ста бойцов, если не считать штаб, санчасть, сокращенные до минимума хозяйственные службы. И все-таки была смелая и успешная контратака, а теперь подразделения, пользуясь наступившим на этом участке затишьем, вероятно недолгим, закреплялись на достигнутом рубеже.

Нет, 20-я бригада существовала и сражалась. Кто посмел бы сбросить ее со счета! Ей суждено еще было пройти дорогами побед, участвовать в освобождении Украины, Польши, Чехословакии, удостоиться почетного наименования Новоград-Волынской, стать Краснознаменной, наступать на берлинском направлении... И хотя в строю бригады могли остаться лишь единицы из ее сталинградских ветеранов, хотя к тому времени сменился и командир (полковник Ильин пошел на повышение, стал генералом), все это было прямым продолжением ее подвигов у Дона и Волги.

Тогда, в сентябре сорок второго, мы так и не смогли пополнить бригаду на переднем крае. Ее вывели на доукомплектование за Волгу. Перед тем полковник Ильин был ранен. Некоторые детали боевых действий бригады, о которых тут рассказано, уточнялись с его помощью уже потом.

Этого храброго и умного командира я знал на войне недолго. Однако его действия остались в памяти примером того, как и в тяжелейшей обстановке, при явном перевесе противника в силах, можно брать над ним верх, навязывая ему свою волю. Многим нашим командирам еще предстояло этому научиться.

В рядах 62-й армии находилась также дочь полковника Ильина. Она была санинструктором в другой части. А в числе последних оставшихся в строю бригады бойцов находился 16-летний сын комбрига. Парнишка пешком ушел из Воронежа, где жила семья, добрался до Сталинграда, нашел отцовскую часть и был зачислен в нее красноармейцем.

Два года спустя, летом сорок четвертого, этот парнишка, ставший уже командиром взвода самоходных орудий, воевал в тех же краях, где и я, - на литовской земле, у Немана. Юный лейтенант Владимир Ильин пал там смертью храбрых...

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});