Сталинградский рубеж - Николай Крылов

Одновременно противник потеснил нас на центральном участке, между Гумраком и Городищем. Прибывший туда генерал-лейтенант Ф. И. Голиков и находившиеся с ним командиры из штаба фронта взяли на себя организацию контратаки 23-го танкового корпуса, которая хотя и не восстановила прежнего положения, но задержала продвижение врага.

Контратаки предпринимались на многих участках. Относительно крупные планировались накануне, после анализа итогов боевого дня. В оперативных документах решение на контратаку в таких случаях формулировалось как переход частью сил в наступление.

Некоторые из этих приказов выглядят сейчас довольно внушительно: в наступление на узком участке переходит целая дивизия, а то и две-три!.. А иная дивизия по числу бойцов соответствовала нескольким ротам. Это, понятно, учитывали, определяя цели контратак. И все же надо признать: цели не всегда назначались достижимые. Отчасти, должно быть, потому, что дивизию, пока она именуется дивизией, все-таки трудно окончательно приравнять к полку или батальону. Бывали просчеты также из-за приуменьшенной оценки сил конкретного противника.

5 сентября переходила в наступление группа Крылова. Задача, поставленная командармом, предусматривала нанесение удара в направлении высоты 145,8 и поселка Поляковка, недавно захваченных гитлеровцами. После этого бригада Бурмакова, единственная в составе группы полнокровная стрелковая часть, должна была продвигаться к долине Царицы и дальше, на Алексеевну (вблизи станции Воропоново), охватывая с запада противника, пересекшего железнодорожную ветку Алексеевка - Гумрак, и но допуская его отхода.

Как будто все было ясно. Но беда заключалась в том, что неприятельские силы на этом участке уже значительно превосходили по численности те наши части, которыми предполагалось их охватить.

Докладывать командарму, почему поставленная задача не могла быть выполнена, мне, однако, не пришлось. На исходе того же дня поступила неожиданная, во всяком случае для меня, телеграмма Военного совета фронта об отстранении генерала Лопатина от должности. Принять командование войсками 62-й армии приказывалось мне.

Телеграмму мы прочитали вместе с Гуровым. Кузьма Акимович положил руку мне на плечо и медленно, с какой-то суровой убежденностью произнес:

- Так надо, Николай Иванович. Так надо.

Я же почти физически ощутил, как на меня наваливается ответственность, не соизмеримая ни с чем, за что приходилось отвечать когда-либо прежде. Облегчение приносило лишь то, что Гуров - рядом, но его слов "так надо" все-таки не понимал.

Лопатин принял свое смещение внешне спокойно - выдержка не изменила ему и тут. В ночь на 6 сентября на Мамаевом кургане мы оформили передачу командования записью на оперативной карте и приказом по армии.

Не знаю, как объяснили его снятие самому Лопатину: разговора на эту тему у нас с ним не было. А в официальном порядке объяснения до меня тогда не дошли. Думаю, однако, что причина заключалась не в каком-то частном факте. Командарм 62-й и руководство фронта, как говорится, не сработались, и у последнего по мере осложнения обстановки, по-видимому, складывалось мнение, что командующий в армии нужен другой.

Никакого нового назначения или обычного в таких случаях приказания убыть в распоряжение штаба фронта Лопатин не получил. И потому - не желая покидать Сталинград без прямого на то приказа - остался на армейском КП. Это было не совсем нормальное положение, но возражать я не стал. Держался Антон Иванович достойно, не отказывал мне в советах, не отмахивался вообще ни от какого конкретного дела. А командование фронта о нем словно забыло.

Так продолжалось до прибытия нового командующего армией, который попросил Лопатина отправиться на левый берег и напомнить там о себе. Знаю, что затем он вместе с женой, работавшей в одном из наших госпиталей, отбыл в Москву. А в дальнейшем командовал корпусом и снова армией, в конце войны был удостоен звания Героя Советского Союза.

К Антону Ивановичу у меня сохранилось большое уважение, как к мужественному человеку, опытному и дальновидному военачальнику. С удовлетворением прочел то, что написано о нем в "Воспоминаниях и размышлениях" Маршала Советского Союза Г. К. Жукова: "В это время 62-й армией командовал генерал-лейтенант Антон Иванович Лопатин. Он сделал все, что от него требовал воинский долг, и даже больше, поскольку хорошо известно, что враг действовал против войск армии А. И. Лопатина в численном превосходстве". Считаю эту авторитетную оценку объективной и справедливой.

* * *

Постоянный я командарм или временный, пришлют ли другого или утвердят в этой должности меня, оставалось некоторое время неясным. Да и не до выяснений было. Далеко загадывать не приходилось, к этому не располагала обстановка. Чтобы наступил для нас завтрашний день, армия должна была выстоять, отбиться от наседающего врага сегодня. И этому подчинялось все.

Первый (помимо текущих боевых распоряжений) приказ, который я отдал, посоветовавшись с Гуровым, был такой: половину всего состава армейских, дивизионных, полковых и батальонных тыловых служб немедленно передать на пополнение стрелковых подразделений. При этом потребовал, чтобы в эту половину вошли самые молодые и самые здоровые, наиболее подготовленные в боевом отношении люди.

Народу в наших тылах было, разумеется, не густо. Тылы, близкие к штатным, имели лишь недавно прибывшие бригады. Но в тот момент могли выручить и несколько сотен новых бойцов.

Только на северном участке, где две недели назад немцы чуть не ворвались в город с ходу, мы имели теперь стабильный фронт. Отбросив врага от Тракторного завода на несколько километров, группа Горохова уверенно отражала прощупывающие атаки небольших подразделений, а ничего более крупного противник там в бой пока не вводил. "На правом фланге прочно удерживаются занимаемые позиции", - отмечалось в оперсводках.

А в центре фронта армии и на левом фланге, несмотря на все наши усилия, бои постепенно перемещались с линии внутреннего оборонительного обвода в узкое пространство между ним и непосредственно городом. Стойкость наших войск не уменьшалась - наоборот, было немало свидетельств того, что она возрастает. Не подлежало сомнению и то, что росли потери, наносимые врагу. Однако перевес в силах оставался на его стороне.

6 сентября поступил приказ командующего фронтом отвести с переднего края части 10-й дивизии НКВД (кроме одного полка, включенного в группу Горохова). Все ее пять полков участвовали в боях на различных участках от нашего правого фланга до левого. Теперь командиру дивизии полковнику А. А. Сараеву ставилась задача организовать оборону на запасном рубеже, который проходил по окраинам заводских поселков.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});